Настоящая сказка

– Сходится! – одобрительно кивнула Анна Николаевна.

Костя увидел лестницу на второй этаж:

– Маш, пойдём посмотрим?

– Пойдём, только я за тобой.

– Трусиха, – вполголоса проговорил Костя, но Маша этого не услышала.

На втором этаже было несколько дверей. Мама поочерёдно заглядывала за каждую из них и уже по-хозяйски произносила:

– Здесь детскую можно сделать. Помоем, почистим, будет чудесно! Сюда как раз две кровати влезут, шкаф и стол. Повесим шторы, половики постелить надо. Тут рама неплохая, ошкурить и покрыть белой краской, а этот половик только на тряпки. А здесь – смотрите, ребята, кто-то туалет хотел сделать и даже трубу протянул, но недоделал. Папа всё починит, а я красоту и чистоту наведу.

– Мам, а на чердаке что? – спросил Костя и постучал по крутой лестнице, ведущей на чердак.

– Давай я посмотрю! – осмелела Маша

– Давай сначала я, – ответила мама.

– Давайте всё-таки я, – ответил внезапно возникший папа.

Лестница на чердак заканчивалась люком с железной ручкой. Папа навалился плечом, люк стал медленно поддаваться. Послышался звук отодвигающейся мебели.

– Интересно, кто его мог задвинуть сверху, если в доме давно никто не живёт?! – вслух подумала мама и пожала плечами.

Дверца люка ударилась о пол чердака и подняла в воздух столбы серой пыли. Наученный мамой, папа добрался до мансардного окна и отодвинул доски и другой хлам. Теперь можно было рассмотреть всё то, что творилось на чердаке. Здесь стояли большие деревянные сундуки с железными петлями. Краска от времени тоже облупилась, но кое-где виднелись остатки витиеватой старинной растительной росписи. В углу виднелась кровать с панцирной сеткой без матраса с кучей тряпья сверху. Деревянные ящики и картонные короба, брошенные птичьи и осиные гнёзда добавляли колорит чердаку. В самом тёмном углу Костя нашел швейную машинку с ромбовидной металлической эмблемой «1856 Zinger».

– Эти машины, – сказала мама, поглаживая и оттирая машинку от пыли, – очень дорого стоили и далеко не все могли их себе позволить. Моей прапрабабушке подобную машинку подарила польская княжна, которая остановилась у них в селе после долгой дороги. Княжна затребовала к себе швею, так как весь багаж со всеми нарядами был утерян при сложном переезде. Привели на смотрины мою прапрабабушку, молоденькую девушку. Ни писать, ни читать она не умела, но ткала и шила чудесно. И тогда-то после полученных готовых платьев, от которых княжна была в восторге, бабушке была дарована швейная машинка. На той машинке еще моя мама училась шить.

– Может, и на этой кто-то шил шикарные платья, – сказала Маша и, схватив лежавшее на сундуке полотно, стала кружиться по чердаку в воображаемом вальсе.

– Так себе из тебя княжна, Машка, – Костя наступил на край волочившейся по полу тряпицы, – на привидение больше похожа.

– Фу, противный, отдай! – попыталась выдернуть мнимое платье из-под ноги брата Маша.

– Дети! – крикнули и папа, и мама вместе.

– А я что? Я ничего!

– Всё из-за него!

Внезапно на кровати что-то зашуршало, и все замерли.

– Петя, – шёпотом позвала мама папу, – кажется, это мыши. Всем стоять, вдруг они кусаются.

Папа медленно приблизился к кровати и палкой от зонтика, которая валялась тут же на полу, пошевелил тряпьё, лежавшее на ней. Что-то маленькое и серое резко шлёпнулось на пол, а потом юркнуло в самый дальний и тёмный угол. Маша завизжала и, роняя всё на своём пути, бросилась к люку. Обиды и платье были моментально забыты.

Глава 4 Новые знакомые

После посещения чердака на семейном совете были приняты важные решения. Во-первых, отправить папу в город за старой мебелью в гараж, за мышеловками в магазин и в «Хозтовары» за инвентарём для уборки в саду. Во-вторых, уборкой дома займётся мама, отмоет то, что еще можно отмыть, и выбросит то, что уже отмыть нельзя. В-третьих, на детей была возложена самая важная миссия – не мешаться, именно поэтому им доверили прогулку по центральной и единственной дороге сада. Младшим Архиповым было приказано вернуться через час для «полевого» обеда.

Костя и Маша вышли на дорогу.

– Ну, что? «Куда отправимся?» – спросил Костя сестру.

– Давай туда пойдём, – и Маша махнула в сторону леса, – посмотрим, где сад заканчивается.

Улица шла прямо, иногда поднималась в горку и спускалась с неё. Солнце жарило макушки и идти совсем никуда не хотелось. Через полчаса Маша выбилась из сил.

– Может, отдохнём? Кость, я устала, – протянула Маша и, не дождавшись ответа, плюхнулась на траву под деревом на обочине.

– На муравейник не сядь, – сделал замечание Костя.

Маша взвизгнула и соскочила на ноги, но никакого муравейника у дерева не было.

– Ну, Костька, противный! – и сестра больно ущипнула брата за руку.

– Мелкая, отстань, больно же, – отмахивался от Маши Костя, – уж и пошутить нельзя?! Была бы повнимательней, то увидела бы, что, кроме прошлогодних желудей, под дубом больше ничего нет.

– Эй, городские! – кто-то громко окликнул ребят.

Только сейчас брат с сестрой заметили, что на середине дороги, как ковбои Дикого Запада, широко расставив ноги, стояли трое. По центру – босой светловолосый лохматый мальчик в клетчатой рубашке с закатанными рукавами и порванных шортах. За спиной его висела спущенная с головы соломенная шляпа, полы которой, как крылья, виднелись по обеим сторонам его плеч. Через одно плечо на веревке была перекинута хорошо обструганная рогатка, а через другое – деревянный пистолет, который Костя тут же заметил. По-видимому, из всей троицы говоривший был главный, так как очень старался сделать вид воинственный и недоброжелательный, хмуря брови и морща нос.

– Привет! – ответил Костя.

Троица громко расхохоталась.

– Привет! Привет-омлет! – передразнил второй крупный и пухлый, больше похожий на высокий комод, чем на человека.

– Вы тут, что забыли? – отозвался третий большеглазый, темноволосый, загорелый и худой мальчик в футболке, увешанной старыми разноцветными значками.

– Мы с родителями приехали, у нас тут дача, – несмело тихим голосом ответила Маша.

– Что ты там бормочешь, букашка? – ответил центральный.

Костя, хоть и считал Машу маленькой и глупой, но не мог не вступиться за сестру:

– Ты со мной разговаривай, маленьких не трогай!

– А ты не больше! – ответил главный, и вся троица двинулась по направлению к Маше с Костей.

– Идите своей дорогой, и мы пойдём своей! – Костя схватил Машу за руку – инстинкт подсказывал, что пора «делать ноги».

– Ты не командуй, вашей дороги здесь нет, тут всё наше!

– Орех, – обратился к главному толстый, – может, зададим им трёпку? Чего они по нашей улице ходят?!

– Во-первых, улица общая, во-вторых, мы здесь тоже будем жить, – ответил Костя.