Конспекты на дорогах к пьедесталу. Книга 2. Колхоз

– Дуй собирать с той стороны, – указала она на конец ряда. Гена приложил руку козырьком ко лбу и что-то недовольно промычал.

Убедившись, что всё хорошо, Попович быстренько побежал к своему участку работы; без него партнёр Стальнов не торопился надевать перчатки и активно отвешивал девушкам комплименты.

С горем пополам и потеряв полчаса – кто забыл вёдра, кто не взял рукавицы – в работу включились все сорок студентов из бригад Зубилиной и Поповича. Преподаватели остались на грядках, что были ближе к баракам. Декан Ломов в паре с Зайцевой, Русанов с Лысковым и некоторые другие предпочли работать подальше от Горобовой и особенно Печёнкина. Владимир Ильич, с самого утра молчаливый и нелюдимый, приступил к работе без раскачки и в одиночку. За те пятнадцать минут, что другие только готовились, парторг набрал уже полный мешок картошки и стал завязывать его, как показал агроном: в обвод края и двойной петлёй. Всем своим величественным видом партийный руководитель демонстрировал сознательность. Показуха сработала, и постепенно в работу включились все.

Работали молча. Дождь то прекращался, то начинал моросить вновь – противно, доставуче. Редкие переговоры в парах были только о том, что полтора месяца покажутся долгими. К одиннадцати часам объявили перерыв на двадцать минут. Он запланирован не был, но декан и парторг единодушно согласились, что для того, чтобы дотянуть до обеда, предусмотренного для первой смены в час дня, нужен хоть маленький, но передых. Как работать весь день, не представлял никто, но по рассказам старших было ясно, что и придётся, и получится.

Особого выбора, куда идти, не было: или в бараки по нужде да отдохнуть от дождика, или по полю. Курильщики поспешили в сторону бани. Горобова, разогнувшись на своей полосе, стянула рукавицы и пошла к канистре с водой. Пить хотелось, несмотря на дождь. Тут же за спиной Натальи Сергеевны возник Печёнкин, за ним подтянулись Гофман и другие преподаватели. Подходили молча – настроения для разговоров не было, смотрели тяжело – повода для веселья тоже не наблюдалось. Каждый думал, скорее всего, о том, как ему повезло жить и работать в городе. И даже Малаховка, деревня деревней, на фоне бескрайних пейзажей, серо замазанных пасмурным днём, безлюдных, голых, неприветливых, казалась теперь весёлым островком. А ещё наверняка думали о том, что назначенные сельхозработы – это и вправду долг перед Родиной, который просто так, добровольно, не будучи обязанным, мало кто станет выполнять.

– Наталья Сергеевна, я вот со вчерашнего дня думаю: как нам быть с обувью? – спросила Михеева. Горобова обернулась, поправила петушок на голове, строго сдвинула брови:

– Вы про что, Галина Петровна?

Биохимик рукой указала на студентов, оставшихся на поле:

– Больше половины наших ребятишек приехали в колхоз без резиновых сапог. У некоторых девушек нет даже ботинок, только кроссовки и туфли. Посмотрите на Кашину, товарищи, – голос женщины был добрым, указующий жест мягким, словно речь шла о пирожках, предложенных взять с мнимого подноса. Ира-прыгунья шла по полю, вытягивая из грязи заляпанные, промокшие полусапожки и пробуксовывая на скользкой поверхности.

Михеева вздохнула: – В такой обуви работать на земле нельзя. А сегодня, между прочим, тепло, плюс пятнадцать, и дождик – так, балуется. А что будет, когда зарядят ливни и похолодает? У Татьяны Васильевны, как я узнала вчера, кроме аспирина и клизмы, в аптечке ничего другого нет.

Воцарилась пауза. Каждый посмотрел на себя, на соседа, на кого-то в поле. Михеева была права: уже сейчас обувь и даже штаны у многих были запачканы землёй до колен и выше. Тоненькие ветровки промокли и от ветра в открытом поле не спасали. Горобова вздохнула и побрела в сторону бараков, молча указывая на них. Процессия преподавателей двинулась следом.

– И что посоветуете, Галина Петровна? – декан оглядывалась на студентов и, конечно же, понимала, какими могут быть последствия переохлаждений на поле.

– Срочно заказывать Ветрову резиновые сапоги, тёплые штаны, фуфайки, рукавицы из суровой ткани, шапки, шарфы – всё, что поможет уберечь от холода на улице и во что можно будет переодеться после работы.

– А если в колхозном магазине нету сапог и прочего, как быть? – Печёнкин был согласен с поставленной проблемой – сам приехал в ботинках, которые, несмотря на заношенность, всё же было жаль. И мысль про суровые рукавицы ему тоже приглянулась: свои вязаные перчатки протрутся быстро, а заменить их нечем. «Ну не кожаные же для сбора картофеля надевать, право слово!».

– Надо, чтобы были. В приказном порядке, – решительно ответила Горобова за Михееву. – Пусть ношенные несут, пусть берут у населения. Пусть, в конце концов, на базе заказывают. Поморозим ведь детей!

– Нету сапог, пусть хотя бы калоши привезут, – предположила медсестра Иванова, отогревая руки в карманах и приплясывая на ветру. Он дул отовсюду.

– Калоши в грязи потонут. – Михайлов, рассматривая свои полусапоги, залепленные так, что их чёрный цвет не был виден, недоверчиво посмотрел на Иванову.

– Калоши – для носки вне работы, – объяснила Михеева. – И для начала неплохо было бы узнать, сколько пар сапог нам нужно мужских, а сколько – женских. Какие размеры?