Контракт на смелость

– Астроланикаскас, – медленно произнес он, а мне потребовалось не меньше минуты, чтобы правильно выговорить заковыристое слово.

– И у вас все города так сложно называются? – подозрительно спросила я, тем временем пытаясь вспомнить хоть что-то из школьной программы. Марок засмеялся, запустил одну руку мне в волосы и начал медленно их поглаживать. Я только что не заурчала, как кошка.

– Ты еще имена наших богов не слышала, – ответил он.

Я оторвала голову от его плеча и посмотрела ему в лицо.

– У вас есть боги? – не поверила я.

– Обижаешь, – протянул он, – Самые настоящие, а не те, которых вы выдумываете.

С выдумыванием я бы поспорила, но в другой раз, сейчас меня раздирало чисто женское любопытство.

– И как же их зовут?

– Их трое. Усен-Бог, Бог Ган и Триног. Усен-Бог дающий жизнь нашему народу, Бог Ган защищает от войн, распрей и междоусобиц. Триног приходит к смертному одру и уводит нас в Мертвую Рощу.

– А как же богиня возрождения? – вспомнила я его слова, когда мы только прилетели к его дому.

– Она мать всех трех Богов. Ее имя держится в секрете и доступно только ее шаманам и роженицам.

Я была под впечатлением. Как таковое понятие Бог, у нас уже давно имело что-то сродни легендам. Кто кому поклонялся, и когда было неясно, информация частично утеряна и только единицы из всего населения Земли были осведомлены гораздо больше обычного человека третьего тысячелетия. Я же, как и многие другие, употребляла это слово больше для связки слов, как обозначающее что-то высшее, сильное, нечто большее, чем человечество.

– А Мудрейшие общаются с Богами?

– Очень редко. В особых случаях и это целый ритуал. Например, когда выбираются Правители.

О Правителях, я что-то смутно помнила, но только то, что они есть, и именно с их подачи два века назад началась война с Землей.

– Расскажи мне о них.

– Каждые девять лет выбираются два Правителя, на время войны и мирное время. На мирное время всегда избирается опытный и старший мужчина из касты высших, отличившийся какими-то поступками, которые изменили в лучшую сторону жизнь Изибниса. На военное время – храбрый, отличившийся в сражениях воин. Решения они принимают вместе, но в большинстве, Правитель Войны никогда не будет мешать решениям Правителя Мира. Каждый правит в свое время, занимается своим делом.

Я продолжала стоять и обнимать Марока, чувствуя себя умиротворенно в его объятьях. Но стоило мне подумать о том, что он мне только что рассказал, как умиротворению наступил конец. Куда я попала? Смогу ли я выжить в этом мире, даже при условии того, что со мной рядом будет любимый мужчина?

– Как думаешь, они договорятся? – спросила я Марока, подумав о Серже и Совете.

– Договорятся, – тихо ответил он, – Я создал все условия для этого, чтобы обе стороны остались довольны. А ты, Эва, ты довольна?

Последний вопрос он задал так, что сразу становилось понятно, что к танцам это не имеет никакого отношения. Он прижимал меня все сильнее и, тем не менее, нежно и бережно. Я же, как обычно, растеклась лужей. Этот невероятный мужчина на меня влияет, как глоток воды в жаркий день – всё сразу становиться мило и хочется жить дальше. На этот раз я взяла инициативу в свои руки, подтянулась на носочках и медленно коснулась его губ. За этим последовал его нетерпеливый стон, и он приподнял меня за талию. Если сейчас зайдет Ламинок, клянусь, я его убью. Я потянула его на себя, и мы оба повалились на пол, но, по-моему, он этого даже не заметил. Расстегнув ему рубашку свободного покроя, я ласково положила руки на его мощную грудь. О, да, там было на что посмотреть! И я была просто уверена, что дальше меня ожидает не менее впечатляющее зрелище. Нежно, едва касаясь, мои руки начали порхать по его телу, исследуя его спину, торс. И чем больше я прикасалась, тем больше мне это нравилось. Никогда не думала, что можно завестись только от прикосновения к мужскому телу. Марок резко выдохнул, обжигая жаром, и прикоснулся к лицу руками. От выражения его лица меня просто затрясло, и в сердце проникла нежность к этому мужчине, который смотрел на меня потерянным взглядом, в котором помимо неистового желания читалась любовь. Это именно то, что мне было нужно, чтобы не раздумывать больше ни секунды. Плевать на Джеймса, на свою давнюю мечту, плевать на то, что все слишком сложно. Я хочу Марока до дрожи в коленях и мурашек на затылке и кажется, я действительно влюблена. Я сама сняла с себя блузку, освобождая путь его губам, которые немедленно этим воспользовались. И меня накрыло с головой, я уже не знала, где нахожусь и почему, имело значение только его губы и руки, которые опытно играли с моим телом. Юбку с меня он снял сам. Хотя, снял – это слишком громко сказано, почти сорвал и отбросил в сторону. Я снова потянула его на себя, чтобы быть еще ближе, слиться с ним, чтобы никогда не быть одной половинкой целого.

– Я тяжелый, Эва, – хрипло прошептал он, но даже эти слова привели меня в восторг, как только я представила, что именно его тяжесть наполнит меня до краев.

– Марок, любимый, я так хочу тебя, – простонала я.

Он вздрогнул и посмотрел на меня так, будто впервые увидел. А потом резко отстранился.

– Прости, Эва.

Чего-о? Прости? Я лежу на полу, готовая на все. А он мне говорит «прости»? Мысли роем пчел проносились у меня в голове, пока я пыталась прочесть ответ на его лице. Но ясно было только одно – такой униженной я не ощущала себя никогда. Слова не шли на язык, и мне начало казаться, что желание заговорить вернется ко мне не скоро. Но я сделала над собой усилие.

– Извини, я думала это взаимно.

Я уже начала подниматься с пола, как он сгреб меня в охапку и зарылся лицом в мои волосы.

– Это взаимно, – пробормотал он.

Всё, мой мозг отключен, вне зоны действия, потому что я ничего не понимаю. Он не девственник, он меня хочет, я только что дала ему зеленый свет, но ничего не происходит. Похоже, он такой же сложный, как и его планета в целом.

– Отпусти, – сказала я сердито.

– Нет, ты обиделась.

– Конечно, я обиделась, – от возмущения я даже задохнулась, – Ты меня оттолкнул и всё же твердишь, что всё взаимно. И если ты мне сейчас скажешь, что этим ты нарушишь какой-то свой закон, я тебя укушу. И очень больно!

Мне послышалось, или только что был сдавленный смех?

– Эва, я хочу тебя. Ты даже не представляешь, насколько ты привлекательна для меня. Но ты сама твердила, что ни за что не будешь моей наложницей.

– И что ты предлагаешь? – все еще сердито спросила я.

– Выход только один, – он внимательно заглянул мне в глаза, – Ни мои изибнисцы, ни кто-либо другой больше не посмеет даже посмотреть на тебя неуважительно. Выйдешь за меня?

Я открыла рот и потеряла дар речи. Так непосредственно мне предложение ещё не делали.

– Если это для того, чтобы не запятнать мою репутацию, то нет уж, увольте, – наконец-то произнесла я.

Он покачал головой, нежно мне улыбаясь.

– Маленькая моя, гордая революционерка, с тех пор как я увидел ту запись, когда выбирал танцовщицу, я перестал нормально спать, есть и даже дышать. Неужели ты думаешь, что я после этого отпущу тебя? Ни о какой репутации речи не идет. Это только предлог. Я не знаю, что есть в тебе такого, что взорвало мой мозг и мое сердце, но могу тебе сказать, что это убийственная смесь.

Я молчала долго, просто вглядывалась в его еще синие глаза на бледном лице и, внезапно, поняла, что просто не могу сказать нет. Язык не повернется. И я прекрасно понимала, что будет много проблем и объяснений с родственниками, но потерять этого мужчину уже не могла. Глаза Марока потухли, по всей видимости, он решил, что мое молчание не что иное, как отказ. Он отпустил меня, поднялся с пола, попутно привел свою одежду в порядок, и уже было повернулся, чтобы уйти, как я ответила:

– Да.

Он что-то проговорил по изибнисцки, так быстро, что я не поняла, зато по его лицу можно было понять все, что он чувствует. Вот так просто, за несколько дней, я перевернула свою судьбу с ног на голову, но похоже мне это нравилось.

Марок взял меня за руку, помог мне подняться и привести себя в порядок, после чего вывел из комнаты, я еле успевала идти за ним, он почти бежал, не произнося ни слова, и только когда мы спустились вниз, я поняла зачем. Совет Мудрейших покидал дом и нужно было попрощаться. Но Марок неожиданно остановил их.

– Я хотел объявить вам о моём предстоящем свадебном обряде, Мудрейшие.

– Имя твоей избранницы? – спросил один из них.

– Моя избранница – госпожа Эва, – ответил он и подтолкнул меня чуть вперед. Я уставилась на изибнисцев во все глаза, ожидая их реакции. Думали они минут пять, не меньше.

– Марок, ты готов ко всем последствиям, что повлечет за собой твоё решение?

Марок криво ухмыльнулся и кивнул. О каких последствиях они говорят? Я уже хотела спросить, но неожиданно один из Мудрейших кивнул и заговорил: