Хроники Иномирья. Я живу в сказке

Девушка нехотя оторвала взгляд от своих записей, прищуриваясь сквозь очки и пытаясь сосредоточить на мне взгляд.

– Какую?

– Любарскую.

Она убрала с лица прядь светлых русых волос, выбившуюся из низкого хвоста, а потом пожала плечами, такими по-детски узкими, что они терялись в огромном вязанном свитере.

– Давно ее не видно.

– А Соню или Веру?

– И их тоже.

– Я брала у них конспекты. – История вполне могла сойти за правду. – Теперь не знаю, как вернуть.

Она вновь пожала плечами, не растроганная моей проблемой.

– Не знаешь, где они живут?

Снова молчаливое отрицание. Моя собеседница была крепким орешком.

– Может, Дашин парень знает?

– Парень? – незнакомка встрепенулась. – Да нет у нее парня. Вон Вовчик за ней бегал, но и ему не обломилось. Больно разборчивая.

Я проследила за ее взглядом, рассматривая высокого темноволосого парня в сером пуловере тонкой вязки, явно не обделенного женским вниманием. Трое девушек обступили его, прочно прижав к стене, задорно, но не очень натурально смеясь.

– Дашу с полицией ищут, так что ты тут без шансов.

– Да, но я думала, она просто загуляла, до сессии еще далеко.

– Она? С ума сошла?! Она ни одной пары не пропустила. Мы с ней по рейтингу нос к носу идем.

Я понимающе кивнула. Да, Даша умела раздражать своей неуемной энергией и предприимчивостью. Девушке всегда требовалось быть первой, ни одной из многих, а единственной, не важно, сколько сил и времени на это уходило. А косые взгляды одноклассников ее только раззадоривали, она буквально питалась их завистью и ненавистью.

– И ее подружки тут же «сдулись», – ехидно заявила девушка, широко улыбаясь, – списывать-то не у кого. Видела Соню в деканате вместе с матерью. Они документы забирали. Так что не стать им великими журналистами. Мозгов не хватило. Позёрки.

Да, и это тоже было достаточно точной характеристикой моих бывших подруг. Я постаралась отогнать чувство злорадного удовлетворения, сохраняя безразличный вид:

– Да вроде не было их в списке на отчисление.

– Говорю же, сама ушла. У нее вообще семейка странная, говорят она из сектантов. То ли мормоны, то ли саентологи. А может, амиши. Фиг разберешь.

И это было одной из причин почему я скрывала кем были мои родители. Их образ жизни редко вызывал положительный отклик у окружающих. Магические расы считали их едва ли не террористами, а обычные люди чаще всего просто не понимали. Автоматически ставя в один ряд с религиозными фанатиками. Что говорить, даже я, прожив в резервации два года до поступления в университет, не всегда улавливала разницу.

– Они инопротестанты. Те, кто не приняли новые порядки Иномирья.

– Вот-вот, – закивала девушка. – То-то они мне странными показались.

– Все трое?

– Ну, не сразу. После каникул. Видимо от родителей вернулись, – она покрутила пальцем у фиска. – У Дарьи вообще мозги поехали. Мы должны были готовить проект по адаптации первокурсников из малоимущих иномирских общин, а она «съехала». Сказала, что не будет в этом участвовать. Я и сама справилась, но сама понимаешь. Так дела не делаются.

– Не похоже на нее, – покачала я головой, – она всегда была такой ответственной. Лезла вперед всех.

– Видимо родители мозги ей промыли. Типа ей не по статусу с другими расами общаться.

И это тоже было странно, ведь Даша не навещала их с первого курса, раз и навсегда разорвав отношения с пьющим отцом и инфантильной безвольной матерью. Что могло измениться?

– Так что, никто вообще не в курсе куда эта троица делась?

– Говорю – странные они последние месяцы были, – девушка посмотрела часы, потом на дверь аудитории. – Знаешь, так бывает, если на наркоту садятся.

– Ты думаешь они что-то принимали? – Мене эта версия казалась абсурдной.

– Не знаю, но сама посуди. Все симптомы на лицо. Было чувство, что они вот-вот сорвутся. Тихие какие-то, нервные, раздражительные. Соню наверное родители отправили лечиться, а эти двое скрываются.

Звучало правдоподобно, но неубедительно. Я слабо себе представляла подруг

– Блин, но может кто-то с ними общается, – предприняла я последнюю попытку. – Передаст им тетради?

– Ну, поищи, – усмехнулась девушка. – Они тут как-то себя не правильно поставили, так что…

Громкая визгливая трель звонка известила о начале третьей пары, заставив девушку встрепенуться, впопыхах засовывая толстую тетрадь обратно в сумку:

– Попробуй через деканат, если хочешь, а вообще – забей. Дело житейское – к следующему семестру еще треть отсеется. Легче дышать станет.

Не прощаясь, она поспешила за одногруппниками, одной из последних скрывшись в аудитории. Через минуту коридор и вовсе опустел, оставив только отголоски неясного бормотания, все еще доносившегося из-за запертых дверей.

Немного расстроенная тем, как все прошло, я поплелась в сторону деканата, по дороге решая, стоит ли снова попытать там счастье. Без Виты рассчитывать на какую-либо ценную информацию не приходилось, все новости журфака проходили исключительно через нее. С другой стороны, нельзя было сказать, что моя вылазка оказалась совсем уж бесполезной. Если Соня забрала документы, да еще под руководством мамы, дальше ей оставалась всего одна дорога – домой, в резервацию. И этот адрес был мне хорошо знаком.

Исчезновение всех троих выглядело подозрительно, но если потрудиться, всему можно было найти свое объяснение. Школьные подруги рассорились из-за какой-то мелочи, разбежавшись каждая своей дорогой. И если Даша отлично справлялась сама по себе, то для Сони с Верой потеря идейного вдохновителя стала критичной. По правде говоря, они никогда и не учились сами. Не знаю, закончили ли бы они без нас выпускной класс или же остались со справкой о среднем образовании. Так вышло и сейчас. Девушки бросили учебу, не справившись с нагрузкой. Довольно складно, если бы не одна существенная деталь – исчезновение Даши. Она бы никогда не оставила свою мечту стать журналистом, и, тем более, не вернулась бы домой к родителям. Если раньше я допускала мысль, что Дашино письмо было лишь дурацким розыгрышем, то шутка неоправданно затягивалась.

Молодой орк, высокий и коренастый, неуверенно топтался перед дверью деканата, мешая мне пройти. Широкоплечий, еще и в массивной кожаной куртке, он занимал собой все свободное пространство коридора. Потянувшись к ручке двери, орк замер на пару секунд, а потом отступил на пару шагов назад, что-то бормоча себе под нос на не известном мне диалекте.

– Так, ты заходишь? – спросила я, привлекая к себе внимание. – Они до двенадцати работают, потом перерыв.

– Мне нужно написать заявление на перевод на заочное, – утробно рыкнул он, размахивая перед моим лицом какими-то бумагами.

– Разве его не должны писать твои родители?

Иные рас имели свой порог утвержденного совершеннолетия, так как все мы взрослели и старели по-разному. Люди в этом плане были самыми самостоятельными – сказывался наш относительно короткий жизненный цикл, эльфы – по другую сторону этой шкалы. А орки… Орки были где-то посередине. Живя закрытыми общинами, они подолгу не выпускали молодняк в большой мир. По крайней мере, пока те не проходили ритуал инициации. Некоторые источники утверждали, что раньше для этого требовалось кого-то убить, сейчас же нравы городских орков немного смягчились, и кровавую бойню сменили испытания на силу и выносливость. Своеобразные Олимпийские игры среди молодежи. Хотя, кто мог знать наверняка…

Я осмотрела орка с ног до головы – этот выглядел юным. Нижние клики едва виднелись над нижней губой, никаких татуировок или украшений, а темные волосы были подстрижены очень коротко, слегка прикрывая большие остроконечные уши.

– Мои родители не станут этого делать.

– Почему?