Поход на гору Сидэ

– А тут? – Сатоко указала на изящный стеклянный флакончик для духов, пристроенный в ёмкость для подогрева саке.

– Снотворное. Только сильнее, чем в обычных препаратах.

– И ты ещё утверждаешь, что не изучала ниндзюцу… Признайся, где ты такого нахваталась?

– Помнишь Володю? Который всё время оказывался со мной в паре?

– Конечно… милейший человек…

– В прошлом он был отъявленным уголовником. Он обучил меня уйме уловок и хитростей, употребляемых в криминальном мире. А ещё тому, как драться бутылками, арматурой, велосипедными цепями и прочими подручными предметами.

– Ничего себе…

– Полезная информация, – пожала плечами Ольга. – А иногда, как видишь, и на практике применима.

Сатоко замялась.

– Орьга-сан, ну пожалуйста, успокой меня! – выдохнула она вдруг. – Скажи, что не станешь наёмным убийцей! Мне страшно глядеть на твои приготовления. Похоже, Хаябуси-сэнсей совсем не таков, каким я его считала. А ты…

– А я, как его вассал, обязана повиноваться любым приказам, – девушка вместе со стулом развернулась к подруге. – Ты сомневаешься в его благородстве?

– Когда я встречаюсь с ним, вижу его лицо… то нет. Но стоит ему уйти… я вспоминаю тебя. Твое молчание, тренировки в режиме полной секретности… и вот… Прости за сумбур, но мне бы очень хотелось развеять свои сомнения.

– Не получится. Любые мои заверения здесь бесполезны. Ведь ты не доверяешь мне самой.

– Почему?

– Иначе не думала бы, что я способна переступить через честь.

Приглушённо охнув, Сатоко начала было извиняться. Но россиянка жестом остановила её.

– Хаябуси-сэнсей следует Бусидо. В традиционном смысле. Он может нарушить закон, но никогда не пойдёт на низость. И не прикажет подобного своим самураям. А помимо того, никто в целом мире не заставит меня совершить поступок, который я считаю неприемлемым. Даже он.

В её сумрачном, твёрдом голосе проскользнула грустная нотка.

– Сатоко-сан, не надо просить прощения. Ты вольна подозревать меня в чём угодно. Собственно, есть причины. Мои руки в крови, и ты хорошо это знаешь. Не укорю тебя ни единым словом, если ты выставишь меня за дверь и разорвёшь со мной все отношения.

– Винить тебя… в милосердии? Ну уж нет. Но я… позволяю себе бояться. Прислушиваться к своему страху. Оправдываюсь, извиняюсь… а потом начинаю сначала. Ты очень снисходительна ко мне, раз всё терпишь, – она сокрушённо вздохнула. – Личная просьба, Орьга-сан. Дай мне пару пощёчин. И впредь, когда я заикнусь о чем-то подобном, отвечай только так.

– Не смеши. Твоя насторожённость естественна. Я нисколько не обижаюсь…

– Прошу тебя, – глаза Сатоко были серьёзны. Ольга пристально глянула в них – и умолкла. Встала и влепила ей два хлёстких удара по щекам.

Смахнув выступившие от боли слёзы, та спокойно кивнула:

– Спасибо. Как с тобой просто… Ты понимаешь.

– У нас в таких случаях встают перед строем, – хмыкнула россиянка.

– Ты так и не объяснила мне этот термин.

– Провинившийся сражается против нескольких бойцов – от троих до шестерых, в зависимости от уровня. Теоретически он должен продержаться десять минут. На практике его избивают, пока учитель не остановит схватку.

– Жестоко…

– Это хороший тренинг.

– Да… если потом получится уползти без посторонней помощи. А тебе случалось так… провиниться?

– Последний случай имел место неделю назад. Как видишь, я в порядке.

Сатоко потрясённо воззрилась на подругу.

– За что?!

– Когда господин считает нужным меня проверить, он не ищет формальной причины. Просто рекомендует мне вызваться. И я вызываюсь.

– И от скольких тебе пришлось отбиваться?

– От пятерых. Секунд на тридцать меня хватило.

– Троих для тебя мало? – съязвила Сатоко, чувствуя откровенную злость на учителя.

– Мало, – согласилась Ольга. – Однажды я уже выстояла против троих – хоть и не самых старших. Теперь условия жёстче.

– Выстояла?

– Бой перед строем выиграть невозможно, однако десять минут спустя я ещё держалась на ногах и активно сопротивлялась. К слову, тогда мне досталось намного круче, чем в минувшее воскресенье. Когда силы сопоставимы, на пощаду рассчитывать не приходится. Милосердие выйдет боком самим атакующим.

– Поужинаем в кафе или закажем что-нибудь на дом? – сменила тему Сатоко. – После твоих химических опытов кухню придётся проветривать до ночи.

– Решай сама. Но тихий вечер дома мне кажется более привлекательным.

– Мне, если честно, тоже, – она осторожно потрогала щёку. – Наведёшь здесь порядок? Я, пожалуй, схожу умоюсь. Надо признать, рука у тебя тяжёлая.

Ольга потупилась.

– Не волнуйся, следов не останется.

– Не надо меня жалеть, – неожиданно улыбнулась Сатоко. – Я благодарна тебе. Иначе… слишком стыдно.

С бесстрастным лицом, подчёркнуто невозмутимый, Нисимура стоял возле додзё Хаябуси-сэнсея и ждал. Обычно он мало заботился о своей внешности, но сегодня его костюм был чист и отглажен, волосы аккуратно причёсаны. И только очень внимательный наблюдатель заметил бы грусть в его взгляде.

– Похоже, у вас не слишком боевое настроение, Норио-сан, – негромко промолвила Ольга, подойдя к нему.

– Какое есть, – последовал ровный ответ. – Не волнуйтесь, Серинова-сан, я готов к схватке.

Она промолчала. Однако Нисимура уловил сомнение в её молчании.