Поход на гору Сидэ

Тот безмятежно махнул рукой.

– Не пойду я сейчас никуда. Останусь с вами.

Она просияла и тут же смутилась, стыдливо прикрыв рот ладонью.

– Вы не должны так беспокоиться из-за меня… Ой! Что это?

Приглушённого света маленькой лампы хватало, чтобы увидеть бурые пятна, покрывавшие её пальцы.

– Кровь, – тихонько рассмеялся Норимори. – Вчера вы исцарапали мне всю спину.

– Как?! – испуганно ахнула она, пытаясь заглянуть ему за плечо. Он послушно повернулся, демонстрируя багровые полосы, во множестве красовавшиеся на лопатках. Минувшей ночью оба пытались вести себя терпеливо и ласково, но взаимная страсть вскоре смела все мыслимые границы. Норимори брал её с мощью и яростью дикого тигра, не обращая внимания на сопротивление; Оцуру извивалась под ним, кричала, полосовала его ногтями и молила о продолжении. Сейчас, когда безумие схлынуло, им оставалось лишь удивляться себе – и беспокоиться за любимого человека.

– Оцуру-сан, это самые приятные раны из всех, какие я получал, – с улыбкой прервал Норимори её извинения. – И не возражаю против повторения. А я ненароком не повредил вам? Я вёл себя непозволительно грубо…

Вместо ответа она провела ладонью по его животу, вызвав в нём новую волну томительного желания.

– Вам нравится, Норимори-сан?

– Никогда в жизни я не испытывал большего наслаждения, – честно признался он. – Возможно, мои слова звучат неприлично, но всё, чего я хочу, – это взять тебя снова.

– Так возьми, – отозвалась Оцуру, отдаваясь его рукам.

– Если бы только ты себя видел! – Хаябуси-сэнсей смотрел на Норимори, еле сдерживая смех. – Ты выглядишь в точности как нагулявшийся кот. Мне поздравить тебя или поставить перед строем?

– И то и другое, – невозмутимо откликнулся самурай. – Пока я не получу по шее, не поверю, что нахожусь не на небесах.

– Полагаю, Оцуру-сан тоже довольна?

– Да… откуда ты знаешь?

– Я же не круглый дурак. Кроме того, я звонил тебе прошлым вечером. Трубку снял Хидэнори. И в исключительно вежливых выражениях посоветовал мне оставить тебя в покое хотя бы на одну ночь. При этом его настроение было весьма… противоречивым. А когда ты не явился и на утреннее занятие, все окончательно прояснилось, – он усмехнулся. – Я рад. Мне давно казалось, что твой траур по Хидэки чересчур затянулся.

– А ведь я не могу до конца оправдать себя.

– Ну и чёрт с тобой. Будешь жить неоправданным, но счастливым.

Норимори вздохнул.

– Зачем ты звонил мне? Что-то случилось?

– Иори потребовал отпустить его в Токио, в университет искусств. Похоже, ему действительно нужна его музыка. Потому как в противном случае он всерьёз вознамерился умереть. И отступать не собирается.

– Он мог повлиять на тебя как-то иначе? – поинтересовался Норимори. – Поправь меня, если я ошибаюсь, но ты сам научил его этому.

Хаябуси спокойно кивнул.

– В таком случае, пора преподать ему очередной урок. Я предложил ему в поединке завоевать желаемое. Мой сумасшедший сын согласился – и потребовал схватки насмерть.

– Ты позволил ему?

– Да.

– Кто станет его противником?

– Нисимура-сан.

– Значит, ты даёшь ему шанс, – протянул Норимори.

Смешок Хаябуси получился весьма раздражённым.

– Ко мне тут недавно заходил Мацуда-сан, директор музыкальной школы. Самой подходящей характеристикой для Иори он счёл слово «гений». Он за полгода преподал ему весь курс и выдал свидетельство об окончании школы. А также настаивал на получении им высшего образования. В общем, саксофонист из моего сына выйдет существенно лучший, чем тренер или какой-нибудь клерк. Пусть занимается. Стать вторым Масаюки ему всё равно не грозит. Но он должен заслужить моё разрешение.

– Но бой насмерть…

– Нисимура-сан не убьёт его, – мрачно сказал сэнсей. – Да и сам Иори вряд ли желает отправить противника в Ёми-но-Куни… однако, похоже, свято уверен, что любой самурай Генкай-рю с лёгкостью защитится от любых его атак. Он может сразить Нисимуру-сана просто по неосторожности. И всё-таки… думаю, стоит пойти на риск.

– Когда?

– Днём в понедельник. Ты свободен в это время?

– На работе. Но попробую освободиться.

– Не получится – тоже не страшно. Дайго и Серинова вполне разберутся. А тебе ещё предстоит чуть позже отвоевать пару недель отпуска.

– Учту. Так ты поставишь меня перед строем?

– К несчастью, сейчас ты мне нужен целым, – хмыкнул Хаябуси.

– Жаль, – в голосе Норимори звучало искреннее сожаление.

– Ну, коли ты настаиваешь, выходи на схватку со связанными руками. Против пяти старших, считая меня. С тобой не так легко справиться, не причинив увечий.

Самурай отмахнулся.

– Ты прав, сначала нужно решить серьёзные вопросы. А развлекаться потом. Но после отъезда Фериэ из Японии я непременно попрошу тебя оказать мне честь…

– Договорились.

Подцепив керамическую чашечку проволочным крюком, Ольга переставила её на подставку и погасила спиртовку. Включённая вытяжка уносила большую часть ароматов, но тем не менее в кухне ощутимо пахло аптекой.

– Что ты делаешь? – Вошедшая Сатоко с подозрением рассматривала растёртые в порошок таблетки, загадочные пузырьки и густую бесцветную жидкость, остывавшую в чашечке.

Россиянка достала пачку иголок с желобками, какие употребляются в швейных машинках, поочерёдно окунула их в своё варево и выложила сушиться на бумажку.

– Оцарапанный этой штукой… умрёт?

– Нет. Через пару минут у него участится пульс, появится резкая слабость, заноет в груди – но не более. Уже полчаса спустя он будет вполне адекватен, ну разве что на некоторое время сохранится неважное самочувствие. Даже случись ему потом наглотаться таблеток с теми же веществами, он не особенно пострадает.