Путь Святозара. Том первый

Наследник слегка поморщившись порывчато скинул с себя рубаху и отер ею место ранения, а увидев вдвое уменьшившуюся дыру в груди, и сам засиял как отец.

Велей провел своими старческими, вздрагивающими пальцами по ране и как-то грустно проронил:

– Это все неспроста.

– Точно, – ответил довольный отец. – Наверно, когда Святозар зашел в озеро, и мы видели, тот свет, что исходил от него, тогда она и уменьшилась.

– Из меня исходил свет? – удивленно переспросил Святозар.

– Да, – добавил отец и потрепал его по волосам. – Ты, прямо-таки, весь горел лазурным светом. Когда столп света упавший на тебя из небес ушел, ты стал лазурным, а после принялся, словно разгораться изнутри и все сильней, сильней. Малеша погодя ты прямо полыхал весь.

– Нет, Ярил, дело здесь не в свете. Свет, который исходил от Святозара, указывал на его дар ведуна. Таким светом внутри груди, горит его душа, – заметил Велей, медленно покачивая головой, колыхая своими долгими волосами, в свете камня кажущимися золотыми.

– Да, отец, моя душа горит лазурным светом, – согласился Святозар, и немного помолчал, по-видимому, задумавшись. – Я пошел в озеро не просто так, отец. Когда в небесах затихла песня, тело мое стало гореть, подобно обжигающему огню, а в груди заболело сердце, вроде его сжали пылающей рукой. Мне стало так плохо, и я даже испугался, что мне не удастся закончить церемонию. Но тогда, когда мне показалось, что я теряю силы… я услышал позади себя тихий, какой-то родной голос он сказал мне: «Иди, иди, мальчик мой к воде, она снимет твою боль, и уменьшит твою рану», и я поспешил к воде, а этот голос он вел меня. И когда я на миг заколебался у кромки воды, он сызнова меня подтолкнул к озеру. Я знаю этот голос отец, он уже приходил ко мне на помощь, это он подсказал мне, что заговор надо искать в моей душе. И я теперь уверен, отец, что этот голос принадлежит ему, нашему прародителю великому ДажьБогу.

– Что ж, Святозар, без сомнения ты прав, раз так чувствует твоя душа, – молвил Велей.

– Почему же этот голос не пришел к тебе на помощь, тогда… в ту ночь, когда Эрих напал на тебя? – содрогаясь всем телом, вопросил отец.

– Наверно, потому как это должно было случиться… Потому как это путь Святозара, – неспешно роняя слова пояснил Велей, и вновь провел пальцами по ране. – Это, все неспроста, и верно, что-то не очень хорошее.

– Велей, что ты такое говоришь! – весьма гневно выдохнул правитель, и вдавил сжатые в кулаками руки глубоко в песок. – Ты же слышал моего мальчика, это ДажьБог одарил его излечением, он скоро поправится, и ему не придется ехать в страну Беловодья. А ты, говоришь, что это не хорошо. Я всегда верил, что его выздоровление находится здесь. Слава нашему великому ДажьБогу! – добавил отец и посмотрел в темное набитое звездами ночное небо.

Велей лишь отрицательно закачал головой, встал, и, обращаясь к Святозару, сказал:

– Заговори рану, а ты Ярил… отойдем с тобой, – и взяв все еще радостно взирающего на небо правителя за плечо, потянув на себя, поднял да отошел с ним от камня.

Святозар сызнова ощупал рану и ощутил под ней гулко стучащее сердце, будто утомленное от пролитой крови. Юноша торопливо прилег на землю и зашептал заговор, а дочитав его до конца, почувствовал под пальцами небольшой рубец. Свет, исходящий от Синь-камня, стал меркнуть и, чтобы не потерять в темноте отца и Велея, наследник поднялся, снова отер кровавой рубахой грудь да поспешил к стоящим. Подойдя ближе к неясно очерченным в темноте правителю и старцу Святозар услышал слова последнего:

– Ты, должен понять, Ярил, что сын твой не излечиться пока не побывает в стране Беловодья. ДажьБог, Святозар мне сам говорил, указал ему его путь, и противиться этому ты не можешь, ты должен быть мудрым.

– А, что же произошло сегодня, разве это не излечение? – не соглашаясь со словами старца, спросил отец.

– Это не излечение, так Ярилушка не излечиваются, нельзя избавиться от раны лишь на половину, если бы ДажьБог хотел излечить Святозара, то сегодня бы пропала вся рана. Ан, нет, рана пропала лишь наполовину, потому что Святозар обязательно должен пойти по предначертанному пути, должен пойти в Беловодье, излечиться, и познать свою душу. – Старец замолчал, и глубокомысленно добавил,– может именно для того, чтобы познать свою душу, ДажьБог и отправляет его туда, пойми это Ярилушка.

– Не хочу этого слышать, – негромко, но дюже надрывно молвил правитель. – Слышишь Велей, я столько лет его искал, я чуть не потерял его зимой… Я столько пережил, пока он болел… Нет! отправить его такого юного на верную смерть, я не смогу никогда.

– Ах, Ярилушка, ты словно вынуждаешь Богов, – тихим, наполненным грустью голосом сказал Велей. – На тебя как-то повлиять, как-нибудь заставить изменить свое решение. Не стоит делать этого, поверь мне. У каждого свой путь. И каждый должен по нему идти сам. И не сможешь ты, уберечь своего наследника от жизненных бед и тяжестей, не сможешь укрыть его своими руками, своей любовью. Он уже достаточно взрослый, он прошел испытания в Сумрачном лесу, вернулся с Ирий-сада, хотя мог там остаться. Он создал заговор и смог победить свою боль. Нет, такие люди никогда не сдаются, не падают духом, они живут, двигаются вперед и ведут за собой народы. Таких сильных и смелых людей и любят Боги. Им нашим Богам не по нраву слабые, малосильные и вечно просящие… Нет! от таких Боги отворачивают свои лики и совсем забывают о них.

– Я подумаю о твоих словах Велей, и приму решение, – чуть слышно ответил отец.

– Да, Ярилушка, подумай, и обязательно прими разумное решение, не противься воле Богов, – заметил Велей. И верно разглядел притихшего в темноте Святозара, позвав его, досказал, – ах, вот и наш наследник дорогой пришел. Ну, как заговорил рану? – Приблизившийся Святозар утвердительно кивнул головой, и тогда старец обрадовано закончил,– ну, что ж, мальчики мои, теперь пойдем-те праздновать. Потому что человек обязательно должен радоваться и веселиться, иначе душа его погрязнет в печали, страданиях и жизненных невзгодах, и словно почернеет вся, наполнится тьмой и злом, да вмале погибнет, сойдя в Пекло. Лишь радость и счастье, веселье и смех наполняет душу светом и добром, и тогда видя кругом необыкновенную, созданную Богами земную красоту человек становится лучше и чище, а наполненный до краев этим светом и сам дарит и раскидывает его вкруг себя.

– Да, старец, пойдем-те праздновать, потому что эту ночь я ждал долгие шестнадцать лет, и не хочу портить свою радость. Сын мой, возьми и надень на себя рубаху, чтобы все видели какой ты славный и чистый наследник, – и отец протянул сыну шелковую, белую рубаху.

Святозар принял рубаху, поблагодарил отца, а надев ее, вместе с ним и Велеем поспешил к дружине.

Всю ночь правитель с дружиной праздновал наречение Святозара наследником. Слуги и люди из деревни принесли столы и накрыли их, простой деревенской пищей. Вокруг столов укрепили шесты с горящими факелами, и весенняя ночь не мешала людям пить и есть, да славить наследника! Отец посадил Святозара по правую руку, и, подняв чашу в честь своего наследника, выпил крепкой медовухи, а потом поставил пустую чашу на стол, вздохнул и посмотрел на своего сына. И Святозар увидел, как в его зеленых глазах заплясали искорки счастья.

– Скажи, отец, – спросил спустя какое-то время Святозар у правителя. – А как нарекают младенца наследником, он же не может приносить клятву?

– Когда мой отец принес меня младенцом на Синь-камень, то клятву дал за меня. Поклявшись Богам, что вырастит меня достойным юношей, смелым правителем, каковой будет любить и уважать свою Родину и народ, – пояснил Ярил, широко улыбаясь и с нежностью обозревая наследника.

– Значит, мне придется приносить клятву два раза, – сказал Святозар. А когда отец кинул недоуменный взор на сына, объяснил, – сегодня я принес ее за себя, но когда-нибудь произнесу за моего сына.

Кажется Ярил и вовсе весь засветился чарующим золотым светом или то просто откидывало сияние рыжее пламя факелов осеняющих столы, а наследник уже вновь интересовался волнующими его вопросами:

– Отец, – спросил он чуток попозжа, – а как тебе приносила клятву, твоя дружина.

– Моя дружина, – откликнулся правитель и теперь оглядел своих другов восседающих за столами. – Приносила мне клятву во дворце, в тронном зале. Точно также как теперь, все твои последующие дружинники будут приносить клятву тебе.

Святозар утомленный волнением, потерей крови и выпитой медовухой, вскоре положил голову на стол и крепко заснул.

Глава тридцать шестая

Когда Святозар проснулся, было раннее утро, солнце едва, едва позолотило небо. Он лежал у костра, так и не поняв, как тут оказался и ожидал разрыва рубца, неотрывно следя за подымающимся солнцем. Но вот Бог Хорс начав свое медлительное движение на солнечной колеснице, направил ее и своих золотых коней ввысь небес. Святозар зрил, как солнце, озаряет и согревает землю, слышал как проснувшиеся птицы запели на разные лады славя весну Живу, Бога Хорса и любимую восурскую землю!

Солнце уже поднялось высоко, а рубец все еще не разорвался. Наследник несколько раз ощупывал его, не понимая, почему же он не расходится, а потом догадался, что утреннего разрыва более не будет. Видно с той половиной, которая пропала нонешней ночью, ушел и утренний разрыв. Святозар сел и огляделся кругом, люди в стане все крепко спали, кони привязанные к деревам или пасущиеся недалече на лугу чуть слышно ржали, будто беседуя между собой. Бесшумно так, чтобы не разбудить почивающих подле костра другов, наследник поднялся и направился повдоль еще не убранных столов, по дороге мимо изб, жильцы которых уже пробудились и отправлялись на работу в поле. Наследник шел, обозревая деревню и ее жителей, и поражался тому, что в этом поселении не было видно ни одной женщины, девицы и девочки, в ней жили лишь пожилые мужчины, да мальчики-отроки. Идя по дороге, он примечал останавливающихся мужчин и мальчиков деревни, улыбающихся и кланяющихся ему, ведь обруч наследника, по просьбе отца он так и не снял с головы, и отвечал не менее горячим приветствием им. Святозар решив сызнова увидеть Синь-камень, теперь направлялся к нему.

Подойдя к великому камню почти вплотную, юноша остановился, и, залюбовался его переливающимся в лучах восходящего солнца иссиня-черным цветом. Вспомнив, что этот камень в народе зовут еще и малым студеным камнем, заключающим и сосредотачивающим в себе все знания мира, камнем который является посредником между человеком и Богами. Святозар постоял чуток около Синь-камня, неспешно обошел его по кругу, разглядывая необыкновенно гладкие, точно, обтесанные бока. И протянув руку, дотронулся до его поверхности, а когда словно также как и вчера ощутил пробежавшую невидимую рябь, тихим голосом вопросил: «О, великий Синь-камень, младший брат Алатырь-камня, покажи мне врага моей Родины ». И вгляделся в иссиня-черный Синь-камень, мгновение спустя по поверхности камня побежала рябь и в разные стороны начали расходится круги, вроде как от брошенного в воду булыжника. Поверхность камня внезапно стала светлеть, и когда последний круг разошелся, наследник увидел, громадного как гора великана. Тот был не только высок и силен, но и страшен. Его черные волосы спутанными клоками спадали вниз с головы. Набедренная повязка едва прикрывала бедра и ноги до колен. Все тело, руки и ноги обильно поросли черной шерстью. А лицо искажала дикая злоба и ярость такая, что казалось, глаза его вспыхивают красно-черным огнем. Видел Святозар, как хватал великан людей и рвал их тела на части, как разрушал, одним движением ноги избы. И везде, где он прошел, курились от пожаров деревни и города. Видел наследник, как неожиданно перед великаном появился юноша на белом коне. Святозар не видел лица юноши, но почувствовал к нему такое тепло, словно то был кто-то близкий и родной ему. Юноша спешился с коня, взял в руки лук, пылающий золотым светом и начал пускать стрелы, одну за другой, в великана. Однако стрелы не долетали до великана, а останавливались в некотором отдалении, повисая в воздухе, и вскоре они образовали большущее облако. Юноша перекинул лук через плечо, и что-то громко крикнув, направил стрелы на великана. И тотчас облако, ринулось на великана, а острые наконечники стрел стали жалить его, подобно разъяренным пчелам. Юноша стал водить рукой, вроде описывая ею круг, и тогда из высокой небесной дали опустился золотистый луч на землю, и, перед этим сияющим столпом расступалась земля, и образовывалась громадная пропасть. Стрелы продолжающие жалить великана, принялись гнать его к пропасти. И вот уже великан на краю пропасти стоит, покачивается, а стрелы жалят, и толкают его туда вниз. Взмахнул руками великан, пытаясь отогнать стрелы, да не удержался и упал в пропасть. Слышно было, как при падении он ударился о дно пропасти, и сотряслась земля матушка, как закачались деревья, да заходили ходуном горы. А юноша вновь провел рукой в месте разрыва, и, сомкнулась земля, золотой луч поднялся ввысь и пропал в небесной голубизне. Юноша зычно крикнул и на том месте, где был разлом, появились наваленные со всех сторон камни, а когда он взмахнул руками, валуны обратились в высоченную гору.

По поверхности Синь-камня сызнова прокатилась легкая рябь. И увидел Святозар высокие горы, а из– под камней выбегающий еле видимый ручеек. А вот эти же горы, но только бежит здесь не слабый ручеек, а горная, бурливая река, и вытекает она из глубокой, большой пещеры. Наследник заглянул в пещеру и в глубине ее, подле текущей горной реки узрел лежащего волка. Зверь был весьма худым и изможденным, с перебитой, искореженной правой лапой, и тяжело дыша, зализывал почти красным языком свою рану. Поднял голову волк и узнал в нем Святозар Нука, по спадающим с обеих сторон морды длинным седым усам.

А мгновение спустя по камню пошла иная, будто обратная рябь, вроде втягивающая в себя доселе показанные видения, и зачарованный Синь-камень вновь он окрасился в иссиня-черный цвет.

Наследник постоял еще немного на месте, думая, что может Синь-камень еще чего покажет, но так ничего, и, не дождавшись убрал руку от его поверхности. Он медленно опустился около камня, прислонился спиной к нему и стал обдумывать увиденное: «Тот юноша, что победил великана – это Богомудр, не зря так встрепенулась моя душа, которая наверно почувствовала своего предка. А, тот волк, что зализывает раны в пещере, есть Нук. Но странно то, что Нук находится в горах, в которых разбойничал Горыня. Что бы это могло значить? Ведь из поверий известно, что Горыня побежденный Богомудром, теперь живет и охраняет Пекло».

Святозар закрыл глаза, ощущая легкую рябь, позади себя, и услышал нежный звук, исходящий из Синь-камня, будто кто-то перебирал мелодичные струны гуслей, да замер наслаждаясь тем необычным состоянием. А когда вновь открыл глаза, то увидел, что к нему подходит Велей, старец придержал свою поступь в двух шагах от наследника, внимательно посмотрел на него и негромко сказал:

– Я знал, Святозарушка, что найду тебя здесь.

– Доброе утро, Велей, – также негромко ответил Святозар, боясь спугнуть музыку вытекающую из Синь-камня.

– Ты, пришел сюда, чтобы задать Синь-камню вопрос? – спросил старец, не сводя пронзительного взгляда своих небесных очей с наследника.

– Да, Велей, я пришел сюда и попросил Синь-камень, чтобы он показал мне врага моей Родины, – молвил Святозар.

Велей услышав слова наследника, улыбнулся, и, кивнув головой, медленно приблизился да опустился рядом, также как и юноша прислонившись спиной к поверхности камня, а немного погодя вопросил:

– И, что же ты увидел?

Святозар повернул голову к старцу, поглядел в его светлое, мудрое лицо да произнес :

– Он показал мне Нука.

– Нук – это тот колдун, что вложил кинжал в руку твоего брата, и тот который теперь подговаривает нагакского бека идти войной на Восурию? – поинтересовался старец.

– Да, это он, его зовут Нук, – все еще продолжая смотреть в очи Велея, ответил наследник.