Вынужденный квест

Вынужденный квест
Екатерина Веселова

Шестиклассник Максим Полетаев уже приготовился праздновать Новый год под оливье и компьютерные игры про орков и эльфов в своей уютной квартире в Москве, но в последний момент родители огорошили его тем, что на все каникулы он отправляется к бабушке в далёкую деревню в глубинке Мордовии. И всё бы ничего, но туда же отправили и его старшего двоюродного брата Марка – отличника и каратиста, с которым Максим давно в ссоре. Как два заклятых врага будут сосуществовать в одном маленьком домике у бабушки? А если произойдёт кража, в которой обвинят одного из них? Затащат ли братья одну из самых потных каток в своей жизни?

Екатерина Веселова

Вынужденный квест

Глава 1

Я просто не мог поверить в то, что она так со мной поступила. Зная обо всех моих планах на эти новогодние каникулы, она взяла и разрушила их жестоко, вероломно, одним махом. Как может мать, любящая своего сына, сделать такое?

– Макс, ну не дуйся, – приветливо улыбнулась предательница с переднего сиденья.

Мы ехали уже целый час, но так и не выехали из Москвы из-за обычных вечерних пробок. Город в окне нашего седана ощетинился блеском фонарей и разноцветьем огоньков, но сегодня меня это всё только раздражало.

– Там даже интернета нет, мам! – Грубо ответил я матери и покосился на отца, с серьёзным видом крутящего руль.

– Как раз отдохнёшь от интернета, скоро совсем с ума сойдёшь с этими своими игрульками, – сурово буркнул он, бросив на меня свой фирменный взгляд в зеркало заднего вида.

Папа хоть и был программистом, моих увлечений компьютерными играми не разделял. Хотя, что может быть интереснее, чем строить новые города из блоков, проходить жуткие препятствия в подземельях или со всей скорости гнать на мотоцикле по району? В реальной жизни такого никогда не провернёшь: то нельзя, это нельзя, никакого тебе веселья. А вот в играх ты вообще можешь всё, что угодно, и быть кем угодно…

– Бабушка противная и меня реально ненавидит, – сказал я последнее, что пришло в голову, лишь бы посильнее разозлить родителей.

Я уже понял, что назад пути нет, и в этот раз мама с папой настроены решительно. Они собрали мне с собой «тот самый» огромный чемодан для путешествий, а это значит, что я на все десять дней остаюсь у бабки Оли в глухой деревне в Мордовии.

При мысли о бабке я непроизвольно вздрогнул. Вообще, обычно мы ездим к ней летом на пару дней, проведать, привезти из Москвы «гостинцы» – так мама называет вещи с Садовода, которыми снабжает свою мать. Продукты бабушка категорически не принимает, ведь в Москве всё «пластиковое, как солядол». О бабке нужно знать три главные вещи: она смешно окает и якает, готовит противную гречневую кашу и просто ненавидит детей. Я не помню ни разу, чтобы мы с ней нормально поговорили – она вечно поучает, а если с ней не соглашаешься – злится. Было бы логичнее, если бы она была мамой моего отца, ведь он тоже строгий и его невозможно развеселить, но как такая бабушка воспитала именно мою маму – загадка.

Мама у меня добрая, её легко разжалобить, рассказав какую-нибудь выдуманную историю. Когда она смотрит свои любимые турецкие сериалы с Серкан Болатом, то часто вскрикивает от возмущения или тихонько плачет, думая, что никто не видит. И вот мне очень интересно, как же она могла пойти на такое – отправить меня к бабке на все каникулы? Сто процентов это папина идея.

– Макс, не говори ерунды, бабушка Оля очень тебя любит, – ответила мама и погрозила мне пальцем, – помнишь, какие подарки она тебе присылает на день рождения?

– Ага, такое не забудешь.

Из последних даров бабки больше всего мне запомнился свитер, связанный из какой-то непонятной шерсти. Три часа носки – и я весь покрылся здоровенными пупырами и стал чесаться, как шелудивый пёс со двора. Даже в школе это заметили и начали надо мной смеяться, называя чесотошным – шестиклассники могут быть очень жестокими. Больше экспериментов с чудо-свитером я не проводил, запихнув его в глубь шкафа, а мама про него благополучно забыла, и Слава Богу.

Мы, наконец, выехали из города, и моему взгляду предстало огромное поле, заваленное снегом. Оно умиротворяюще поблёскивало в свете фар проезжающих мимо машин, меня постепенно разморило от тепла нашей печки и тихого мерного голоса матери, рассказывающего отцу очередную историю с работы, и я почувствовал, как проваливаюсь в мягкий сон.

Глава 2

– Похоже, придётся немного подзадержаться, – присвистнул отец, когда я вылез из машины прямо в здоровенный сугроб.

В ботинки тут же набился снег, заставив меня сморщится от тупой ноющей боли. Добро пожаловать, блин! Бабка что, совсем из дома не выходит? А может она…того?

Я вздрогнул от отвращения к себе поняв, что на какую-то долю секунды очень захотел, чтобы она «того», и мы с родителями поехали бы назад, в цивилизацию с вай-фаем, компьютером и доставкой пиццы, но тут же одёрнул себя. Нет, так нельзя, бабка, конечно, не сахар, но пусть живёт подольше.

Деревня Пелька[1 - (Эрз) – Большой палец] раскинулась на несколько длинных улиц в разные стороны. Выглянуло морозное яркое солнце, пригревая саманные и бревенчатые домишки, покосившиеся заборы и следы животных, затейливыми зигзагами проходящие почти по всем тропинкам. Вдруг я услышал громкий звук, от которого шерсть на руках встала дыбом.

– Разве петухи кричат зимой? – Повернулся папа к маме, с усердием протаптывая нам дорогу к бабкиному крыльцу.

– Конечно кричат, – улыбнулась мама, – только реже.

Я взял с заднего сиденья рюкзак и обречённо пошёл по отцовским следам. Мама, между тем, как-то расцвела, заулыбалась, расправила плечи и разрумянилась.

– Эх, хорошо дома! – Она потрепала меня по щеке и вдруг поцеловала прямо в шапку, – Максимка, не дуйся, на природе просто чудесно, тебе понравится!

– Ну конечно, – пробубнил я, всё ещё недовольный тем, что происходит.

– Вааай, идемевсь[2 - (Эрз) – Чёрт]! – Толстая, обитая каким-то тряпьём дверь расхлебянилась и из дома вместе с паром вывалилась бабушка Оля в чёрном цветастом халате и косынке, залихватски заправленной за уши, – чаво орёт с утра пораньше! Марина, дочка, приехала! Вааай, а я думаю, чего петух разорался! Давайте, быстрее заходите, всё тепло выстудится! Максимка, как вырос, нуцок[3 - (Эрз) – Внук]! Заходи давай, Марк уже тут, шашки разложил.

Вселенная для меня схлопнулась до маленьких сеней, в которых папа и мама возбуждённо болтали, скидывая верхнюю одежду и обстукивая обувь, забившуюся снегом. Для меня существовало только два слова: МАРК ЗДЕСЬ.

В этой жизни я искренне и неистово ненавидел только две вещи: уроки русского языка и своего двоюродного брата Марка Ларькина. Сложно себе представить более мерзкого персонажа – длинный, прыщавый, с торчащими в разные стороны каштановыми волосами Марк был на целый год старше, на десять сантиметров выше меня, да ещё и, к тому же, круглый отличник, о чём родители не забывали напоминать мне каждый раз, когда я приносил двойку или тройку. Значит они, зная, как я его терпеть не могу, сплавили меня на каникулы сюда, прямо в логово врага? Вернее, двух врагов…

– О, Максимка приехал, – ощерился Марк, когда из сеней я прошёл в сильно протопленную допотопной белённой печкой и пропахшую кислыми щами бабкину кухню, – а я вот раньше приехал, мы на Мазде.

Ну конечно, один раз Марк Ларькин ничем не похвалился и у него отвалился хвост.

– А мы и не торопились, – осклабился я в ответ, всем видом показывая, как я не рад его видеть, и, тем более, слышать, – привет.

– А Лена уже уехали? – Спросила мать у бабушки, торопливо взгромождавшей на плиту древний, как винда у Марка на компьютере, чайник в крупный красный цветок.

– Они почти сразу уехали, дочь, дёла какие-то у них, – проворчала бабушка, – конечно, дёла, до матери вот никому никаких дел нет.

– Пойду почищу снег, – резво схватил лопату папа, – может, что в магазине нужно, мам Оль?

– Ничаво не надо, Виталь, а снег да, почисть, а то до туалета не дойдёшь…

Я громко застонал и возвёл глаза к небесам. В этом Богом забытом месте нет даже тёплого унитаза, а я про свой вай-фай…

Глава 3

Родители не стали долго рассиживать: сославшись на важные дела в городе они оперативно собрались, снабдили бабку ценными указаниями на мой счёт, мама поцеловала меня в лоб и велела вести себя хорошо (прямо перед ухохатывающимся Марком, ну зачем она меня вечно позорит?), и вот я уже услышал, как наш седан, бодро взрыхлив деревенский снег, понёсся в сторону цивилизации, оставив меня в Пельке.

Я осторожно отодвинул штору, не менянную со времён создания компьютерного кода, и уставился в напрочь замёрзшее окно. Не видно ни-че-го, только ветвистые узоры по белоснежному блестящему полотну. В квартире теперь такого днём с огнём не сыщешь – двойные стеклопакеты так не промерзают, а максимум покрываются капельками, да и то, если они некачественные.

– Держи, – бабка протянула мне десятирублёвую монету.

Я долгим взглядом посмотрел на неё, силясь понять, чего бабушка от меня хочет. В магазин идти что ли? Да на такие деньги сейчас, наверное, и коробок спичек не купишь!

– Положи на печку, а как нагреется – поднеси к стеклу, будет тебе глазок, – покачала головой бабушка и усмехнулась, – ничего не смыслите вы в этой жизни, москвичи, всему вас учить надо.

Марк, что-то тщательно расписывавший в ежедневник, довольно хрюкнул.

Я погрел монетку на печи, потом взял её, перебрасывая из ладони в ладонь, как горячую картошку, и изо всех сил прижал к стеклу. Вокруг неё образовалась проталинка и капельки воды потекли по стеклу вниз, оставляя бороздки. Отняв монетку от стекла, я увидел, что в окне реально образовался глазок, через который я тут же узрел какую-то чудную старуху в огроменной белой шубе и пушистой шапке, уверенно шурующей к нашему дому.

– Баб Оль, там… – Невнятно пробормотал я, тыкая пальцем в глазок, но не успел договорить.

Дверь широко раскрылась и внутрь элегантно вкатилась та самая старуха.