Вынужденный квест

Я почувствовал лёгкий толчок в плечо и в недоумении уставился на пухлого паренька, агрессивно двигавшего челюстью. Он был моим ровесником, но очень уступал в росте и превосходил вширь. За его спиной стояла одетая в комбинезон девочка лет одиннадцати, всё её лицо было усыпано веснушками, в цвет рыжим волосам.

– А чего это на дороге? Здесь место для переобувания! – Я решил пойти в наступление, ведь падать в грязь лицом перед девчонкой совсем не хотелось.

– Чего, умный такой, да? – Он подошёл ко мне ближе, – откуда приехал, Саранский что ли?

– Петь, перестань, – дёрнула его за руку девочка, – пойдём домой, мама просила за хлебом зайти.

Тот ещё секунду смотрел на меня с лютой ненавистью, а потом отвернулся и пошёл вслед за девочкой, которая, видимо, была его сестрой.

– Местные, – сказал Марк, когда мы пошли вслед за бабушками по выставочным залам, – в деревнях они всегда такие дикие.

– Ясное дело, если жить без интернета и компьютера, а в туалет ходить на улицу – можно и совсем одичать, – ответил я.

Выставка не вызвала во мне никаких особых эмоций: национальные мордовские костюмы, которые приводили в экстаз Веру Пантелеевну, меня совсем не трогали, как и зал со старыми дырявыми казанками и монетами, в зале с выставкой прядильных конструкций мы с Марком только посмеялись над манекенами детей, а картины мордовских художников, которые были реально крутыми, мы разглядывали с деланным равнодушием.

– Ну ничаво, сейчас будет самое интересное, – пообещала бабка, когда мы вошли в последний зал.

– Охренеть! – Не выдержал эмоций я, и тут же получил от бабушки жирную затрещину.

В середине маленького зала, выкрашенного в белые оттенки, стояла высокая витрина, освещённая с двух сторон, а в глубине её блестел огромный золотой кубок, усеянный розовыми, красными и зелёными драгоценными камнями.

– Да, красиво. Интересно, сколько стоит, – присвистнул Марк, что-то чёркая в ежедневник, который каким-то Макаром умудрился протащить с собой даже в музей.

– Сколько стоит, сколько стоит, он бесценный, парень, – ответил брату проходивший рядом мужчина лет тридцати, один из тех, что недавно потягивал сигаретку у входа, – это кубок времён татаро-монгольского нашествия. Вы, шкеты, знали о том, как инязор[5 - (Эрз) – Правитель] Пургаз воевал с игом? Мы, эрзяне, жиль вдоль лесов, и сопротивлялись нашествию изо всех сил. Не было у мордвы ни особого оружия, ни доспехов, но было желание бороться за свою родину до последней капли крови…

Я заворожённо слушал вспотевшего и раскрасневшегося мужика, буквально представляя себе этот бой перед глазами. Наверное, это было как в моей любимой сетевой игре с орками и эльфами: мордва, как эльфы, бились с противными орками-врагами, пытавшимися прорваться через оборону и уничтожить наши поселения…

– Эрзянский край идеально подходил для партизанских боёв: овраги, лес, да болота, куда монгольской коннице пройти. Так и оставили супостаты эрзян в покое, не пришлось платить дань. А кубок этот, поговаривают, принадлежал самому главному прихвостню Батыя, сложившему голову в эрзянских лесах…

– Ну ни фига себе! – Пробормотал Марк, и тоже выхватил от бабушки затрещину.

– Вот вам и не интересно, – философски заключила Пантелеевна, – видите, сколько всего прошло мимо вас, москвичи. Ничему вас родители не учат, знай себе сплавляют к бабушкам на все каникулы – и дело с концом.

Не обращая внимания на эту пустую болтовню, я не отрываясь смотрел на кубок в витрине, а в моём воображении разворачивались мощные бои.

– Пойдём, нуцок, – ткнула меня под бок бабка, – нагляделся уже.

Я послушно пошёл вслед за своими, всё ещё фантазируя про эрзянских воинов, храбро защищавших свою родину. Сколько же лет этому кубку…

– Спасибо, Елена Петровна, ничаво нам не надо, – отмахнулась бабушка от гардеробщицы, предложившей купить что-то из мордовских сувениров, – может зайдём ишшо перед уездом, тогда возьмём.

На улице успело стемнеть, зажглись редкие фонари, с трудом освещая испещрённые следами тропинки, пошёл жидкий снежок. Один день в Пельке почти закончился.

Глава 4

Пантелеевна, пробурчав что-то про передачу и какого-то Малахова, пушистым белым комком укатилась в сторону своего дома, а мы посеменили в сторону своего. Бабка молчала, и нам с Марком тоже было не о чем разговаривать. Мы были будто бы совсем чужими людьми, волею судеб оказавшимися на одном островке, с которого невозможно было выбраться.

– Ноги-то отряхните, а то опять полы мыть.

Мы дружно потопали, обстучали ботинки лысеющим веником и вошли в дом.

Щёки пощипывало от мороза. Я скинул куртку, помыл руки в умывальнике и украдкой посмотрел на бабушку, что-то колдовавшую у плиты.

– Сейчас ужинать будем, – поймала мой взгляд она и обтёрла тонкие морщинистые руки о край фартука, – я тут новое блюдо научилась готовить, гречневые котлеты.

Марк застонал из соседней комнаты, а я решил изо всех сил делать вид, что её стряпня – самое лучшее из всего, что я когда-либо пробовал, чтобы позлить братишку.

Я всё никак не мог простить ему прошлый раз. Как сейчас помню – он вместе с мамой приехал к нам в гости, и мои родители, чтобы похвалиться новеньким компьютером, который купили мне за хорошие отметки, заставили меня уступить место Марку. И что сделал этот балбес? Удалил моего лучшего персонажа, и весь прогресс вместе с ним. Помню, как накинулся на него в тот злополучный вечер, а вместо поддержки и понимания получил от родителей сильный нагоняй. Им всегда хотелось быть хорошими для всех вокруг, кроме своего сына.

– Обожаю гречку, – ехидно сказал я и уселся за стол, застеленный протёртой в некоторых местах скатеркой с нарисованным на ней виноградом.

– Можешь тогда и мою порцию съесть, – пробурчал из недр комнаты Марк.

Бабушка поставила на стол здоровенную, обгоревшую чёрную чугунную сковороду с котлетами, которые буквально плавали в жиру, шкворча и постреливая, а потом начала нарезать щедрыми пышными ломтями белый хлеб. Кухонька наполнилась ароматами уюта и тепла, и я почувствовал, как забурчал мой живот.

– Пойдём есть, Марчик. Гречка ум развивает! – Окликнула она и тяжело уселась рядом, – ешь давай, Максимка, вон какой хилый стал, поди совсем тебя мать не кормит.

Брат, успевший переодеться в клетчатую пижаму, сел рядом со мной на скрипящий стул и с отвращением наморщил прыщавый нос.

– Там что, мясо?

– Курица. Ешь давай!

– Я, вообще-то, веган, – он отодвинулся было от стола, но бабка цепко схватила его своими костлявыми пальцами.

– Я те сейчас дам, вёган! Это мамке своей в Москве будешь эту дурь пороть, а у меня ешь, что дали! Ишь ты, вёган, чаво удумал! Вай испортили вас мамки-то в Москве, чаво стало с детьми! Пока не съёдите по котлете – не пушшу.

– Но бабушка, у меня свои принципы…

– Не знаю ничаво! Ешь давай, ирод!

– Всё что было в Пельке – останется в Пельке, – ехидно подмигнул я брату и вкусил бабушкину котлету, которая оказалась очень даже ничего.

– Завтра капусту тебе натушу, будешь как петух клёвать, вёган.

Марк шумно вздохнул, брякнул себе в тарелку котлету и, опустив голову, принялся разбирать её на запчасти.

Бабушка внимательно следила за ним своими выцветшими от старости голубыми глазами. Только сегодня я заметил, как она сдала, похудела и осунулась. Прошлым летом бабушка, в основном, пропадала на огороде, и мне не удавалось её как следует рассмотреть, а сегодня она предстала передо мной такой, как есть. Она была очень похожа на маму, но у мамы и взгляд был мягче, и рот улыбчивей, а бабка была словно высечена из холодного серого камня.

– Я всё, спасибо, ба, – сказал я, вставая из-за стола и намереваясь отчалить в «свою» комнату, чтобы почитать книжку про пришельцев, которую заблаговременно скачал, пока был в цивилизации, но бабка сощурилась и цыкнула.

– А тарелку за тебя кто будет мыть? Совсем мамка тебя избаловала, Максим!

Я взял тарелку и со вздохом принялся намывать её под тонкой струёй холодной воды. Водопровода в Пельке, конечно же не было, вода подавалась прямо из колодца насосом, который периодически сильно вибрировал и заставлял меня вздрагивать. Почему бабушка отсюда не уезжает? Ну, пусть даже не в Москву, а в Саранск – столицу Мордовии. В квартирах же намного лучше! Может быть, я чего-то не понимаю? Может, в Пельке есть что-то интересное, просто нужно как следует поискать?

– Можно мне погулять? – Спросил вдруг я.

Бабка оторвалась от солёной мойвы, которой закусывала гречневую котлету и удивлённо посмотрела на меня.