Жабья царевна

Василиса смотрела то на отца, то на мать, глаза ее стали влажными от слез. Котенок испуганно озирался по сторонам и жалобно мяукал.

– Неужто живой? – прошептала Василиса, прижав ладони к груди.

– Живой, конечно! – ответил отец. – Корми, заботься. Он еще очень мал, ему уход нужен.

Василиса взяла в руки котенка, погладила его и прижала пушистое тельце к груди.

– Какой же он мягкий, папа! – радостно проговорила она.

– Да, мягкий, пушистый, получше твоих жаб будет!

Иринушка плеснула в чашку молока, добавила в него хлебного мякиша и поставила чашку на пол.

– Ох, Вася! Только котенка нам еще не хватало! – вздохнула она.

– Не хватало, жена! Не хватало! – воскликнул Василий, – Пусть Василиска пока с ним, маленьким, возится. Вырастет он, мышей будет ловить. Каждую зиму мыши под полом скребут. Спасу от них нет! А так – и Василиска рада, и нам хорошо.

Иринушка не стала возражать мужу. Она смотрела, как дочь ласково гладит котенка по мохнатой мордочке и что-то шепчет ему на ухо, личико ее при этом светилось от счастья.

– А знаешь, ты прав, Вася, вон она какая счастливая сидит! – тихо сказала она, повернувшись к мужу, – А еще, говорят, кошки нечистую силу из дома прогоняют. Не знаю только, правда то или нет.

Василий усмехнулся и махнул на Иринушку рукой.

***

Через несколько дней котенок пропал – выскочил утром на улицу и больше не вернулся. Днем его искал Василий, но его поиски не увенчались успехом.

– Не плачь, дочка, нагуляется и придет. Кому нужен твой котенок? Тут у всех своих котят полно!

Но Василиса не могла успокоиться – сидела на печи, прижав ладони к лицу и тихонько всхлипывала. Вечером Иринушка попыталась утешить ее, положила руку ей на голову, но девочка вздрогнула от прикосновения, отстранилась от матери и посмотрела на нее таким пронзительным и тоскливым взглядом, что у Иринушки сжалось сердце.

– Не переживай, доченька! Я вот сейчас пойду и отыщу твоего котенка. Наверняка, он в хлеву на свежем сене спит.

– Не отыщешь… – безнадежно прошептала Василиса.

– А вот возьму и отыщу! – возразила Иринушка.

– Не отыщешь, – повторила девочка, а потом добавила тише, – Это она убила его…

Иринушке вдруг стало не по себе. Печь была теплая, но она задрожала всем телом. Нехорошее, тяжелое чувство осело на душе.

– Кто – она, Василиса? О ком ты говоришь? – с беспокойством спросила она.

– Сестрица моя. Жабья царевна… – ответила девочка.

Иринушка ахнула, всплеснула руками, отошла от печи. Накинув на себя теплую фуфайку, она вышла из дома, скрипнув тяжелой дверью. Исходив весь двор вдоль и поперек, она остановилась позади хлева и стала звать:

– Кс-кс-кс! Да куда ж ты задевался?

Иринушка прислушалась, надеясь услышать тоненькое мяуканье, но темный двор был тих, лишь в хлеву похрюкивали поросята. Она стояла, вдыхая полной грудью прохладный осенний воздух, а когда собралась вернуться в дом, то увидела на земле какое-то светлое пятно. Присмотревшись, Иринушка с ужасом поняла, что это пропавший котенок. Шерстка его была вываляна в грязи, он лежал неподвижно с задранной кверху головой, и поза его была до того неестественна и безобразна, что было понятно – котенок мертв.

Женщина тяжело вздохнула и покачала головой. И тут за ее спиной послышался странный шорох – как будто кто-то сидел, притаившись, неподалеку, а теперь решил выползти из своего укрытия. Иринушка резко развернулась и закричала от страха – у хлева и вправду кто-то был. Чья-то темная тень шевелилась и подрагивала, то сливаясь с темной бревенчатой стеной, то отделяясь от нее.

– Кто там? – визгливо прокричала Иринушка, всматриваясь в темноту.

В ответ раздался звонкий и ехидный смех. Тень присела к земле, а потом резко переметнулась через высокий забор, перескочила его махом. Иринушка подбежала к забору, который был почти с нее ростом и посмотрела в щель между досками. Но густая тьма словно проглотила незваного гостя. Прижавшись спиной к забору, Иринушка, дрожа, обхватила голову руками.

– Это была она… – прошептала она.

Развернувшись, она бросилась бежать к дому.

***

Василисе про котенка решили не говорить. Василий утром закопал мертвое тельце за хлевом, а дочери пообещал принести другого котенка.

– У Егора-мясника кошек много! Вот только какая окотится, так я тебе сразу котенка и принесу. А хочешь – сразу двоих возьму!

– Не хочу.

Девочка тоскливо взглянула на отца и отвернулась к стене.

Иринушка подошла к печи и положила рядом с дочерью тряпичную куклу. Ночью ей не спалось, вот и решила хоть чем-то порадовать тоскующую Василису. Взяла мешковину, отрезала кусок красного ситца, который лежал в сундуке, сшила куклу, набила ее соломой, приделала волосы из пакли. Вышло красиво.

– Вот, доченька, подарок тебе от меня! Имя куколке сама придумай, какое захочешь, – сказала она.

Василиса обернулась, увидела куклу, обрадовалась.

– Назову ее Жабьей Царевной! – воскликнула она повеселевшим голосом.

Улыбка тут же сошла с Иринушкиных губ. Она быстро оделась и выбежала из дома. На улице Иринушку со всех сторон окутал осенний туманный день, холодные капли дождя смешивались с горячими слезами. Она плакала навзрыд, не обращая внимания на удивленные взгляды прохожих. Добежав до знакомой покосившейся от старости избы, она встала на завалинку и постучала в окно. Вскоре занавеска колыхнулась и в окне появилось сонное лицо старухи.

– Бабушка Пелагея, открой дверь! Это я, Иринушка!

Занавеска снова колыхнулась и вскоре в сенях послышались медленные, шаркающие шаги. Лязгнула щеколда, и дверь,скрипя ржавыми петлями, отворилась.

– Я уж подумала, смертушка за мной пришла. Хотела порадоваться, а это всего лишь ты, Иринушка, приперлась!

Старуха сощурилась, глядя на Иринушку. Та стояла перед ней, вытирая слезы.

– Ты чего это, бабонька, такая бледная да зареванная стоишь? Чего у тебя страшного опять приключилось?

– Ох, бабушка Пелагея! – всхлипнула Иринушка.

Старая повитуха взволнованно всплеснула руками.

– Да говори же скорее, не молчи! С дитем, поди, что стряслось?

– С дитем! – взвыла Иринушка.