Западня

– Боюсь, уже есть, – снова выдохнул он струйку дыма.

– Могу поспорить, что тебя еще что-то беспокоит, – произнесла я, начиная чувствовать его внутреннюю тревогу. – И связано это с картиной.

Поль резко взглынул на меня и насторожился.

– Например?

– Ну, не знаю, – пожала я плечами. – Только чувствую, что тебя во все этой ситуации что-то беспокоит.

– Беспокоит, – подтвердил он кивком головы и глубоко вздохнул. – Не нравится мне все это, – раздался его тихий голос. – Все слишком гладко.

– Гладко? – удивилась я.

– Да, – произнес он. – Сама посуди. К женщине приходят и говорят, что она владеет картиной стоимостью в несколько миллионов, и она сразу же соглашается ее отдать. Ее не могли запугать настолько, чтобы она решилась с ней так легко расстаться. К стульям ее не привязывали, бить – не били, только на стоянке немного припугнули, да и то, потому, что с тобой перепутали.

– Ты забыл про мужа, – контраргумент был неважный.

– Тем более. Если муж такой плохой, как Татьяна его описывает, то эта картина для нее – компенсация за моральный ущерб. А она так просто готова отдать Ренуара.

– На что ты намекаешь? – начав догадываться, задала я очередной вопрос.

– Либо для нее картина – мелочь, и она впутана в еще более серьезные вещи, либо она не собирается ее отдавать, – ответил Поль.

– Но ведь за картиной поехали, ее привезут? – нетвердым голосом продолжала я диалог.

– А ты уверена, что она сказала ему правильное место? Уверена, что она не позвонит ему и не скажет, везти сокровища в другую сторону?

– По-моему, ты слишком подозрителен. Если так, то и меня тебе тоже стоит подозревать.

– С чего ты взяла, что тебя я снял со счетов, – усмехнулся Поль.

– А, – улыбнулась я. – Ну тогда, думай дальше.

Наш разговор с Полем прервался появлением Татьяны. Она, покачивая бедрами, вышла к нам и также преспокойно уселась на скамейке. В окружении двух женщин Поль сидел, покуривая сигарету за сигаретой, пока сама Татьяна не завела разговор.

– А что это за картина, что тебе она так нужна? – начала женщина допрос милым голосом.

Поль глянул на нее, выпустил пар и напрягся.

– Мне просто хочется узнать, что в ней особенного, – пела Татьяна в продолжении.

– Особенного в картине то, что сделка по купле-продаже должна состояться завтра. Если картина не будет найдена, на вас, девочки, спустят всех собак.

Мы обе переглянулись и замерли в продолжении ответа.

– Не поймите меня превратно, я не желаю вам зла, но вы должны понимать, что картина принадлежит не вам. Серьезные люди заинтересованы в том, чтобы ее купить, подставлять их очень опасно, – струйка дыма снова рассекла воздух, – для жизни.

– Боже, сохрани! – всплеснула руками Татьяна, на что Поль опять посмотрел недоверчиво.

Татьяна покосилась на меня, начав гримасничать, что я поняла, как сигнал к действию.

– Игорь, наверное, не скоро вернется? – подала я тихий голос.

– Часа через четыре, – вздохнула Татьяна и снова покосилась на Поля.

– Думаю, сидеть просто так бессмысленно, – произнесла я.

– И что ты хочешь? – голубые глаза Поля прицельно взглянули.

– Прогуляться. Может, до блошиного рынка дойдем, покажешь нам свой магазин? Здесь рукой подать.

– До блошиного ранка, да, – произнес Поль, вставая. – Но не до моего магазина.

– Ой, а где же он? – подскочила Татьяна.

– На острове, – пожал плечами Поль.

– Где? – ошарашенно взглянула на него соседка.

– В Сите, – Поль пожал плечами и уставился на меня.

– Ты держишь магазин в самой дорогой части города? – снова подала голос Татьяна.

– Там ближе всего для моих клиентов. Да и мне до дома удобно добираться.

– Нет, ну везет некоторым с мужиками, – произнесла Татьяна по-русски, персонально для меня. – Хочешь в шестнадцатом живи, с шикарным видом на башню, хочешь – в шестом, где Люксембургский сад под боком.

– А я тут причем? – начала сразу отнекиваться.

– Ага, – произнесла она в особой интонации, – то-то он с тебя глаз не сводит.

– Говорит, что боится оставлять нас без присмотра, – пожала я плечами.

– То-то и оно, – глянула она на Поля еще раз, – картина у меня, а глаз с тебя не сводит.

– Ну, так идем? – произнесла она Полю и направилась стройным шагом к его машине.

Поль посмотрел на меня, желая убедиться, что я тоже пойду. Как только он поравнялся со мной, я тихо произнесла.

– Ты знаешь, где живет ее муж?

– Конечно, – пожал плечами Поль. – Это регистрируется при приеме на работу. Как, по-твоему, я оказался в их квартире? – кивнул он в сторону своей машины, возле которой маячила фигура Татьяны.

– А она не знает, где работал ее муж, – тихо произнесла я.

Поль замер. Взгляды приковались друг к другу, потом мужчина нервно кашлянул и резко повернулся к своей машине. Незаметно, его рука схватила мою руку и потянула вперед. Мужчина зашагал целенаправленно, без пререканий вел за собой, и в нем чувствовалось огромное напряжение. Мы резко подошли и остановились. Татьяна засуетилась, взгромоздилась на переднее сидение и стала смотреть невинным взглядом. Поль сел вперед, дождался, когда я усядусь, еще раз глянул на меня через стекло и нахмурился. Мужская рука повернула ключ зажигания. Машина завелась, источая из себя звуки, тронулась с места и понесла вперед.

Голубые глаза то и дело поглядывая в сторону соседки, Татьяна весело завертелась на сидении, что-то начала рассказывать. Лоб мужчины то и дело испещрялся бороздками. Я отвернулась к окну и стала смотреть на мелькающий пейзаж, только и вертя в голове мысль «во что я влезла?». Если взять во внимание мои приключения в Венеции, что было бы точнее называть кошмаром, утайки или даже ложную информацию от Татьяны, угрозы со стороны двух криминальных лиц, то Поль казался наиболее симпатичным персонажем из всех, кто меня окружали.