Западня

– Отпустите, – завыла Татьяна не хуже собаки.

Оба разжали руки. Их глаза бегали с женщины на женщину, пытаясь определить, где мираж.

– Лови ее, что стоишь, – крикнул второй и снова крепко сжал старую добычу.

Другой мужчина разжал руки и резко рванул в мою сторону. Я развернулась и побежала обратно, во тьму. Мужчина нагонял. Погоня становилась отчаянной. Я петляла от машины к машине, спасал маленький рост и хрупкое телосложение – в отличии от мужчины, петлять, разворачиваться, проскальзывать мне было значительно удобнее.

Поль в это время нажал на газ и повел машину прямо на второго мужчину, с добычей в руках. Мужчина крепче сжимал девушку, щурил глаза и до последнего не верил, что на него наедут. Не тут то было. Бежать ему было некуда, кроме как к входной двери, чтобы спасти свою жизнь. Дело нескольких секунд. Мужчина еще раз прищурился, от того, что свет слепил его, и бросил свою добычу, еле успев отскочить в сторону открытой двери. Женщина упала прямо под колеса. Тормоза резко скрипнули. А меня все-таки схватили за шиворот.

Дверь распахнулась. Ноги мужчины быстро ступили на асфальт. Свет слепил жертве глаза, от чего она еле постанывала под колесами. Голова лежала прямо на асфальте, рука была рядом с колесом, ноги в синяках. Молодая женщина приподняла голову, чтобы осмотреться, мужчина завис над ней; быстро схватил, поднял и потащил. Татьяна смогла только застонать. Дверь резко захлопнулась, а тело устало повалилось на заднее сидение.

– Попалась голубка! – закричали мне над самым ухом.

Я испугалась и стала царапать ногтями чужие руки, чтобы освободиться.

– Теперь не убежишь, – крикнул мужчина, довольный самим собой, как что-то его ударило прямо по голове. Он покачнулся и свалился как мешок к ногам Поля. Я обернулась и сама округлила глаза. Поль резко схватил меня за руку, не дав опомниться, потащил к двери своей машины, оказавшейся совсем близко.

– Садись, быстро! – процедил сквозь зубы, закидывая лопату в багажник, и краем глаза наблюдая, как к машине приближается второй мужчина.

Я резко захлопнула дверь и уставилась в переднее стекло. Татьяна вцепилась ногтями в обивку сидения водителя и начала молиться в слух. Дверь со стороны водителя резко открылась, потом закрылась с шумом. В этот момент маленький турок уже во всю пытался открыть дверь с моей стороны. Машина рванула, а турок все еще пытался уцепиться за ручку. Автомобиль выскочил из гаража на полной скорости и помчался к воротам.

Машина понеслась вдоль аллеи, выехала из ворот и покатила вдоль по дороге.

– Чокнутая! – Поль бил руками по рулю, не переставая повторять это слова, адресуя его лично мне.

Я молчала, пытаясь дать ему остыть.

– Сумасшедшая! Чокнутая!

– Откуда ты лопату взял? – подала я голос.

Поль повернулся в мою сторону. Я хлопнула пару раз глазами, и он остыл.

– В багажнике лежала, – произнес он. – Ты – сумасшедшая! Разве можно так!

Я пожала плечами.

– Ой! – завопила, наконец, Татьяна. – Что теперь со мной будет? – слезы покатились с ее щек.

– Ой! – закатил он глаза. – Только не реви!

Я посмотрела на Татьяну и тоже заревела за компанию. Рев разлился по машине.

– Тихо! – взвыл водитель. – Да хватит вам реветь!

Мы хлюпали носами и вытирали истошно слезы.

– Не ревите, говорю! Я что-нибудь придумаю.

Мы дружно посмотрели на Поля с благоговенной надеждой в глазах и подсели поближе к нему. Сверху Богу было видно, как машина неслась по шоссе обратно в Париж.

Фары блеснули и погасли. Открылось три двери автомобиля, остановленного в темном переулке на одной из парижских улиц. Шестеро ног ступили на темный, почти черный асфальт и заспешили к белой двери дома. Та скрипнула, открылась. Раздался шум, топот шагов по лестнице.

Три пары ног зашли в квартиру и только после того, как захлопнулась дверь, остановились. Трое вошедших почувствовали себя в безопасности и в унисон вздохнули. Поль кинул ключи и стянул обувь. Мы переглянулись с Татьяной и повторили тоже самое. мужчина прошел в квартиру, мы пошли следом за ним.

– А кто здесь живет? – спросила Татьяна.

– Я, – ответил голос, стоя к нам спиной.

– Везет тебе с мужиками, – тихо сказала она по-русски.

– Таня, – с укором произнесла я.

– А что? Этот тоже при деньгах, как и тот, – пожала она плечами.

– Таня, – снова произнесла я, пытаясь отмахнуться от ее выводов.

– Правда, этот помоложе и посмазливее, и француз… – не успела окончить она фразу, как была перебита Полем.

– Ну, рассказывайте, – произнес мужской голос громко, услышав который мы встали по стройке смирно.

Поль уселся на свой бледно-розовый диван, идеально смотревшийся в двойной гостиной светло-серого цвета. Деление на две зоны делало ее уютной, позволяло сидеть либо у камина, либо на диване за столиком. Лепнина на стенах, на потолке, французские окна закрыты занавесками серого цвета с золотой каймой по низу. Камин светло-серого гранита с большим зеркалом в золотой раме идеально сочетались со всем интерьером.

Я снова начала пересказывать историю нашего знакомства с Татьяной строго по первому сценарию. Татьяна слушала, кивала головой и подтверждала каждое предложение, потом начала придумывать сама.

– Поль, я клянусь, ничего не знаю! Этот идиот выгнал меня из дома без вещей. Я только успела тайком, по-быстрому, собрать свои вещи, да ноги унести! Я ничего чужого не брала, клянусь! Если та картина – подлинник, я тебе все отдам! Я же не знала! Чтоб этому барану пусто было! – Татьяна бегала туда-сюда, прижимала руки и смотрела на Поля кристально честными глазами. – Каких людей подставил! Ну, баран, ну ей богу, баран!

– Так где картина? – выкурив уже третью сигарету, произнес наконец мужчина.

– Где? Там и оставила – в клинике.

Поль посмотрел своими голубыми и усталыми от ночного бодрствования глазами, потом перевел взгляд на меня, переместившуюся к окну. Я пожала плечами, приоткрыла окно, чтобы проветрить накуренную комнату, и снова повернулась к ним.

– У меня там свой кабинет и кладовая. Никто не найдет.

– Уверена?

– Ну, если завтра съездим, то сможем забрать, – пожала она плечами.

– Да завтра там все кому не лень будут картину искать!

– Ну, не с собой же было мне ее тащить ночью?

– А куда ты вообще ночью собралась? – вдруг спросил он.

Татьяна застыла на месте. Ответ ей на ум не приходил.

– Поль, ну что ты спрашиваешь странные вещи, – начала я врать за Татьяну. – Ты же не маленький, должен понимать, – Татьяна смотрела на меня, сама не понимая, о чем я.