Красное солнце

Я сделала глубокий вдох и последовала за ним и спросила:

– Кофе сварить?

Женя молча кивнул. Приготовив завтрак, я позвала его к столу, но есть он не стал, взял только чашку кофе и отошел к окну. Мне тоже кусок в горло не лез. Я допила кофе и для личного успокоения хотела проверить у Жени пульс, но он заупрямился и отмахнулся от меня.

– Не надо со мной как с маленьким обращаться!

– Больно надо! – возразила я и, все-таки взяв его руку, прощупала пульс. Женя недовольно смотрел на меня. – У меня в час самолет, и пора собираться, – и, отпустив его руку, ушла в душ.

Уже в дверях, мне позвонила Надежда Самсоновна, обеспокоенно сообщив, что Тёмка подрался с кем-то в садике. Я невольно ухмыльнулась и взглянула на Женю: он молча стоял в прихожей, оперевшись о стену, со скрещенными руками.

– Хорошо, я вечером зайду в садик, – и сбросила звонок, закинула телефон в сумку и, подойдя к Жене, поцеловала его на прощание.

– С тобой поехать? – отозвался он, наконец.

– Дорогу знаю, не маленькая. Отдыхай… – и направилась к двери.

Уже в такси, Женя прислал сообщение: «Не обижайся. После концерта в Питере приеду, и мы поговорим».

20.04.2011 г. Но приехав через неделю, разговаривать он не торопился. Вид у него был такой же понурый и хмурый. Все разрешилось само собой. Сегодня вечером я купала вместе Артема и Егора в ванне. Женя заглянул к нам, чтобы забрать Егора, и, унося его, напоследок пошутил: «И меня потом тоже!» И я почему-то ухватилась за эту фразу.

Уложив детей спать, я набрала в ванну воды и пошла за Женей: он был в кабинете. На мое предложение покупаться он ничего не ответил, просто молча последовал за мной, но мимолетную ухмылку мне все-таки удалось уловить на его лице. Пока Женя раздевался, я присела на край ванны и опустила ноги в воду, которая была такой теплой, что я была и сама не прочь понежиться в ней. Женя залез следом за мной и положил голову мне на живот. Я стала теребить его волосы. «Да-а!.. Раньше бы он меня обрызгал с ног до головы. И это были бы цветочки! В конечном счете, я бы оказалась вместе с ним в ванне. А тут! Похоже, дела совсем плохи. Сколько я его знаю, дурачиться он никогда не переставал, чтобы не происходило».

– Ты не обижаешься на меня? – резко раздался голос Жени.

– Почему я должна обижаться? Просто я беспокоюсь, потому что не понимаю, что с тобой происходит в последнее время. Вот и все.

– Сам не знаю. Полная отрешенность и безучастность, словно оказался в другом параллельном измерении и наблюдаю за происходящим со стороны.

– Земную жизнь, пройдя до половины, я очутился в сумрачном лесу.

Женя ухмыльнулся:

– Данте.

– Ага, – подтвердила я, а Женя вздохнул:

– Никак не могу отделаться от чувства, что все мои чаяния чего-то добиться в жизни сводились к одной единственной цели доказать отцу, что я чего-то стою. А теперь его нет, и все стало бессмысленным. Мне все больше кажется, что, может, он был и прав, и нужно было заняться чем-то более серьезным, а творчество это так, пустая затея.

– Жень, не говори глупостей. Ты бы погубил себя. Может, ты бы и доставил радость отцу, получил бы его одобрение, но это было бы иллюзией. Он бы и дальше был тобой не доволен и все время поучал. И, в конце концов, ты бы возненавидел себя за то, что поддался на его уговоры, а не занялся тем делом, к которому у тебя лежала душа. А время было бы потеряно, упущены возможности. Да ты бы был послушным сыном, но как личность, ты бы провалился. Я видела массу примеров, когда родители считают, что дети обязаны продолжить их дело, что в семье врача дети должны стать врачами, в семье учителя – учителями. Иногда так и получается, но не всегда. В детях могут взыграть гены прадедушек или прабабушек, которые, может, прекрасно сочиняли стихи. Все индивидуально. Нельзя выбирать свое предназначение в угоду кому-то. Работа по-настоящему приносит радость, когда она тебе нравится, когда ты получаешь удовольствие от того, что делаешь.

– Но мне уже за сорок пять и мне кажется, что я так ничего не успел существенного сделать. Сколько сейчас таких, как я? Миллионы!..

– Ну, это пусть решают слушатели, для которых все пишется. Твое дело творить.

– Только кому это нужно будет через лет двадцать. Придут новые исполнители и займут нашу нишу.

– Это решат слушатели. Почему тебя это волнует?

– Так хочется оставить после себя что-то толковое. Мысленно вижу и представляю себе, но хватит ли у меня сил и времени. Сердце бьется слабее, голос иногда подводит.

– Значит, будешь писать, пока хватит сил.

– Возможно ли это? Сколько мне осталось? Время неумолимо уходит, никого не щадя. Только сейчас осознаешь, насколько оно ценно, и начинаешь жалеть о напрасно растраченных годах юности, проведенных в празднестве и веселье, когда его можно было потратить с пользой.

– Жень, это опыт. Без него ты бы вряд ли был тем, кем являешься сейчас. А вообще, знаешь, что я совсем недавно прочитала в одной книге, что «нам по природе свойственно искать смысл жизни, и нам приходится считаться с тем неудобным фактом, что нас забросили во вселенную, которая изначально бессмысленна. Поэтому мы и решили найти дело, в котором для людей будет заключаться смысл жизни. И самое главное забыть, что оно не наше изобретение, что оно существует независимо от нас, где-то там, а мы просто его обнаружили»[7 - Ирвин Ялом. Мамочка и смысл жизни. – 2006.]. Человек с его развитым сознанием все не может смириться с тем простым фактом, что истинное предназначение всего живого на земле, оставить после себя потомство и все.

– И что же делать?

– Ничего, просто жить, заниматься тем, что тебе нравится и все.

Потом я почему-то обратила внимание на татуировку у него на спине: грозный волк, воющий на луну. С годами контуры на татуировке размылись, и в некоторых местах она выглядела поплывшей, а сейчас все смотрелась иначе.

– Ты поправил татуировку?

– Да… – после непродолжительного молчания ответил Женя. – Разве я тебе не говорил?

– Нет. Всегда хотела спросить, почему именно волк?

– Одиночка по жизни.

– А еще верный, умный и преданный защитник своей стаи, – и я, обняв его за шею и поцеловав, произнесла. – Ладно, давай вылезать, а то вода совсем остыла.

Но сама все продолжала думать о том, почему вопросами поиска смысла жизни терзаются только мужчины? От женщин не услышишь подобных разговоров. Они о таком редко задумываются. Или это из-за того, что карьера и самореализация в социуме не так важны для женщин, и истинное их предназначение изначально в рождении и воспитании детей. Я много раз слышала от достаточно успешных женщин слова сожаления, что они так и не нашли время родить ребенка.

5.05.2011 г. Сегодня днем к Надежде Самсоновне должны прийти ее ученицы из последнего выпуска. До обеда возилась в цветнике: окучивала пионы, ирисы, обрезала розы, вносила удобрения. Надежда Самсоновна сидела на террасе и приглядывала за Егоркой. На улице было хорошо: весеннее солнце припекало, птицы задорно щебетали, а запах отцветающей сирени пленил и дурманил. Проникнувшись всей этой красотой, мы с Надеждой Самсоновной решили устроить посиделки на свежем воздухе и накрыть стол на террасе. Жени дома не было; он пришел после обеда, когда все девочки уже собрались и оживленно беседовали с Надеждой Самсоновной. Она пригласила его к чаю, но он отказался, напоследок пошутив, что «боится ослепнуть от такой красоты», отчего лица девушек зарделись, а он, как ни в чем не бывало, зашел в дом. Я последовала за ним: в чайнике почти закончился кипяток.

Пока ждала, когда вскипит вода, на кухне появился Женя. Лицо у него сияло, глаза блестели. Я это ещё заметила, когда он приехал три дня назад, только нам все никак не удавалось поговорить, в общем как обычно. Пока я размышляла, Женя подошел ко мне и, оперевшись о столешницу, усмехнулся:

– Что это за цветник у нас дома?

– Это бывшие ученицы Надежды Самсоновны, пришли ее навестить. Я забыла тебя предупредить.

– Ты меня избегаешь?

– Нет. Просто так складываются обстоятельства. И я снова убегаю. Меня уже заждались с кипятком. Если желаешь, можешь к нам присоединиться.

– Предложение, конечно, заманчивое! Но я еще дорожу своей жизнью. Вдруг какая-нибудь барышня как-то не так взглянет на меня и упаси, о боже, ответить мне ей взаимностью. Я лучше поработаю!

– Ты закончил свою речь? Я могу идти?

– Об этом я и говорю. Глазки твои вспыхнули!

Я молча развернулась и вышла. А к вечеру, когда девушки разошлись, а я неторопливо прибирала со стола, наконец-то на террасе появился Женя с Маркизой на руках и присел рядом с Егоркой, который сладко посапывал в коляске.

– Что, кавалер, сдался? – усмехнулся Женя, поглядывая на него.

– Да избыток женского внимания его утомил! – произнесла я и зашла на кухню. Обратно вернулась только через минут пятнадцать.