Царевна гибельных болот

Царевна гибельных болот
Екатерина Ильинская

Во всех моих бедах виноват Кощей!

Проклял страну, а меня обратил в лягушку. Кому нужна такая невеста? Никому! Вот Иван-царевич и разорвал помолвку.

Ненавижу обоих!

Дайте только клинок Мары, и я прерву жизнь Бессмертного!

Но когда оружие и вправду окажется в моих руках, смогу ли я нанести удар?

В книге есть:

героиня с проклятием

жених-предатель

мрачный колдун

никто никому не доверяет

ХЭ

Екатерина Ильинская

Царевна гибельных болот

Глава 1

До наполненной родниковой водой купальни оставалась пара шагов, когда нога провалилась в чёрную воронку в полу. Я ахнула, взмахнула руками и рухнула во мрак.

Секундный полёт сменился ударом о воду, и тело ушло вниз. Холод и страх. Вместо крика вырвались пузыри воздуха. В рот и нос хлынула вода. Я отчаянно забилась. Лёгкие жгло, глаза щипало, платье мешало двигаться. Ужас захлёстывал. Где верх было непонятно. Я ощутила под ногами скользкое дно и инстинктивно оттолкнулась. Всплыла.

Вдох! Я закашлялась и снова ушла под воду. Нет! Взмахнула руками в попытке ухватиться за воздух. Забила ногами. Тяжёлая юбка тянула вниз, рукава не давали свободно двигаться, верх платья стягивал горящую огнём грудь. Прекратив сопротивление, я позволила одежде опустить меня, упёрлась в дно и изо всех сил оттолкнулась.

Вдох! Прежде чем снова скрыться под водой, я смогла проморгаться и заметила торчащую недалеко корягу. Задержала дыхание, нырнула и, проклиная тяжесть намокшей одежды, оттолкнулась в нужную сторону, схватилась за спасительный корень. Пальцы соскальзывали, но я вцепилась намертво. С усилием подтянулась, чуть отдышалась и, полезла на островок прочной земли. И только почувствовав под собой надёжную опору, обессиленно упала и мучительно закашлялась.

Горло драло, в груди горело, воздух болезненно врывался в лёгкие, наружу выходила вода. Платье превратилось в мокрую тряпку. Меня трясло то ли от пережитого ужаса, то ли от холода. Ещё и в правую ладонь что-то впилось – прямо в основание большого пальца.

Когда тело перестало содрогаться, а вся вода вышла, я села, протёрла глаза и огляделась. Вокруг простиралось болото. Отвратительное тёмное болото. Гибельное, как кощеево заклятие, поразившее меня нынешней весной.

В нос ударил запах тины, зазвенели комары, булькнула вода в бочаге, скрипнули на ветру стоящие поодаль поросшие мхом деревья. Темнота сгущалась – вот-вот должна была наступить ночь.

Волосы облепили лицо, и я убрала прилипшие тёмные пряди и попыталась рассмотреть, что воткнулось в руку. На гладкой ладони тёмным пятном выделялась небольшая, но глубокая ранка, из которой торчал длинный шип.

– Поганый Кощей! Проклятая жизнь! – совсем не по-княжески закричала я, словно это могло уменьшить боль и горести. Обхватила пальцами занозу и с болезненным стоном вытащила кривой шип, до середины ушедшей под кожу. – Ненавижу!

Я размахнулась и швырнула его в воду. Унять злость это не помогло. Ненавижу! Ненавижу! Ненавижу!

Горячие слёзы потекли по щекам. Обжигающие в окружающем холоде. Руки сжались в кулаки, но боль в месте укола немного охладила жажду мести. Да и мстить было некому. Я была одна посреди топи. Теперь твоё место здесь, Василисушка. Всё правильно. Скоро закат, и вместо зеленоглазой красавицы-княжны ты снова станешь мерзкой холодной жабой.

В воздухе свистнуло, и я инстинктивно дёрнулась в сторону. Вовремя! Подол платья пришпилило к земле мерцающей золотистой стрелой. Очень знакомой стрелой. Однажды такая прилетела во двор моего дома. Какой счастливый был день…

В глазах снова потемнело от ненависти, из горла против воли вырвался хрип, пальцы сомкнулись на древке стрелы.

– Ива-а-ан-царе-е-евич… Убью!

Я размахнулась и воткнула стрелу в землю. Ещё раз. Ещё. Ах, если бы я пронзала не землю, а сердце! Сердце того, кто меня бросил!

Последний луч солнца скрылся за горизонтом. Меня скрутило, выворачивая суставы и заставляя выть от боли. Последнее, что я запомнила: как моё лягушачье раздутое тело шлёпнулось на землю, квакнуло и выстрелило языком, ловя ближайшего комара. Потом сознание померкло.

* * *

– Значит, есть не отданный долг, – отрезал колдун в полумаске, закрывающей нижнюю часть лица. Он смотрел в сторону, где скрылась стрела, но было непонятно, о чём он думает. – Вспоминай, царевич.

– Золота не брал, слово держал, отца уважал, долг жизни отдал, только перед страной в ответе. За этим тебя и позвал. Говори, как кощеево проклятие с земли снять!

– Давай посмотрим, так ли ты праведен, как утверждаешь.

Колдун что-то зашептал в кулак, седые пряди упали из-под капюшона и на секунду закрыли руку, а когда ветер разметал их в стороны, на ладони уже клубилась тьма. Через пару мгновений там возникло оконце, за которым угадывался кусок гиблого болота.

– Ива-а-ан-царе-е-евич… Убью! – донёсся исковерканный расстоянием голос, а затем показалась дева. Мокрые спутанные волосы, в которых кое-где виднелась ряска, змеились по белым плечам, плотное бархатное платье облегало стройный стан, но привлекало внимание вовсе не это. Глаза девы горели ненавистью, рот искривился, а нежные руки раз за разом втыкали стрелу в землю, словно в сердце врага.

– Василиса, – побелевшими губами произнёс Иван-царевич и сглотнул.

– Попортил девицу? – спросил колдун. – Не зря стрела твоей судьбы на неё указала.

– Никого не портил, чурами клянусь! Невеста это моя бывшая – княжна Василиса. Она проклятием отмечена…

Красавица вдруг закричала, тело её выгнулась дугой, силуэт размылся, а на место, где она только что стояла, шлёпнулась лягушка.

– Видишь! – Иван-царевич ткнул пальцем в оконце и едва успел отдёрнуть руку, как оно схлопнулось, а клубок тьмы растворился в окружающем сумраке. – Её проклятие зацепило. Не человек она теперь, а перевёртыш поганый! Сгинет скоро, нельзя мне на ней жениться – царский род на смерть обрекать! Долг перед страной крепче долга перед одной девицей.

Иван-царевич выглядел уверенно и говорил с горячностью, но колдуна не проняло.

– Клятву жениться перед ликами богов давал? – сурово спросил он.

– Давал, – посмотрел прямо в чёрные глаза со светящимся зрачком царевич. – Но ушли боги, одна Мара осталась, одна смерть.

– Боги ушли, а цепи клятв сохранились. Слово держать придётся, если желаешь страну спасти.

– Она убить меня хочет…

– И поделом! Снимешь с неё проклятие, глядишь, и подобреет.

На стрельбище уже ничего не было видно – ни звёзд, ни луны на небе, ни огонька вокруг. Только мерцали недобро глаза колдуна – как гнилушки на болоте – и седые пряди начали излучать собственный свет, делая жреца Мары ещё страшнее.

– Хочешь страну спасти, надо с девицей разобраться.