Под флагом цвета крови и свободы

– Мисс, мистер Макферсон вернулся!

– …сеньорита, он нам такую интересную историю пообещал, вы представляете?

– И что же мистер Макферсон вам рассказывал? – куда ласковее обычного поинтересовалась Морено и с небрежной кошачьей грацией опустилась на чей-то рундук, скрестив руки на груди. – Я слышала, он упомянул имя славного капитана Джона Флинта…

– Мистер Макферсон сказал, синьора, – глаза Карлито заблестели столь сильным любопытством, что он даже осмелился заговорить прежде других, – что великий капитан никогда не возвращался без добычи, которая не заставляла бы его суда уходить под воду так, что ее поверхность была всего на фут ниже планшира – до того много ее было! У него было целых десять фрегатов и две тысячи человек в подчинении…

– Эй, малец, не преувеличивай! – недовольно перебил его Макферсон, потому что брови Эрнесты уже ползли вверх с откровенно веселым выражением. – Я сказал…

– Мэм, Джек – то есть, капитан Рэдфорд говорил мне, что вы когда-то виделись лично с капитаном Флинтом, – тихо произнес вдруг Генри, не поднимая глаз. Это были его первые слова, адресованные девушке после его памятной выходки с побегом, и сперва Эдварду показалось, что за такую дерзость верная своим принципам «мисс штурман» наградит его по меньшей мере хорошей пощечиной. Но шли секунды, и выражение мелькнувшего было в ее чертах гнева сменилось другим – странным, болезненно-спокойным, тем самым, которым Морено обычно отгораживалась от неприятных расспросов:

– Я не знала его, если ты спрашиваешь об этом. Мы случайно пересекались и говорили всего один раз. И тогда он уже давно не был тем человеком, о котором рассказывают спустя десятилетия после его смерти, – она метнула секундный жесткий взгляд в сторону поперхнувшегося Макферсона. Эдвард, ощутив прилив сочувствия с зашедшему слишком далеко в своих наполовину им же и выдуманных рассказах старику, поспешил вмешаться:

– Вы расскажете нам, сеньорита?

Темные глаза Эрнесты затуманились, словно она смотрела сквозь пелену тумана или буйного тропического дождя; Эдвард запоздало осознал, что, возможно, данная тема для нее значительно неприятнее, чем могло показаться с первого взгляда. Однако, прежде чем он успел исправить свою ошибку, снедаемый любопытством Карлито уже успел усесться у ног девушки на полу, притерся поудобнее щекой к ее колену и вкрадчиво спросил:

– Вы сказали, что это был всего один небольшой разговор. Значит, вам не надо будет говорить очень долго и вы не устанете от этого, правда, синьора?

Выражение лица Морено явственно смягчилось, когда она кивнула, снисходительно потрепав мальчишку по густым черным кудрям:

– Ладно, ладно, вымогатель мелкий! Расскажу, как мы с ним встретились. Было это почти что ровно семь… шесть лет и десять месяцев назад, если точно. Мы с капитаном Алигьери и моим другом Биллом Катлером, – голос ее на мгновение стал хриплым, однако Эрнеста, к удивлению Эдварда, сразу же взяла себя в руки и продолжила как ни в чем не бывало, – мы с ними тогда ходили на одной лишь «Кобре» – было это самое начало нашего предприятия, и всего-то и было нашей команды, что двадцать шесть человек да двенадцать покойников. Насчет фрегатов капитана Флинта не скажу – я тоже про них от отца слышала – вот только когда мы с ним столкнулись, он ходил уже на барке. Огромном таком, трехмачтовом, с полусотней пушек, под названием «Морж». «Кобра» наша, конечно, была пошустрее, но у нас тогда беда была с часовыми – приходилось ставить тех, кого в последнем абордаже не слишком сильно задело, а из них вперед смотрящие, сами понимаете, не шибко славные были. Я сама тогда третьи сутки не спала нормально и чуть жива была от проклятой лихорадки, да и Биллу здорово досталось, едва правую руку отнять по локоть не пришлось… Так что те ребята «Моржа» прохлопали: уйти сразу мы не успели, а там уж и ветер не слишком благоприятный, и вода в трюме не откачанная – людей и на парусах-то не хватало, не то что у помп – ну, и пушечки эти самые распрекрасные на «Морже» так и смотрят на нас. Мы уж думали, что пришел наш смертный час; вдруг к Винченсо заявляется посыльный на шлюпке с белым флагом и передает: мол, прослышал капитан Флинт про нас троих и приглашает к себе выпить по кружке рома, для чего пожаловать просит к нему на борт. Ну, а если мы его приглашение не примем – сами понимаете, что будет, – Эрнеста обвела взглядом собравшихся вокруг матросов и криво усмехнулась: – Думаю, догадываетесь, каково нам троим тогда пришлось…

***

– Нет, нет и еще раз нет! Ты точно с нами не пойдешь! – бушевал едва стоявший на ногах Билл Катлер, по очереди яростно поворачиваясь всем телом то к упершейся на своем Эрнесте, то к Винченсо, скрещивавшего всякий раз руки на груди с видом отчетливого понимания того, что спорить с Морено, уверенной в своей правоте – бессмысленное и неблагодарнейшее из дел.

– Капитан Флинт хочет видеть нас троих. Мы не в том положении, чтобы отказывать ему…

– Да плевать я хотел на Флинта! Ясно же, что ему попросту захотелось этак поиграть с нами перед смертью – не выйдет, не на тех напоролся. Тебя он не получит, – возражал Билл, в запале позабыв о пропитавшейся кровью повязке, которую Морено как раз меняла, про себя ругаясь последними словами: доктор из нее всегда был посредственный, а о том, как зашивать и бинтовать чуть ли не пополам разрубленное косым сабельным ударом предплечье, она и вовсе имела крайне смутное представление. Но выбора не было: единственный судовой врач, сам еле уцелевший после попадания пушечным ядром в тот отсек, где был оборудован лазарет, остался наедине с девятью тяжело ранеными матросами, остальные же перебивались посильной помощью окружающих. Словом, оказать «Моржу» сколько-нибудь серьезное сопротивление команда «Кобры» была определенно не в состоянии.

– Эрнеста права, – наконец вмешался Алигьери, не то желая прекратить этот бессмысленный спор, не то вообще устав от ощущения собственной беспомощности. – Наши жизни сейчас зависят от прихоти капитана Флинта, и лучше нам сделать так, как он сказал.

Билл, исчерпав запас своих аргументов, стиснул зубы: идея тащить в это пекло девушку, ставшую ему за полгода практически младшей сестрой, категорически не нравилась старпому «Кобры», однако оставлять ее на борту наверняка обреченного судна он также не желал. Когда Эрнеста, закончив перевязку, еще раз внимательно заглянула ему в глаза и, поправив свой нехитрый арсенал: два пистолета, сабля и нож, заткнутый на всякий случай за голенище сапога – первой подошла к двери, он скрепя сердце кивнул:

– Только держись все время позади меня.

На палубе, стоя под полными ужаса взглядами матросов – те и впрямь смотрели на них троих, словно уже на покойников – пока Винченсо отдавал боцману последние распоряжения, Морено незаметно взяла Билла за руку и впервые честно спросила:

– Как думаешь, есть шанс, что мы выберемся оттуда живыми?

Катлер промолчал, разглядывая кряжистую громаду «Моржа» – его борт возвышался над «Коброй» по меньшей мере на восемь футов, а открытые орудийные порты не оставляли сомнений в том, что за всеми ними скрываются мощные орудия, готовые открыть огонь по цели. Едва ли Билл был тогда настроен сколько-нибудь оптимистичнее своего капитана, однако он все же ободряюще стиснул своей лапищей тонкую ладонь девушки и заверил ее:

– Я не дам им сделать с тобой что-то дурное, Нэнси.

На «Морже» их встретил квартирмейстер Флинта – Эрнеста не знала тогда его имени, но этот высокий, улыбчивый и в целом приятный, за исключением всего одного недостатка – отсутствующей ниже колена правой ноги, из-за чего ему приходилось опираться на костыль – человек почему-то сразу остро не понравился ей – быть может, именно этой самой улыбкой.

– Проходите, пожалуйста, сэр, – вежливо обратился он к с трудом сохранявшему внешнее спокойствие Алигьери. – Капитан ожидает вас. Оружие, прошу прощения, придется оставить…

– Это еще с какой стати? – сцепив зубы от накатившей при подъеме на борт дурноты, хрипло поинтересовался Катлер; Эрнеста тотчас положила ладонь ему на здоровое плечо.

– Спокойно, Билл, тише, не зли их, – еле слышно проговорила она и ослепительно улыбнулась вражескому квартирмейстеру: – Разумеется, мы так и поступим, мистер…

– Сильвер, мисс, Долговязый Джон Сильвер, – с такой же любезностью поспешил ответить тот. – Извините, что вам приходится так себя утруждать: сами понимаете, приказ капитана… – Наблюдая за тем, как трое гостей-заложников медленно расставались с оружием – Эрнеста, которую обыскивали менее тщательно, нежели мужчин, предусмотрительно оставила нож при себе – Сильвер снова обратился к Винченсо: – Сэр, уверяю вас, это всего лишь меры предосторожности, вам и вашим спутникам ничего не угрожает. Капитан наш, увы, несколько переменился в последние годы – иногда на него находит желание поговорить с кем-нибудь – а, разумеется, нам, своим подчиненным, он раскрывать свои планы полагает неуместным…

– А с посторонними людьми для него, значит, откровенничать самое то? – буркнул Билл, сдирая с себя тяжелый пояс с пристегнутым к нему пистолетами и вручая его в руки хмурому высокому человеку, собиравшему их оружие – судя по повадке, далеко не последнему человеку в команде Флинта, а по настороженно блеснувшим на секунду при виде него глазам Сильвера – примерно равному ему если не по авторитету, то по должности. Эрнеста знала по рассказам отца, что штурмана у Флинта не было – тот, обладая значительными познаниями в навигации, сам рассчитывал курс. Следовательно, этот человек мог быть либо старшим помощником, либо боцманом, либо и тем и другим одновременно. Во втором уверяли его широкие плечи и длинные мускулистые руки, а также то, как беспрекословно давали ему дорогу и выполняли короткие распоряжения матросы. В первом же – внимательный, цепкий и крайне напряженный взгляд, нисколько не прояснявшийся, когда он смотрел на Сильвера или кого-то еще из команды. Что-то на этом судне было очень и уже довольно долго неладно, сразу же поняла Эрнеста, пока одноногий квартирмейстер говорил на ухо Алигьери:

– Только, сэр, я вас должен предупредить… Если капитан захочет с вами выпить – не отказывайтесь; а там, глядишь, он сам вас отпустит. Заговаривается, правда, сильно – ему повсюду мерещатся какие-то заговоры – так вы просто не перечьте ему, и все будет в порядке.

– Да поняли мы, поняли уже, – грубо перебил его Билл, здоровой рукой покрепче обнимая Эрнесту за пояс. – Показывай дорогу.

Капитанская каюта, вопреки обыкновениям, находилась не на юте, а в глубине трюма, так что прямого выхода из нее на верхнюю палубу не существовало: требовалось прежде через люк спуститься вниз, миновать длинную скрипучую лестницу, с которой Сильвер, несмотря на свое увечье, справлялся поразительно ловко, и пройти по короткому коридору, не освещенному даже скверным фонарем. Заканчивался этот самый коридор единственной дверью, на которую трое прибывших пиратов сразу же воззрились с откровенной опаской.

– Капитан Флинт ожидает вас, – судя по голосу, снова вежливо улыбнулся Сильвер, прежде чем раствориться в окружающем их мраке. Билл поежился:

– Знаете, я, конечно, не трус, но что-то мне тут совсем не нравится. Нэнси, Ченси, держитесь-ка лучше позади меня.

– Я бы поспорил, кто из нас сейчас лучший защитник, – проворчал Алигьери, наклоняясь и ощупывая голенище своего правого сапога. Эрнеста усмехнулась, вспомнив о собственном припрятанном ноже – мысль, что они все же не полностью безоружны, была приятна.

В каюте капитана Флинта царил почти такой же непроглядный мрак, как и в коридоре, так что разглядеть что-нибудь в первые несколько секунд не представлялось возможным; в воздухе витал настолько сильный запах табачного дыма, смешанного с явственно разившим от обитателя каюты перегаром, что Эрнеста непроизвольно зажмурилась, чтобы не так ело глаза. Одновременно с этим у нее за спиной послышался громкий звук хрустнувшего стекла, и Билл сдавленно чертыхнулся, видимо, наступив на валявшуюся на полу бутылку.

– А ну, стоять! Вы кто такие? Убирайтесь!.. – мгновенно хрипло рявкнул из темноты пропитой голос, сопровождаемый звуком воздетого курка. Морено, стоявшая впереди всех, инстинктивно отшатнулась и вскинула руки ладонями вперед:

– Подождите, сэр, не стреляйте! Мы же…

– Капитан, мы из команды шхуны «Кобра». Вы сами пригласили нас прийти сюда, помните? – как можно более ровно и спокойно проговорил Алигьери, поспешив встать между дулом пистолета и своим неуклюжим помощником. – Поверьте, это… это совершенно вам ни к чему.

– «Кобра»? Не знаю никакой кобры. Черная мамба, помнится, кусала меня – чуть концы не отдал, ха! – но я вам этого не рассказывал, значит, вы лжете, – с угрозой заявил Флинт. Да ведь он же практически в стельку пьян и ничего не соображает, в отчаянии догадалась Эрнеста, шаря глазами вокруг себя в попытке разглядеть хоть что-то.

– Да при чем тут какие-то змеи? – с раздражением, пересилившим в нем даже страх смерти, возмутился Билл. – Шхуну нашу так зовут, Ченси сказал же!

– Врешь! – рявкнул капитан, судя по звуку, снова вскинув пистолет; но Катлер не отступил:

– Решили нас всех тут перестрелять – ладно, сэр, валяйте, хоть мы к вам и пришли без оружия! Только можно я хотя бы сперва окно открою, а то в толк не возьму, и правда ли тут ни зги не видать, или у меня просто в глазах от этакой вони темно?

– Билл, замолчи сейчас же!.. – запоздало прикрикнул на него Винченсо, однако, к всеобщему изумлению, капитан вдруг расхохотался, раскатисто и хрипло, почти одобрительно:

– Вот оно что! А ты не из робких, парень, верно? Валяй, открывай… Да не ты, дурень – вон, пусть мальчишка старается, тот, что первым зашел…

– Это не мальчишка, а наш штурман, ее Нэнси Морено зовут, – проворчал обескураженный Катлер, прежде чем Эрнеста успела предостерегающе шикнуть на него. Оконная рама поддалась неохотно, скрипя на всю комнату, и когда внутрь ворвался свежий воздух, девушка с трудом устояла на ногах: от восторга ей даже стало безразлично, что скажет или сделает грозный капитан, услышавший ее фамилию. Распахнув пошире занавески – сразу же обнажились целые батареи пустых бутылок, опрокинутых на пол, ворох разбросанных бумаг, исписанных и смятых, какие-то осколки, грязные тарелки – Эрнеста на всякий случай осталась стоять у окна, придерживая так и норовившие захлопнуться створки.

– Морено… – рассеянно проговорил Флинт, морща лоб с пьяным удивлением. Теперь, при свете, проникавшем через окно, становилось возможным рассмотреть его лицо: широкое, как и все его кряжистое тело, с грубыми и резкими чертами, густо заросшее местами седой, местами – грязно-коричневой, как разбавленная водой кофейная гуща, жесткой даже на вид щетиной. Глаза у него были не черные, а серо-зеленые, небольшие и глубоко посаженные, глядевшие и сквозь пьяный дурман поразительно цепко, жестко и внимательно. Эрнеста внутренне напряглась: чем-то их собеседник остро и неприятно напомнил ей Джона Рэдфорда.

– Был у меня когда-то один Морено… Мальчишка совсем, полукровка-испанец, – супясь, хозяин «Моржа» потянулся за бутылкой. – Имя какое-то звонкое – не то Эдди, не то Энтони…

– Антонио, – дрогнувшим голосом внезапно поправила его Эрнеста. – Моего отца звали Антонио Морено, и он действительно служил у вас матросом.

– Отца? Так ты, стало быть, его дочь… И тоже ходишь под пиратским флагом? – оживился Флинт. – А что же вы с ним не в одной команде?