Под флагом цвета крови и свободы

– Ага, еще когда только-только занял это место. Мистер Рочестер тогда только-только начал свое дело… помните ту мутную историю с распадом Ост-Индской Британской компании? Вроде как именно там он сколотил свой капитал… – задумчиво проговорила Эрнеста, постукивая карандашом по переплету судового журнала, в который она вносила данные о корректировке курса. Эдвард покачал головой:

– Мне доводилось встречаться с этим человеком пару раз. Крайне неприятный и беспринципнейший субъект, однако я не думал, что он окажется как-то связан с пиратами.

– Если то, что я о нем слышала, правда, то это далеко не самое любопытное его знакомство, – холодно возразила девушка.

– Вы имеете в виду?..

– Говорят, он раньше сотрудничал с испанцами. Добывал для них информацию в годы войны за очень неплохие деньги, – Морено покрутила в пальцах карандаш. – Якобы, накопив достаточно, он оборвал все старые связи и с головой ушел в мирную торговлю, но как знать наверняка? В таком деле нельзя полностью замести следы.

– И этот человек преследовал нас всего пару часов назад?! – с трудом переводя дыхание, спросил Эдвард – ему как никогда хотелось выплеснуть свою ярость если не ударом, то хотя бы криком. – Что произошло между ним и Джеком?

– Не знаю, – твердо отрезала Эрнеста. Мужчина прищурился с сомнением:

– Не знаете или не хотите мне говорить?

– Не знаю и не хочу знать! Джек мой друг, а я не привыкла болтать о секретах своих друзей, – на секунду Морено, казалось, взглянула на него с самой настоящей ненавистью, но почти сразу же взяла себя в руки: – Я хорошо знаю нашего капитана. Если бы нам грозила настоящая опасность, он не стал бы скрывать это – по крайней мере, от меня.

– Вы так в этом уверены? По-моему, у него слишком много тайн от нас, – с усталым смешком поинтересовался Дойли и добавил чуть тише: – Полагаете, мы сбили их со следа?

– Думаю, да, – более чем уверенно отозвалась девушка, поднимая голову и зорко осматривая чистую линию горизонта за кормой. – У мистера Рочестера в основном английские и голландские суда, они мельче, маневреннее и, что существенно, быстрее наших. При таком ветре, заметь они нас и реши преследовать, это уже, скорее всего, было бы очевидно.

– Значит, они нас отпустили? – с явной насмешкой поднял брови Дойли.

– Или просто не разглядели издалека. Слава Богу, Джек предпочитает ходить в море под нейтральным флагом, – с присущей всем пиратам в подобных делах рассудительной беспечностью ответила девушка. И даже Эдвард, уже неплохо изучивший ее за прошедшие несколько месяцев, не смог бы предположить, сколь тяжелые и неприятные думы скрываются за этой небрежно-спокойной усмешкой.

Покончив с корректировкой маршрута, Эрнеста отправилась к капитану, против обыкновения не взяв с собой Дойли – тот, даже став старшим канониром, предпочел не оставлять символические обязанности подштурмана, которые в том числе включали представление готовых расчетов Рэдфорду – а помимо того улучив момент, когда тот остался в своей каюте совершенно один. Сам Джек также повел себя странно: обычно доверяя своей верной и знающей дело помощнице настолько, что лишь бегло пробегал глазами поданные ею бумаги, на сей раз он долго и внимательно рассматривал тонкую линию маршрута, пролегавшую на карте, тщательно изучил расчеты Эрнесты, пару раз даже попросив объяснений, и лишь затем согласно кивнул:

– Можешь оставить здесь. Я сам отдам Айку необходимые распоряжения.

– Очень жаль, – зорко следя за ним своими пронзительными глазами, проговорила Морено. Взгляд ее мгновенно стал еще жестче прежнего, тонкие темные пальцы предупредительно сжались поверх свернутых в трубочку листов. – Очень жаль, что ты против того, чтобы я даже просто говорила с рулевым. Очевидно, потому что опасаешься вопросов, которые он может мне задать, а я даже не знаю, что ему отвечать…

– А почему он должен что-то спрашивать? – резко парировал Рэдфорд. – Даже если и будет – ты вовсе не обязана сообщать ему все.

– Но обязана знать, что происходит! – Эрнеста нервно вскочила со своего места и уперлась ладонями в стол, глядя на капитана сверху вниз. – Мистер Дойли пятнадцать минут назад говорил о том, что у тебя слишком много тайн ото всех нас. Я сказала, что не стану это обсуждать, а теперь уже не уверена, что поступила правильно! Ты ни с того ни с сего решаешь кардинально поменять курс, не говоря никому ни слова, хотя через пару недель это и так станет ясно, как Божий день; ты ни словом не обмолвился мне о том, что у нас, возможно, на хвосте сам Джеймс Рочестер и его цепные псы; и ты, черт тебя дери, отказываешься говорить мне конечную точку пути и требуешь прокладывать маршрут вслепую, по кусочкам, до того места, которое укажешь опять-такиты один! – она яростно швырнула на стол бумаги и ткнула в них пальцем. – С меня довольно, Джек. Или ты объясняешь мне, что происходит, или…

– Или что? Ты пойдешь и выложишь команде все свои сомнения?

– Я откажусь рассчитывать курс дальше нынешних координат, если ты не скажешь мне его конечную точку, – твердо отчеканила Эрнеста. – Посмотрим, как ты заговоришь, оказавшись в открытом море без штурмана и необходимых запасов питьевой воды!

Рэдфорд откинулся назад в своем кресле, приглашающим жестом указав на карту. Глаза его, такие же черные, как у девушки, сверкнули редко появлявшимися в глубине их зрачком опасными искорками – наследием рода матери-индианки:

– Ты же лучший штурман Карибского моря. Вот и предположи сама, куда мы направляемся, к чему спрашивать меня?

– Я с тобой в эти игры играть не собираюсь, Джек, – отрицательно покачала головой Эрнеста. – И гадать, в какой из десятков портов на том побережье мы зайдем, тоже не намерена. Тебе придется сказать мне все самому.

Несколько секунд Рэдфорд колебался, затем поднес слегка подрагивавшую ладонь ко лбу – солнце било ему в глаза, а теперь вся верхняя половина лица его оказалась скрыта густой бархатной тенью:

– Если Рочестер все-таки не проследовал за нами, то свернем на юг и выйдем к Тольяру; добычу можно будет на обратном пути сбыть на Нью-Провиденсе…

– Рочестер уже не следует за нами, это ясно и слепому, – возразила Эрнеста, и в голосе ее отчетливо послышалась тревога. – Джек, кроме него – за нами может идти кто-то еще?

– Надеюсь, что нет. Во всяком случае, мне некого подозревать, – твердо ответил Рэдфорд. Морено усмехнулась невесело, почти до обидного понимающе, поджала губы, но кивнула:

– Что ж, уже лучше, чем я предполагала, – казалось, прежнее деловитое спокойствие понемногу возвращалось к ней, хотя взгляд по-прежнему оставался неприятно цепким. Очевидно, Эрнеста попросту сознавала, что разом выбить из друга всю правду будет невозможно, и предпочла удовольствоваться наиболее важными на существующий момент объяснениями. – Нужно возвращаться к команде, меня ждут.

Рэдфорд не сделал попытки остановить ее; однако, когда Морено уже взялась за дверную скобу, неожиданно позвал:

– Эрнеста! – Она обернулась, тонкая и почти ослепительно светлая в своей легкой рубашке на фоне темной стены: отскобленное от грязи, за счет густой смолы дерево досок ее обшивки все равно казалось совершенно черным; и Джек, растерявшись даже в первую секунду, выговорил торопливо и страстно: – Я никогда не сделал бы ничего, что угрожало бы безопасности моей команды. Я же капитан, я отвечаю за жизни всех, кто на моем корабле… Скажи, ты ведь веришь мне?

– Верю, – почти без раздумий кивнула Эрнеста. – Верю, Джек. И очень надеюсь, что на сей раз я не ошиблась в своем выборе.

Эдвард ждал практически за самой дверью, и по его настороженному взгляду становилось ясно: весь их разговор старший канонир слышал от первого и до последнего слова.

– Теперь вы понимаете, что мои подозрения небезосновательны? – без обиняков начал он, и Эрнеста с мрачноватой усмешкой хлопнула его по плечу:

– Вы бы хоть притворились, что не подслушивали, мистер Дойли… Насчет маршрута Джек мне точно не солгал, так с чего я стану не верить ему в остальном?

– С того, что Генри не собирался встречаться с мисс Фостер, – внезапно понизив голос, яростным шепотом произнес Эдвард. Морено мгновенно остановилась, как вкопанная, несколько секунд очень внимательно смотрела на него, очевидно, решая, стоит ли доверять его словам, а затем, схватив за руку, повлекла за собой прочь с верхней палубы, в трюм.

– Почему я должна этому верить? – спросила она, стремительно спускаясь по лестнице – проделать подобный трюк на скользких от недавно нанесенной смолы ступеньках было непросто, так что Эдвард ответил не сразу, прилагая все усилия, чтобы удержаться на ногах:

– Губернаторский дом находится возле форта. От порта до него почти час добираться пешком, а я обнаружил Генри именно возле доков.

– Это еще ни о чем не говорит, – слегка успокоившись, мгновенно перешла на безапелляционный тон Эрнеста. – Быть может, вы просто смогли нагнать его до того, как он вышел из порта.

– Когда я покидал остров полтора года назад, – низким, полным непримиримой ярости шепотом продолжил Эдвард, – неподалеку от тех доков находилась контора мистера Рочестера, и каждый день его поверенный принимал там посетителей. А как раз на том участке, где я разыскал мальчишку Фокса, в прошлом останавливались корабли этой компании…

– Хорошо, – напряженно перебила его Морено, прижимая пальцы к губам. – Хорошо, пусть так все и было – хоть я и не очень-то верю – но почему же вы не рассказали об этом капитану?

– Потому что Генри мог отправиться туда и не по своей воле! И это было бы даже куда более вероятно. Какие у этого мальчишки могут быть связи с мистером Рочестером? А капитан Рэдфорд, вы сами сказали, в прошлом служил у этого человека…

– Это было давным-давно, и Джеймс Рочестер едва не убил его! Он ненавидит Джека всем сердцем, а вы просто не хотите ничего понимать!.. – сорвавшись, почти выкрикнула в запале Эрнеста. Тяжело дыша, она глядела на Эдварда с такой ненавистью, что тот против воли ощутил неприятный холодок под сердцем:

– Я не знал об этом. Но даже если и так, то месть этого человека нашему капитану для нас ничем не лучше их сотрудничества…

– Никакой мести ему не будет: тот вопрос давно закрыт. Для меня вообще позор, что я говорю с вами об этом! – гневно перебила его Морено, отталкивая в сторону и быстрым шагом направляясь обратную сторону, к той самой лестнице, по которой они спускались вниз. Эдвард сжал зубы, с досадой осознавая, что спор этот был лишен смысла с самого начала: поверить в предательство Генри Эрнеста еще могла, как бы это ни противоречило всему ее пиратскому воспитанию; в обман капитаном собственной команды – никогда.

Особенно досадно для Эдварда это было потому, что до инцидента с пленными пиратами и смерти Эванса он и сам мыслил точно так же, а потому даже не мог заставить себя осудить многое повидавшую, но все же сохранившую верность своим главным принципам девушку. Но, черт возьми, ведь должен быть способ… неужели все может закончиться вот так? Дойли в отчаянии стиснул голову руками: он бы согласился и на спасение когда-то ненавистной, а теперь понемногу все же проникшей в его сердце и прочно облюбовавшей там тесноватый, но уютный уголок пиратской команды – однако как спасти их, упорно не желающих быть спасенными? В том, что сообразительный при всех своих недостатках Рэдфорд, какую бы игру он ни затеял, сумеет уцелеть сам, вытащить Генри и пару-тройку пешек, достаточно тупых и исполнительных, чтобы еще и остаться ему благодарными, Эдвард не сомневался. Однако едва ли в их числе окажется бывший офицер, до сих пор наверняка втайне ненавидимый Джеком, и лояльная, но умная и понимающая слишком многое Эрнеста…

Одно Дойли понимал теперь ясно: рассказывать команде о своих подозрениях ему совершенно точно не стоит – в лучшем случае реакция на них будет, как у Эрнесты, в худшем – он сам рискует оказаться за бортом за измену. Значит, оставалось выжидать, копить доказательства, а еще – заранее обдумывать возможный план побега, причем эта мысль почему-то совершенно не радовала Эдварда. И дело было вовсе не в неприятной перспективе вновь искать себе источник пропитания и средств к существованию, не в необходимости в очередной раз начинать все сначала – одна-единственная проклятая мысль раскаленной металлической стружкой засела у него в голове, подсказывая невнятным, злорадным шепотом: а ну как все эти люди уже давно обречены на смерть? Даже не предательством своего капитана, которого, дай Бог, возможно, и нет – но самим фактом своей пиратской жизни, сразу же выводящим их за рамки законов любой страны…

Из трюма он выходил откровенно растерянный – настолько, что даже не сразу услышал доносившиеся из кубрика голоса: с «Морского льва» в тот день под предлогом уточнения маршрута, а в действительности – ради встречи со своими питомцами прибыл старый боцман Макферсон. Теперь, очевидно, уже получив необходимые разъяснения от капитана, он сидел среди сменившихся полчаса назад, уработавшихся вусмерть и вольно развалившихся в гамаках матросов, и рассказывал какую-то очередную захватывающую историю из своего богатого прошлого. Те слушали бурно, то и дело перебивая с уточнениями или какими-нибудь вопросами, и даже не слишком интересовавшиеся речами боцмана легко находили себе занятие; кто-то, примостившись на собственном рундуке, тачал сапоги, зашивал продранные штаны, рубахи, приноравливался вязать новый замысловатый морской узел; кто-то мирно дремал, устроившись в гамаке и время от времени всхрапывая – впрочем, будить уставшего товарища никто не собирался, тем более что издаваемые им звуки все равно не могли заглушить от природы густой и зычный голос Макферсона. У самых ног его устроился, любопытно посверкивая глазенками, Карлито – при виде мальчишки, заметно подросшего и, казалось, несколько отъевшегося, у Эдварда слегка потеплело на душе. Совсем рядом с боцманом сидел необыкновенно тихо Генри: он не поднимал головы и не вступал в разговор, но создавалось впечатление, что ему тоже очень и очень интересен рассказ Макферсона.

– И только тогда, когда капитан Флинт решил, что его месть осуществлена, он приказал собрать оставшихся в живых солдат, показал им их бывших командиров и заявил, будто позволит присоединиться к своим людям тем, кто решится взять в руки оружие и убить хоть одного из них. Понятное дело, желающих таких сразу же оказалось…

– Мисс Эрнеста! – невольно перебив его, радостно выкрикнул один из матросов, вывесившись из гамака настолько, что едва не свалился на пол. Сразу же несколько его товарищей с веселыми возгласами повскакивали с мест:

– Да, да, мэм, идите к нам!..