Прорицатель 3. Дочь рода

Это была улыбка не Тараса, а Тангарда Кровавого. Именно её видели перед смертью враги. И эта самая улыбка внушала ужас всем и каждому, когда Тангард Кровавый шёл мстить за свою семью, когда выжигал огнём Хаоса страны и континенты.

Его мир сошёл с ума в погоне за бессмертием. Эксперименты и закрытые подземные базы, заклятия на крови и импланты из частей тел тварей. Приверженцы учения Древних получили своё бессмертие, но тем самым обрекли себя на вечные мучения, после которых гибель мира показалась им избавлением.

Тангард ушёл последним, когда все экспериментальные образцы были уничтожены. Если мир когда-нибудь возродится, там не будет этой мерзости, не будет ни единого послания «Древних», над которыми тряслись как над великой реликвией.

Он доберётся и до местных «святилищ», чтобы убедиться, что в этом мире история не повторится.

Только глупцы веруют, что Порядок и Хаос могут жить в вечной гармонии. Адепты обеих Великих Сил стремятся заполучить власть. Тарас видел, что случается в мире, где доминирует Хаос и становится слишком много перемен.

Порядок ничем не лучше, и здесь он уже перешагнул грань разумности. Ещё немного – пара десятков лет – и оболочка мира истончится настолько, что осколки других миров поглотят его.

Придётся вмешаться и хоть немного подтолкнуть Хаос. Равновесие? Будет забавно, когда Тангард Кровавый принесёт его в этот новый мир. Предки бы животы надорвали от хохота.

***

Столица. Отель «Бескудников».

Номер люкс

Дмитрий Гаврилов лежал на широкой кровати с шёлковыми простынями, которые после его метаний превратились в груду влажного от пота и крови тряпья. Клятва убивала его, не позволяла сделать вдох или поднять голову. Митя отчётливо понимал, что это конец.

Славный род Гавриловых закончится на нём, причём в самое ближайшее время. Даже мысль о том, чтобы найти способ обойти запрет, вызывала сильнейшие боли и судороги. Слишком строгими были условия, слишком тяжко было идти против покровителя.

Проклинать родителей было поздно, да и вряд ли они сознавали, на что шли, когда поклялись родом. Почему алтарь позволил?! Вот чего не мог понять последний Глава рода. Бабушка так и не назвала ни одного внятного оправдания их поступку. Она только и делала, что твердила, будто всё скоро закончится.

На неё перешла лишь часть запретов: молчание, неспособность вмешаться и что-то ещё, о чём Прасковья умолчала. Мите досталось за всех. За родителей, сгинувших в разломе, и за весь род. Тяжкое бремя для десятилетнего ребёнка, на которого свалилась ответственность Главы рода.

Дверь в номер отворилась без стука, и в комнату вошёл молодой аристократ в франтовском костюме и с безупречными чертами. Породистый, властный, уверенный в себе, этот мужчина буквально излучал ауру опасности.

– Какая нелепая попытка убить себя, mon cher ami, я думал, ты умнее, – мужчина склонился над кроватью и заглянул в бледное лицо Дмитрия. – Я прибыл в эту душную столицу не для того, чтобы наблюдать за тем, как мои труды рушатся.

Митя слабо застонал и попытался ответить, но горло сдавило от спазма.

– Отменяю откат, – жёстко сказал гость. – Приведи себя в порядок и выполни то, что должен.

– Будь ты проклят! – прохрипел Митя, сделав жадный глоток воздуха. – Будь ты проклят, выродок!

– Придержи свой острый язычок, мальчик, – рассмеялся мужчина. – Я проклят так давно, что сам позабыл, когда это было.

– Я не хочу! – замотал головой Гаврилов, сев на кровати и спустив ноги. – Не хочу, слышишь?!

– Ты сделаешь это, – ледяным тоном приказал покровитель. – В прошлый раз ты чуть не подставился. Всё должно было пройти идеально.

– Если бы я не активировал энергетические заряды, мы бы погибли на полигоне, – возразил Митя, чувствуя, как боль отступает.

– Глупости! Только зря просадил резерв, – погрозил ему пальцем мужчина. – Ярина Войтова справилась и даже закрыла разлом.

– Не одна же… и она не явила миру проклятый дар… – Дмитрий принялся растирать занемевшие конечности, чтобы кровь снова начала циркулировать.

– Скоро. Скоро всё случится, – мечтательно протянул покровитель рода Гавриловых. – Мой многолетний план сработает и всё изменится, mon cher ami. И ты будешь стоять рядом со мной у истоков нового мира.

– А Ярина? – Митя поднял взгляд на мужчину и вздрогнул, уловив фанатичный блеск глаз.

– О, её роль сложно описать в двух словах, – покровитель прикрыл глаза и расплылся в улыбке. – Она станет праматерью нового мира. Хаос и Порядок танцуют в извечном танце, и эта девочка – ключ к новому равновесию, – он покачнулся будто в танцевальном па, повёл плечами и блаженно зажмурился. – Она будет моей королевой, императрицей, владычицей мира. Нужно лишь подтолкнуть её.

Дмитрий Гаврилов молчал и слушал сумасшедшие речи, похожие на бред. Он знал, почему покровитель делится с ним своими планами и мечтами, – клятва была абсолютной и не предполагала разночтений. Даже при большом желании он не сможет выдать покровителя.

О чём и свидетельствовал недавний «приступ лихорадки». А ведь он просто подумал о том, чтобы намекнуть Ярине Войтовой об опасности во время чемпионата. Конечно, за этим стояла ещё одна мысль… даже не мысль – надежда, что всё же есть способ избавиться от покровителя.

Не может же не быть в этом мире человека, способного расправиться с этим безумцем?! Кто-то же должен быть сильнее! Или… всё бесполезно и никакого выхода нет. Если уж бабушка не сумела преодолеть давление клятвы, то что говорить о нём, Мите?

– Послезавтра бой на мечах без магии, – прервал затянувшееся молчание покровитель. – Моя девочка сразится с лучшими мечниками среди школьников Империи. Ты должен быть на трибунах, – он посмотрел на Дмитрия таким взглядом, что Глава рода Гавриловых пожалел о том, что не успел умереть от отката. – Я хочу, чтобы ты записал каждое её движение, каждый взмах ресниц и прищур глаз.

Покровитель вышел из комнаты отеля, а Митя снова упал на влажную постель. Ему не выжить в этой игре. Не будет никакого нового мира, в котором есть место для Дмитрия Гаврилова. Он обречён. Клятва снова сжала горло, стоило только подумать о способе рассказать Ярине…

Его пальцы судорожно вцепились в мокрые от пота простыни, а взмокшие волосы прилипли ко лбу. Тихий стон раздался в полупустом номере, на кровати которого лежал худенький юноша, сжавший челюсти так сильно, что зубы вот-вот раскрошатся.

– Прости, Ярина. Я не смогу тебе помочь, – прошептал он синеющими губами.

Как только решение было принято, тиски боли разжались, а Дмитрий Гаврилов, кажется, потерял сознание от облегчения.

Глава 6

Я сжимала в руке родовой меч, подаренный отцом. Баланс, вес, длина, – всё было будто специально выковано для меня. Ничуть не хуже клинка из прошлого мира.

Позавчера Тарас словно специально хотел меня позлить, но я понимала, что он прав. В этом мире у меня не было никого и ничего. Только клятва мёртвой девочке и перешедшие по наследству от неё родственники и друзья. Я думала, что стала ею, срослась с этим миром и с этими людьми… но это не так.

И Тарас напомнил мне об этом. Ударил по больному.

Я надеялась, что мы сразимся сегодня, – он, как и Света, тоже выбрал бой на мечах, но биться с подругой не хотелось.

Количество отдельных зон сократили до четырёх – не так много универсалов было среди аристо. Они развивали магию, а Материю брали бонусом ради выносливости и маневренности в бою.

Это мы с Тарасом несли груз прошлой жизни, и обе наши семьи делали упор на всестороннее развитие. Даже если для этого требовалось изо дня в день выкладываться сначала на полигоне, а после – в зале для магических тренировок.

Если бы не тренировки в братстве, я вряд ли прошла бы дальше первого тура. Я бы просто не справилась. Триса и Колум постарались на славу: всего за несколько дней я вернулась в ту же форму, в какой была до ритуала.

Мой противник в первом туре – юный граф Виктор Гречихин, пятый наследник военного рода. Все Гречихины верой и правдой служили императору: кто в качестве командиров армии, кто – в императорском корпусе стражей.

Вихрастый мальчишка с острыми чертами лица изучал меня серьёзным взглядом. Значит, не считает меня слабой и будет биться в полную силу. Достойный противник, опытный и сильный. Отличный выбор, чтобы сразу проиграть.

Вот только проигрывать я уже не планировала. Ярину считали слабой – таковой она и была. Я – не она, и слабой быть не хочу.

Прозвучал сигнал к бою, я подняла меч. Эту схватку я не проиграю.

Гречихин кружил вокруг меня, оценивая мою подготовку. Он скользил по краю арены, я же переступала ногами, держась лицом к нему. Будь мы настоящими врагами, уже бросились бы в атаку, вложив в удар всю свою силу. Но сейчас мы оба наслаждались этой проверкой, изучая оборону друг друга.

Мой укол, молниеносный отход назад. Его стремительный рывок, мой ловкий прыжок в сторону. Когда наши мечи, наконец, соприкоснулись, звон стали пробудил в нас воинов. Тех, кто день за днём тренировал волю и силу. Тех, кто был готов сражаться за победу… в детском турнире.