Ничего, кроме правды

– Просто я не понимаю, зачем кому-то знать о наших с тобой делах?

– Не кому-то, а моему лучшему другану.

– Да какая разница!

Я не выдержала и отвела взгляд.

– Соня…

– Чего? – буркнула я, уткнувшись в чашку.

– Посмотри на меня.

– Ну что? – вскинула я голову.

– Ты вчера с ним была, да? Я сказал, в глаза мне смотри, не отворачивайся!

– Ну, была! – вспылила я. Разве мне есть за что себя упрекать? – Я что, не имею права общаться с мужчиной, тем более с твоим лучшим друганом? Он очень интересный собеседник! У него прекрасный вкус во всём! Вон какой дом спроектировал!

– Та-а-ак, – протянул Шурик тоном, не предвещающим ничего хорошего. – Значит, ты и дома у него побывала. Вчера. Или это был не первый раз?

– Только вчера. Мы пили вино, разговаривали, и он учил меня разбираться в винах.

– А ещё в чём он учил тебя разбираться? – с холодной яростью процедил Шахов.

– Ты не смеешь так думать ни обо мне, ни о своём друге!

– Позволь мне самому решать, что я смею, а что не смею делать!!

– Не ори на меня!

– Да кто ты такая, чтобы затыкать мне рот! Ты, которая даёт сразу двоим и ещё нагло врёт при этом!

– Что?! – меня затрясло от негодования.

– Я к ней за помощью шёл, как к человеку, которому доверяю, а она… – Он с силой схватил меня за руку и замер на несколько мгновений, не отрывая от моего лица своих глаз и тяжело дыша. Он был страшен в своей яростной ревности, но осознание этого почему-то подействовало на меня самым поразительным образом – я моментально успокоилась, как перед неотвратимостью смерти.

– Ударь меня, что же ты медлишь? – спокойным голосом произнесла я.

– Ты!

Пальцы его сжались на секунду, он побелел, хотел было что-то сказать, но вдруг вскочил со своего места и выбежал из кухни. Я слышала, как он гремел чем-то в ванной, как матерился, но продолжала сидеть на месте. И лишь только когда оглушительно выстрелила входная дверь, я вскочила и помчалась в ванную. Тазик был пуст, а в прихожей блестели влажные следы. Он нацепил на себя мокрую одежду и так сбежал, осёл ревнивый! Он же запросто подхватит воспаление лёгких! Впрочем, дуракам везёт, как говорят. Авось и пронесёт…

Злость моя прошла так же быстро, как и загорелась. Сейчас я чувствовала только опустошение и небольшую слабость. Но раскисать было некогда – мне предстояло идти в поликлинику. Зато потом, когда отработаю последние несколько дней, я оторвусь за всё! Буду валяться на диване, смотреть чужие сны и смеяться над всеми горестями этого несовершенного мира.

Глава 18

– Ритуль, а ты Тимофееву не видала? Мне сказали, она к вам в корпус пошла зачем-то…

– Нет, Софья Павловна, не к нам, а в гинекологию. По крайней мере, я её там встретила полчаса назад. Она к Чижовой направлялась.

– А, отлично! Спасибо!

Ритка Малахова побежала дальше, а я пошла в сторону гинекологического отделения. Сегодня был последний день моей работы в поликлинике, поэтому требовалось оформить все документы, и Лидка нужна была мне позарез. Целый день я пыталась к ней прорваться, но всё никак не получалось – то её на месте не оказывалось, то у меня были пациенты.

Путь в другой корпус вёл меня длинными переходами, и совершенно случайно у меня образовалось время, чтобы немного подумать – о себе, о своей жизни и о том, куда и к чему стремиться дальше. В последние дни мне было совсем не до размышлений, требовалось завершить все свои дела на работе, поэтому засиживалась я допоздна, возвращалась домой донельзя вымотанная и моментально отрубалась. И такая дребедень каждый день… Шурик больше не появлялся, чему я совсем не удивлялась, Шефтер звонил лишь раз, после той бурной ночи, и это затишье в моей личной жизни было сейчас очень кстати. А то за последний месяц – боже мой, всего месяц прошёл с той знаменательной встречи втроём! – уж очень наполненным оказался мир вокруг меня. Да и внутри тоже. Во мне стали открываться такие глубины, о которых раньше я не подозревала. То ли ещё будет, когда появится свободное время и мне придётся волей-неволей хорошенько покопаться в себе и своём прошлом. Впрочем, неизвестное будущее тоже не стоит сбрасывать со счетов. И главный вопрос состоит не в том, кого выбрать из появившихся поклонников – надёжного человека, понимающего меня с полуслова, или ревнивого шатуна и драчуна, – а какое дело себе найти, чтобы не сойти с ума. Заняться дизайном интерьера? Это всего лишь временная блажь человека, далёкого от искусства, но желающего потешить своё самолюбие. Пойти в винную область? Но так ли уж она сама меня увлекает, или мне интересны люди, которые в неё меня посвятили? Продолжить свои путешествия в мир чужих снов? Ну, по большому счёту здесь я ничего не решаю, значит и выбора особого нет. Платно или бесплатно – попадать в сны других людей я обречена до конца своей глупой жизни…

Я уже дошла до кабинета Ирины Чижовой, главного нашего специалиста по женским болезням, как краем глаза заметила знакомый облик своей подруги, стоящей в противоположном конце длинного коридора у окна. Лида меня не видела, её взгляд был устремлён на улицу, а точнее в наш внутренний дворик. Кого-то увидела там, наверное. Или просто задумалась. Хотя просто задумываться на работе Лидка не умеет, все её мысли чётко ходят только по одной траектории – пациенты, карты, болезни, персонал. Значит, кого-то высматривает в окне. Я убыстрила шаг. Лидка не оборачивалась, никак не реагируя на цокот моих каблуков. Вот это засмотрелась!

– Чего стоим, чего ждём? – радостно спросила я, хлопая подругу по плечу.

Лида вздрогнула и обернулась. Лицо её было красным, а глаза слезились. Боже мой, заболела!

– Ты что, Лидуш, простыла? Температура есть? – заволновалась я. Лидия редко позволяла себе болеть, уж такой организм крепкий, да и железный характер помогал.

– Нет, – она шмыгнула носом, и тут до меня дошло.

– Лидка, ты плачешь?!

Я никогда не видела её плачущей. Ни-ког-да! Даже в те моменты, когда жизнь, казалось, трещит по швам, наша Лида поднимала плечи, вздёргивала кверху свой носик и заявляла: «Русские не сдаются!»

– Не обращай внимания, – она высморкалась в салфетку, которая уже насквозь была пропитана влагой. Значит, она давно тут стоит и ревёт?

– Что случилось, Лидуш? Дома что-то? С мамой?

– Нет-нет, – улыбнулась она сквозь слёзы. – Слава богу, с мамой всё хорошо!

– А с кем плохо? С Юрой? Он тебе что-то сказал, да? Обидное?

– Нет, Сонечка, нет!

– Значит, с тобой?

И тут она уткнулась мне в плечо и затряслась от рыданий. У меня упало сердце.

– Лидуш, тебе Чижова что-то сказала, да? Ты ведь у неё была? Она злая на язык, ей человека обидеть – что стакан воды выпить. – Я заглушала в себе то предчувствие, которое уже затапливало меня с ног до головы. Но – а вдруг всё не так, как я почувствовала, пожалуйста, пусть всё будет не так! – Что она тебе сказала, Лид? Что?!

– Всё плохо, Соня. Всё очень плохо… – Лидка подняла на меня глаза, бездонные, страшные. – Но ты не думай, я не за себя боюсь, не себя мне жаль. Маму жалко, она же без меня пропадёт!

– Лида… – прошептала я. – Господи, Лида…

Мы сидели в её кабинете, Лида держала в руках уже остывшую чашку с чаем, а я пить не могла.

– Всё давно началось, года полтора назад или чуть больше. Сначала цикл месячный скакать стал, то промежутки большие были, то хлестало не остановить. Я заволновалась было, хотела даже на осмотр бежать, но закрутилась – меня ж тогда как раз заведующей назначили, – ну а потом всё как-то само прошло. Я и успокоилась, на переутомление списала. А недавно опять началось, только ещё боль появилась внизу. В общем, выкроила я время, сбегала к Чижовой, сдала мазок и ещё кое-какие анализы, а сегодня пришла за результатами, Ирина Романовна меня и огрела… обухом по голове. Орала так, что на всю больницу слышно было. Мол, почему я так долго тянула, мол, какой я, врач, пример подаю свои пациентам, ну и ещё всякого разного, сама знаешь, как она умеет.

– Знаю.

– А потом… потом она заплакала, Сонь.