Мой красный дневник

– Конечно. А ты запрись и не открывай дверь.

Я кивнула и захлопнула дверь. Прислонившись к ней спиной, на секундочку сильно прижала ладони к лицу, а потом выдохнула, произнося как мантру:

– У меня все хорошо!

С кухни наш двор был, как на ладони. Сережка аккуратно развернул машину и вылез, помогая деду уложить сумки. А потом они дружно расселись и уехали, оставив на белом листе двора черные следы. Два темных прямоугольника от уехавших машин вызывали недоумение, словно провалы во времени, не затянутые годами… на сердце было муторно и тяжело. Прошлое ушло навсегда, настоящее неопределенно, а будущее… а ведь придется увольняться!

И я снова схватила тебя, мой маленький красный дружок. Кому еще можно спокойно и без лишних эмоций с их стороны рассказать все события? Спасибо, мой малыш… Вот так и закончился этот безумный праздник. А через несколько дней наступят озабоченные поиском новой работы будни. Но мы ведь справимся? А теперь я перемою посуду, приму душ – и спать! В своей замечательной постельке. Пожелай мне доброй и спокойной ночи.

01.01 в 23.58 И снова я обращаюсь к тебе, мой хороший дружок. Не обессудь, что не дала поспать. Просто оказалось, что мои приключения не кончились, как я подумала, а вполне себе успешно продолжаются. Нет, какой идиот придумал убить милую девушку Светлану именно на новогодние праздники? Не мог потерпеть, когда я буду в отпуске? Ну вот, теперь и я стала говорить и думать, как Борис. С кем поведешься…

Итак, мы с тобой закончили общаться, когда я, пожелав тебе спокойной ночи, пошла на кухню. Включив стоящую на подоконнике магнитолу с записями моих горячо любимых Scorpions погромче, я пустила воду и, подпевая, начала мыть посуду. «We’re lost in a kiss a moment in time, forever young, just forever, just forever in love…» – подпевала я Клаусу Майне. Да, пусть кто-то кому-то где-то объясняется в любви и говорит, что она – единственная, кто раздвинула в его душе пределы Вселенной и подарила ощущение полета. Что она – та, в ком можно раствориться без остатка и единым лучом скользить по волнам гармонии и Божественной любви. И это – прекрасно. А я – обычная русская женщина среднего возраста, которой если что-то мужчина и предложит, так только удовлетворение собственных инстинктов. Слушайте, мужики, какая вам разница, куда отправлять нужду? Купите себе набор резиновых кукол и не отвлекайте женщин на пустяки! Эк, меня расколбасило! Даже самой стало смешно.

Я сняла резиновые перчатки и сделала музыку громче. В конце концов, телевизоры соседей с дебильными шоу достают меня каждый вечер до глубокой ночи. А теперь извольте слушать то, что нравится мне. На Новый год ведь можно?

Чистенькие тарелочки и блюдечки постепенно занимали полагающиеся им места на сушке. Чайник снова зашумел, подогревая воду. Пирог-то я не пробовала! Эх, сейчас наемся на ночь… Придется на коньках с Сережкой и Вероникой кататься, да снег по огороду туда-сюда перекидывать! Калории, они такие коварные! Только дашь себе слабину, они, словно дрожжи, за одну ночь могут так увеличить объем талии и бедер, что к десятому числу ни в какую юбку не влезешь!

Букет бледно-розовых роз перед лицом возник совершенно внезапно. Я подпрыгнула, одновременно пытаясь развернуться, и была поймана длинными руками Бориса, нависшего надо мной с улыбкой.

– Ага! Испугалась! – Проорал он мне в ухо. – Двери запирать надо! Вдруг придет маньяк?

Я выключила музыку, и сразу стало так тихо…

– Ты уже пришел. – Улыбнулась я, и почему-то отлегло от сердца. – И обокрал цветочный магазин?

Забрав из его рук цветы, я достала еще одну вазу и поставила в нее букет. Теперь их в квартире было целых три.

– Не обокрал, а любезно попросил открыть. – Он сам налил себе и мне чай, а затем порезал на долечки пирог. – Садись. Давай попьем, а то я чего-то замерз.

И правда, его руки были холодными, а губы – белыми.

– С тобой все в порядке? – Я внимательно посмотрела на него.

Такие же симптомы бывали у отца, когда начинало плохо работать сердце.

– Нет, Лен, все хорошо. Я посижу с тобой, попью чаю, согреюсь…

Он откинулся на стенку спиной и прикрыл глаза.

– Боренька, Боря, – я подошла к нему и протянула руку к шее – послушать пульс.

Он заметил и перехватил ее, а затем, нагнув голову, уткнулся лбом мне в ладошку.

– Прости, сейчас все пройдет…

Если это сердце – то ему можно помочь сладким чаем. Я бухнула в чашку четыре ложки и размешала.

– Боренька, выпей, пожалуйста! – Опустившись перед сидящим мужчиной на корточки, попросила я. – Тебе станет легче. Давай, мой хороший, пей!

Я впихнула ему в руки чашку и погладила серебристый ежик на голове. Волосы оказались неожиданно мягкими.

– Спасибо. – Он пил чай маленькими глоточками, то и дело останавливаясь, чтобы отдышаться.

– У тебя с собой есть лекарства, которые ты принимаешь?

– Да, в машине. Я уже выпил. Прости, Лен. Мне бы немного полежать…

Он поставил на стол чашку и сделал попытку приподняться. Я подхватила его за талию, а он положил на мои плечи руку.

Доковыляв до моего дивана, я осторожно помогла ему лечь на спину.

– Сейчас принесу грелку и плед. – Сказала я и, забежав в Сережкину комнату, вытащила из шкафа тонкий, но теплый шерстяной плед.

Накрыв им Бориса, я налила в ванной грелку и положила ему под ноги. А потом тихо села рядом. Губы немного порозовели и раздвинулись в улыбке, показывая полоску белых зубов.

– Леночка, я умирать не собираюсь…сейчас. – Тихо сказал он. – Может быть, только теперь у меня появился смысл в жизни…

Я снова погладила серебряный ежик и холодный лоб. А потом рука сама собой скользнула по щеке.

– Проверяешь, остыл уже или еще нет? – Серые глаза блеснули в щелочках век. – Меня не убили тогда, а теперь и самому жить хочется. Нет, не убирай, пожалуйста, свою руку. Посиди со мной. Я еще немножко полежу…

И он, вжавшись в мой бок носом, тихо засопел. А я все гладила его по голове. Бедный мальчик, который до сих пор считает, что он один за всё и всех в ответе… Интересно, хоть раз кто-нибудь из родных интересовался твоим здоровьем или делами? Или все просто говорили: дай, помоги… Я вздохнула и так, чтобы не побеспокоить, тихо встала, выключила свет, оставив только елочку, и взяла тебя, мой дневничок. Боря уже порозовел и спокойно спит, отвернувшись к стенке. Я тоже хочу немного поспать, тем более, что пока я все это записывала, часы у соседей пробили час. Как думаешь, если я пристроюсь рядом с Борей, это не перейдет определенные рамки? Но, по крайней мере, не придется каждый раз просыпаться и бежать смотреть, как он. Протяну руку и просто проверю пульс… Спокойной ночи!

02.01 – Утро или день.

Дежавю. Я лежу на боку, на моей талии – Борина рука. Его дыхание спокойно и равномерно. Слава Богу! Постаравшись выскользнуть из-под одеяла так, чтобы его не разбудить, я обернулась и посмотрела ему в лицо. Светлые брови и реснички. Морщинки у глаз и рта. И почему он при знакомстве показался мне моложе брата? Может от того, что светлее мастью? А какой он худой! Пока я вчера вела его к дивану, то не знала, за что лучше держать: за джинсы или выступающие ребра. Потом мой взгляд упал на кисть руки, лежащую на том месте, где только что спала. Узкая рука и красивые, тонкие пальцы. Интересно, как с такими руками можно таскать тяжелые вещи и сражаться на войне? Хотя мускулатура у него развита…

– Нравлюсь? – Снова я услышала этот вопрос.

Но теперь, в отличие от прошлого раза, я плюхнулась на колени рядом и смело взяла в ладони его лицо.

– Притвора! Ну-ка, открывай глазки и скажи мне, как себя чувствуешь!

Серые глаза распахнулись, а на губах расцвела улыбка.

– Спасибо, Леночка! Ты, верно, молилась за меня всю ночь? – Он взял мою ладонь в свою и поцеловал. – Таким счастливым я не чувствовал себя никогда!

– Я серьезно! Как сердце? Не болит?

– Все хорошо. Сердце на месте. Ты на месте и я тоже. Сколько времени?

Я потянулась за телефоном.

– Ого! Уже двенадцать сорок! Мы с тобой выспались за два дня сразу! Чур, в ванную я первая!

Схватив свои домашние брюки и майку, я унеслась в санузел. На душе было легко и как-то правильно. Хотелось улыбаться и петь.

Подсушив феном мокрые волосы, я вышла из ванной. Из кухни пахло кофе и омлетом. Борис, увидев меня лохматой и розовой после душа, улыбнулся. Я подошла к нему и прислонилась к плечу лбом.