умелыми крупными стежками,
начался скорый судебный процесс,
исход которого был вполне понятен,
потому как вёл его давний петровский приятель,
Мишка на суде по-прежнему отмолчался,
получив полновесные пятнадцать лет строгача.
Карательная операция завершилась,
где-то за богато накрытым столом
судья Петров принимал поздравления,
благодаря коллег за помощь и содействие,
а упёртый парень Мишка
уходил этапом на Ванинскую пересылку.
Кадмий как проклятие
1.
Случаются на свете странные вещи,
которые превращают жизнь в ад,
лишают вас спокойствия,
не дают спать по ночам,
становятся занозой в мозгу,
заставляя забывать обо всём,
день за днём изматывая разум.
Именно таким проклятием
на закате советских времён
стал для меня именно кадмий,
«редкий элемент с атомным номером 48,
мягкий ковкий металл серебристо-белого цвета».
Работал я заводским снабженцем,
и начальство поставило мне задачу
достать этот растреклятый кадмий
во что бы то ни стало, любой ценой.
Сделать это официальным путём
на закате Госплана и Госснаба
уже никак не получалось,
поэтому, попросту говоря,
пришлось нам банально украсть
на чужом заводе пластину кадмия
и припрятать её в попутном контейнере.
Я, святое дело,
отрапортовал кому следует,
был обласкан и поощрён,
но… в поступившем контейнере
кадмия не оказалось!
Это была дьявольщина.
Я обшарил каждый метр,
лично допросил всех и вся,
долго и грязно/цинично ругался,
тайком молил небо сжалиться —
но кадмий исчез.
Этого не могло быть,
потому что просто быть не могло.
2.
Нет ничего на свете хуже,
чем в одночасье стать неудачником.
Ещё утром был я везунчиком,
баловнем судьбы,
которого ласково журили на совещаниях,
этаким «анфан терриблем»,
которому прощалось всё —
но всё это происходило
ровно до тех пор,
пока мне фартило.
Но удача изменила мне,
мало того, что чёртов кадмий
в одночасье рушил моё реноме,
он без жалости ломал
мою и без того невеликую карьеру,