КОЛЛЕГИЯ. ПРЕДНАЗНАЧЕНИЕ

Асархаддон не очень беспокоился за безопасность. Под своим именем он решил послать на переговоры одного из генералов. Тот облачился в легкие доспехи. Поверх накинул длинную шерстяную тунику, расписанную золотом и украшенную бахромой, а на нее обернул плотную алую шаль с золочеными кисточками. Весь наряд скреплялся золотой пряжкой, украшенной цветными камнями. На голове у него был золотой шлем с изображением крылатого Ассура, а в руках – бронзовый золоченый дубликат царского жезла. Вид у генерала получился царственный. А учитывая густую, плотно увитую кудряшками, черную, как смоль, бороду, присыпанную золотой пудрой, отличить его от царя человеку, ни разу не видевшему вблизи правителя Ассирии, было невозможно.

Перед отъездом на встречу с ассирийским царем к Лигдамису подошел его младший брат и протянул ему небольшой медный амулет в виде пентаграммы на витом кожаном шнурке.

– Надень это. Пусть знак нашего рода хранит тебя от беды и вероломства. Как повелел отец, он сделан из его амулета. Из одного большого получилось два маленьких. Жрецы говорят, что чувствуют в них магическую силу. Надо только верить в нее.

– Спасибо, брат, – царь обнял Аккатуна. – Если мы заключим союз, ты по воле отца возьмешь пять тысяч всадников и пойдешь на восток.

– Давай поговорим об этом, когда ты вернешься. Будь осторожен. Ассирийцы известны своим коварством.

– Если я погибну, ты отомстишь за меня, – Лигдамис хлопнул брата по плечу и ловко запрыгнул на коня. – Но чувствую я, что в этом не будет нужды. Нас ждет славный поход на запад, – он ударил пятками по бокам, и гнедой жеребец, мотнув головой, пошел резвой рысью.

На подходе к долине посланные вперед разведчики донесли, что прочесали лес. Никого вблизи места переговоров не обнаружили. Ассирийцы утром приехали на телегах. Поставили шатер, подняли его стены, чтобы со всех сторон было видно, что происходит внутри, обустроили очаг в широкой железной чаше, развели огонь и удалились. За ними на колеснице приехал ассирийский царь в сопровождении двух конных знаменосцев, слуги и толмача. Царь сейчас возлежит в тени шатра на подушках, пьет какой-то отвар и беседует с переводчиком. В долине тоже никого не видно. Лагерь ассирийцев живет обычной походной жизнью. Конные разъезды далеко не уходят, как бы показывая, что ничего дурного не замышляют. Было похоже, что ассирийцы не планировали никакого вероломства.

Выслушав разведчиков, Лигдамис поцеловал амулет с пентаграммой, приказал сопровождавшей его сотне рассредоточиться в лесу и, если что-то заметят, трубить в сигнальный рог. Сам взял с собой трясущегося от страха торговца-переводчика, трех самых метких лучников на быстрых конях и двинулся к шатру.

Завидев приближающихся всадников, ассирийский царь не спеша поднялся с подушек и вышел навстречу. Его знаменосцы стали сзади. «Асархаддон» стоял, скрестив руки на груди, с любопытством рассматривая варваров. На расстоянии уверенного выстрела трое киммерийских лучников отстали. Лигдамис с торговцем продолжили движение и остановились шагов за двадцать до ассирийцев.

– Я, Асархаддон, сын Синаххерибы, правитель Ассирии. Волей Ассура покровитель священного Вавилона, покоритель земель ближних и дальних. Приветствую тебя! – ассириец поднял над головой увесистый жезл, увенчанный фигурой крылатого бога. – Для меня честь принимать великого воина в своем шатре.

– Я, Лигдамис, сын Тешупы, царь вольного степного племени, вождь всадников, сеющих смерть, пришел говорить с тобой.

– Давай же преломим хлеб и выпьем по кубку вина, – ассириец сделал приглашающий жест рукой в сторону шатра.

Бросив настороженный взгляд по сторонам, Лигдамис спешился, вошел в шатер и опустился на подушки у низкого стола, на котором стояли кувшины вина и тарелки с сушеными и свежими фруктами. Ассирийский царь сел напротив, бережно положил перед собой жезл и сделал знак слуге. Тот взял кувшин вина и наполнил тонкие серебряные кубки с золотой инкрустацией.

– В прошлой битве твои воины сражались храбро, – «Асархаддон» поднял свой кубок. – Но, по воле бога богов Ассура, удача была на моей стороне. Я с почестями похоронил твоих павших воинов. Я оказал помощь тем, кто был ранен, и избавил от мучений тех, кто не мог выжить. Я отпустил всех, кто мог сидеть в седле. Все это я сделал в знак уважения к вашей храбрости и отваге.

– Ты поступил благородно, как подобает настоящему воину. Я благодарен тебе, – кивнул Лигдамис. – Но ты сделал это потому, что хотел увидеть меня. Зачем?

– Затем, что нам, двум сильным народам, не нужно враждовать, – ассириец не спеша сделал глоток вина. – Зачем убивать друг друга, если вокруг много богатых царств, которые мы можем покорить вместе. На востоке лежит Урарту. На западе находятся Фригия и Лидия. А еще дальше на побережье моря[40 - Средиземного моря.] стоят десятки греческих колоний. Богатая добыча и слава ждет тех, кто покорит эти земли.

– Ты предлагаешь вместе идти на запад? – прямо спросил Лигдамис. – Ты хочешь, чтобы мы присоединились к твоей армии? Чтобы вольные всадники стали под твое начало?

– Вовсе нет, – дружелюбно улыбнулся «Асархаддон». – Ты царь своего народа. Твои всадники будут подчиняться тебе. Моя армия будет подчиняться мне. Фригия – большая страна. Мы можем напасть на нее с разных сторон. Ты пойдешь вдоль моря. Я ударю с юга. Так мы растянем силы фригийцев. Они не смогут воевать на два фронта и сдадутся или будут разбиты.

– Это хороший план, – кивнул киммериец, подозрительно посмотрев на свой бокал. – Как сильна армия Фригии?

– Гораздо слабее моей.

– Тогда почему ты сам не нападешь на них и не разобьешь врага в славной битве.

– Фригийская армия уступает моей. Поэтому они уходят от сражения. Они разбиваются на малые отряды и нападают исподтишка. Грабят обозы. Устраивают засады и ночные налеты на лагеря. Такая война не для тяжелой пехоты, а моя конница и колесницы не могут быть во всех местах одновременно. Твое войско состоит из десятков тысяч всадников. Ты можешь с быстротой ветра проноситься по землям Фригии, уничтожая их отряды один за другим. Такая война как раз для твоего войска. Пока ты будешь терзать фригийцев, мои воины с юга не спеша подойдут к столице.

– Ты хочешь сам взять столицу и забрать ценные трофеи? – нахмурился Лигдамис.

– Ну что ты, – дружелюбно улыбнулся ассириец. – Если хочешь, бери ее сам. Тогда вся добыча достанется тебе. Меня не интересуют трофеи. Меня интересуют земли Фригии и рабы. Я хочу, чтобы в Гордионе, их столице, сидел мой наместник. Я хочу, чтобы они платили мне дань зерном и рабами. За Фригией лежит Лидия. Я хочу покорить и ее, чтобы выйти к проливам, соединяющим два моря[41 - Босфор и Дарданеллы.], и построить там крепости. Я хочу выйти к Трое, чтобы самому увидеть место эпической битвы прошлого. Ну и, контролируя проливы между морями, я смогу снимать дань с кораблей торговцев.

– Чужие столицы, крепости и проливы нам не нужны. Мы кочевники. Нам нужны просторные степи.

– Да? – «Асархаддон», чуть сощурившись, посмотрел на киммерийца. – Но вы бросили свои степи к северу от двух морей и пришли сюда. Что вас привело в эти земли?

– Мы шли за славой и богатой добычей. И чтобы выполнить великое предназначение, – Лигдамис коснулся небольшого амулета в виде пентаграммы, висящего на шее.

Глаза ассирийца расширились от удивления, когда он его рассмотрел. «Асархаддон» даже открыл рот, чтобы что-то сказать, но вовремя остановился и отвел взгляд в сторону.

– У каждого народа есть предназначение, – наконец сказал он. – Ты хочешь славы и добычи. Ты найдешь ее на западе. Там лежит твое предназначение, предводитель вольных всадников.

– Я услышал тебя, царь Ассирии. Я буду советоваться с богиней-матерью и духами своих великих предков. Через три дня я сообщу тебе свое решение.

– Передай своим богам, что за каждую сотню твоих всадников, которые пойдут на запад, я заплачу три полные мины серебра. Это будет очень хороший довесок к добыче.

– Передам, – с достоинством кивнул Лигдамис, встал и, пнув ногой замешкавшегося переводчика, направился к своей лошади.

* * *

Вернувшись в лагерь, генерал в подробностях рассказал ассирийскому царю о разговоре с предводителем киммерийцев. Тот внимательно выслушал и, протянув ему кубок вина, спросил:

– Как ты думаешь, они согласятся?

– Думаю, согласятся. По тому, как варвар отреагировал на то, что мы хотим взять столицу Фригии, было ясно, что он намерен сам повести на нее свое войско. Его интересуют слава и богатая добыча.

– Это хорошо, – Асархаддон, смакуя, сделал глоток вина, отломил лепешку и, зачерпнув ей из тарелки немного мягкого соленого сыра, отправил в рот. – Киммерийцы появились в этих краях очень удачно. Если они пойдут на Фригию, то освободят наши войска для похода на Урарту. Пора покончить с династией Русе и присоединить их земли к Ассирии. Потом настанет очередь Фригии и Лидии. А за ними, если того пожелает Ассур, и греческих колоний. Так мы будем собирать дань со всех земель между тремя морями.

– Твой план велик, мой царь, – генерал поднял свой кубок в приветственном жесте и, сделав несколько глотков, поставил на невысокий стол. – Я хочу тебе поведать еще об одном, – он на секунду задумался, будто что-то вспоминая, и продолжил: – Я видел на киммерийце амулет. Пентаграмму, заключенную в круг. Сделан он из меди. Но не такой, как у тебя, а раза в два меньше.

– Пентаграмму, – удивленный Асархаддон положил ладонь на грудь, где под туникой прощупывалась древняя реликвия ассирийских царей. – Ты видел пентаграмму? Ты не мог ошибиться?

– Нет, мой царь. Я ее внимательно рассмотрел. Она висела у Лигдамиса на шее на плетеном кожаном шнурке. Во время разговора он несколько раз накрывал ее ладонью так, как это делаешь ты. Он словно хотел прикоснуться к ее силе. При этом он говорил, что их народ сюда привело великое предназначение.

– Пентаграмма у дикаря, – задумчиво проговорил царь. – И великое предназначение. Боги шлют мне какой-то знак. Но какой? Много поколений назад «народы моря» тоже пришли в наши земли, выполняя предназначение. Тогда Ассирия волей богов устояла. Одна из всех великих царств. И на знаменах Армии волка и сокола, разбившей хеттов, тоже была пентаграмма, и на круглых дисках, венчавших их шлемы, тоже. Может быть, мы устояли только потому, что нас тоже хранила священная звезда в круге?

– Пути богов нам неведомы, – склонил голову генерал.

– Ты принес мне важную весть, генерал. Сейчас можешь идти. Я должен подумать.

Оставшись в шатре один, Асархаддон поднялся с подушек, подошел к небольшому святилищу, устроенному у стены. На резном деревянном столике красовалась золотая статуэтка крылатого бога Ассура, покровителя Ассирии. Напротив нее в окружении небольших чашечек с подношениями лежал золотой жезл – символ царской власти, дарованной богами. Он вознес молитву верховному богу, зажег ароматную масляную лампадку, в задумчивости прошелся по шатру и уселся на инкрустированный золотом и серебром походный деревянный трон.

Пентаграмма, священная печать древнего Посланника богов, символ великой силы таинственного Источника, снова появилась в этих землях. Прошлый раз она принесла беды и разрушения. Что она несет сейчас? Асархаддон снова приложил ладонь к груди, нащупал под туникой амулет. Каждый раз, когда царь так делал, он ожидал, что что-то произойдет. Ждал какой-то знак, мимолетное ощущение или видение. Хоть что-то, что подскажет, что пентаграмма жива. Но раз за разом амулет молчал. Он молчал при нем, при его отце и при его предшественнике тоже. На протяжении столетий десятки царей трех династий носили медную пентаграмму на шее и никто не смог ее оживить, чтобы получить хоть искорку великой силы, которой обладал Атрахасис, первый Посланник богов, прикоснувшийся к священному Источнику.

Нужно было как можно скорее вернуться в Вавилон. Там, в зиккурате старых богов, в пыльной библиотеке, лежит реликвия настолько древняя, что даже жрецы и книжники, ведущие летописи, не могут точно сказать, когда она появилась. Нужно обратиться к ней. Может быть, на этот раз боги пошлют ему знак.

* * *

Через три дня в лагерь Асархаддона прибыл один из вождей киммерийцев с посланием от Лигдамиса, что тот готов заключить союз. Это была хорошая новость. Правитель Ассирии решил пока оставить армию в долине. Это нужно было для того, чтобы исключить вероломство со стороны варваров. К тому же отсюда до границ Урарту, было меньше четырех дней пути. Согласовать детали похода всадников на запад царь поручил одному из генералов. Сам же отправился в столицу, сообщив вождю варваров, что едет за обещанным серебром и золотыми доспехами для Лигдамиса.

В Ниневии он дал поручение готовить небольшое, тысяч в пятнадцать, войско для похода на Фригию, чтобы подстраховать киммерийцев, а сам отправился в Вавилон. Там, в зиккурате древних богов, он в сопровождении старого жреца пошел в библиотеку. На одной из полок под слоем пыли он нашел сделанную из небесного металла шкатулку, в которой покоились глиняные таблички древнего шумерского царя, некогда владевшего этими землями. Клинопись шумеров была непонятна, но рядом с табличками лежали два свитка из буйволиной кожи, на которых горячим тиснением был выведен перевод:

«В году пятом правления Эн-Шакушана[42 - Шумерский царь, в XXIV веке до н. э. объединивший города в нижнем Междуречье и создавший первое государство Месопотамии с централизованной властью.], лугаля Урука, сына Элилину, второго своего имени, встретил он книжника, именовавшего себя Атрахасис. Обладал тот книжник великой силой подчинять людей своей воле. Сила та была дарована ему богами через священный Источник. Источник тот находится в тридцати днях пути в пустыне за Восточными горами, в месте, где упала небесная колесница. Эн-Шакушана отправил к тому месту отряд. Отряд вернулся с небесным металлом от колесницы и диковинным рассказом о том, что Источник богов возвращает молодость. Эн-Шакушана отправит еще один отряд к небесной колеснице за металлом. Если поход будет удачным, он сам с отрядом пойдет на восток в пустыню, чтобы прильнуть к Источнику божественной силы и обрести молодость. Чтобы править вечно».