Время других. Книга про поэтов

всегда в продаже гуталин рассвет

4

…и пока от оваций не оглох,
на престижные поклоны выходя,
раствори свою душу, скоморох,
в пыльных каплях московского дождя,

пусть от Красных до Никитских ворот
совершает с тобой круговорот,

все равно не протрезвеешь никак
в православных московских кабаках,
заспиртуй свою душу, лицедей,
и пополни бахрушинский музей,

пусть поставят на столик небольшой
и напишут не стойте над душой!

5

актеру хуже всего в столь
обычной ситуации для любого столь —
ного града в котором столь —
ко пропащих нищих настоящих

поэтов пишущих в стол
прозаиков пишущих в стол
композиторов пишущих в стол
актеров играющих в ящик

6

Относительно крыши – чего нет, того нет.
Относительно славы – см. относительно крыши.

В общежитии театра, где сны шелестят как афиши,
относительно – все, абсолютен – рассвет.
Дебютирую в роли бездомный поэт,
а в герои-любовники ростом не вышел.

И не то чтобы роль – так, вставной эпизод,
32 фуэте, прижимая к груди кофемолку.
Но молва по Москве прокатилась: везет…
Кто везет? Что везет? Хорошо, если мама и елку.
Хорошо хоть под утро, напялив мурмолку,
появляется сон, а во сне – новый год.

А во сне как во сне, мандаринами пахнет,
Чебутыкин, проспавшись, наносит визит,
тень отца своего реставрирует Гамлет,
потому что пора обновлять реквизит.

Относительно крыши – над нами не каплет,
относительно славы – над нами сквозит.

    1982

Парщиков. Извне

Описать бы все сущее логично, строго и непротиворечиво.

Чтобы все следовало из базовых постулатов, чтоб система была полна и совершенна.

Однако некто Гёдель, венский математик, закончивший дни свои в американском сумасшедшем доме, доказал, что всякая достаточно сложная система аксиом либо внутренне противоречива, либо неполна.

Из теорем Гёделя о неполноте возникает неизбежность иного взгляда. Взгляда извне. Извне привычно заданных связей и закономерностей.

Именно существованием этого взгляда извне человек и отличается от самого навороченного суперкомпьютера. От самого что ни на есть искусственного интеллекта.

Компьютерные возможности много превышают человеческие. Но только внутри заданной ему логической схемы. Которая – не забудем – или неполна, или противоречива.

Но разве поиски человеком иного, более общего, внешнего языка описания не есть одновременно проникновение в замысел Божий?

В конце концов, чья это привилегия и/или тяжкая доля – смотреть и видеть иначе, извне?

Об этом мы говорили с Лёшей Парщиковым на одной из последних наших встреч, гуляя по Бульварному кольцу.

А еще о фрактальной геометрии Мандельброта, которая мало того что как-то нездешне красива, но еще и при задании двух-трех простых параметров способна воспроизводить сложнейшие природные объекты и явления – горы, реки, деревья, молнии, облака…

А может и не воспроизводить – создавать? И вот она, технология Создателя?

Потому и красива – нездешне…

Мы говорили об этом с Парщиковым не потому, что он был математиком. Не был он математиком.

Как не был нефтяником, но написал «Нефть».

Не был финансистом, но написал «Деньги».

В мгновения такого видения извне меж лопаток сквозит какой-то нездешний холодок.

Можно, конечно, жизнь прожить и без всей этой мороки. Но только Парщиков не мог. Потому что этим даром он был наделен изначально и в полной мере.

Исследователи и толкователи все время пытались найти для очевидного, но особого метафорического дара Парщикова, для его извне-реализма иное слово, прибавляя к известным литературным клише пресловутое «мета»: метаметафора, метареализм…

Парщиковские сближения, одновременно абсолютно неожиданные и абсолютно естественные, действительно не есть некие сложносочиненные метафоры. Просто иные ракурсы видения извне привычно заданных логических связей, иные законы неизбежно делают далековатые понятия совсем не такими уж далековатыми.

Однако дело не только в гёделевской потенциальной неизбежности такого взгляда.