Река Волков. Знамение

Они дошли уже до самого частокола, когда Бегущая Черепаха впереди них остановилась.

Северный Ветер с трудом перевела дыхание и осмотрелась. Растерзанные тела младших братьев будто специально были выложены полукругом. Кровь уже была скрыта под навалившим снегом.

Огромная бурая туша лежала здесь же. Она посмотрела в присыпанные снегом глаза и вздрогнула. Но нет, ей показалось. Медведь был мертв. Удивительно, что так мало людей понадобилось, чтобы справиться с ним. И все равно – пять жизней за теплую шубу.

– Нужно как-то восстановить здесь частокол, брат.

– Колья уже не вкопать, земля вся промерзла.

– Давай хотя бы закроем проем, чтобы зверье не видело, что здесь есть проход. Накидаем веток.

Красная Скала согласно кивнул.

Потом она часто будет вспоминать этот день. Как вместе с Красной Скалой они смотрели на тушу забитого медведя. Как закрывали ветками проем в частоколе. Как потом она совсем обессилела и он донес ее до жилища на руках. Много раз ей будет приходить это на память.

Они еще не знали тогда и не могли знать, что этот день станет началом большой беды. А еще в этот день они приняли самое важное решение с тех пор, как отправились на север.

– Ты думаешь, будет еще холоднее? Возможно ли это?

– Возможно, сестра. Все возможно. И если мы не предпримем срочных мер, то мало кто из наших людей переживет первую зиму.

– О чем ты?

Красная Скала не ответил. Тогда она посмотрела ему в глаза и сразу все поняла.

– Отдать людям огонь? Как смеешь ты даже думать об этом?! – она негодовала. – Чтобы у священных родов здесь, на севере, было меньше власти над младшими братьями и сестрами, чем у жрецов во владениях Главного Города?!

– Власть священных родов заключается не только в пламени огня.

– Как не стыдно тебе даже рассуждать об этом, брат!

– Но послушай, сестра. Люди пошли за тобой, ослушавшись как Верховного Жреца, так и жрецов своих Городов. Они верили в тебя и верят по-прежнему. Только если раньше вера помогла им добраться сюда, то теперь она лишь сопровождает их в мир духов. Немногие переживут первую зиму.

Она ничего не ответила.

– Если ты не можешь на это решиться, то я могу принять это решение за нас двоих.

– И ты пойдешь против меня?

Северный Ветер сердито сверкнула глазами и отвернулась.

– Успокойся, сестра. Ну что ты? С ранних лет я поклялся быть во всем тебе опорой. Ты знаешь, что с юности нет для меня ничего важнее, чем оберегать тебя. Большего мне не нужно. Разве стал бы я убеждать тебя сделать что-то во вред?

Красная Скала обнял ее за плечи, и она не стала отстраняться.

– Что же нам делать, брат? Как будут мои дети и внуки править Городами Севера без власти над огнем?

– Как-нибудь будут. Поверь, выбора у тебя немного. Мы потеряли уже более половины переселенцев. Большая часть взрослых погибла, отражая нападения хищников. Если оставить людей без огня еще на один день, то потеряем всех.

Как будто в подтверждение его слов, налетевший порыв ветра на мгновение сдернул полог – и в жилище проскользнула ледяная стужа.

Северный Ветер прильнула к Красной Скале. В глазах у нее стояли слезы.

– Думал ли ты брат, что когда-нибудь нам придется так беспокоиться о каждой человеческой жизни, о простых людях? Что когда-нибудь тебе может прийти в голову мысль дать людям огонь? В Долине Начала, или в Главном Городе, за одну мысль об этом священные рода растерзали бы нас. А здесь мы теперь говорим об этом всерьез. Да, не так я все себе представляла.

– У нас осталась уже лишь горстка людей. В основном, совсем юные сестры и дети. Те, кто не будет растерзан хищниками, просто замерзнут от холода. Но если нападения хищников зависят от воли Небес, то борьба с холодом в наших руках. В твоих и моих. Ты же не хочешь допустить, чтобы последние остатки людей, что пришли с нами, замерзли до смерти этой зимой?

– Как же так, брат? – поежилась Северный Ветер. – Нарушить самые основы наших обычаев? Нарушить заветы Праматерей?

– Все будет хорошо, сестра. Это будут не первые законы Праматерей, что ты нарушила, – он обнял ее еще крепче.

Она не нашлась, что ответить. Но впервые в жизни ей стало по-настоящему страшно…

I

Они затащили меня на самый верх самой высокой башни. В ту самую комнату, откуда я так любил смотреть на святую гору. Деревянная дверь гулко хлопнула, с обратной стороны зашумел засов. Теперь они могли быть спокойны.

Я лежал на холодном полу и содрогался от боли. Левый глаз, которого уже не было, дико чесался. Я силился вспомнить, приходилось ли мне раньше испытывать столько боли. Но, наверное, все-таки нет. Никто и никогда не смел избивать меня так, как они это сделали сегодня.

Не знаю, как долго я оставался лежать. Помню только, как подполз к окну, когда первые лучи солнца стали пробиваться через узкую щель. Я с трудом встал на колени, чтобы увидеть рассвет. Смотрел на могучие воды пролива, на то, как проголодавшаяся толпа постепенно стекается к Лобному месту. Нет, я не думал о пище. Боль во всем теле полностью затмила чувство голода.

Святая гора. Лобное место. Главный Город. Впервые за долгое время я задумался о том, как все начиналось. Я вспоминал ту историю, которую из уст в уста передавали Матери своим детям. Голос Белой Волчицы словно вновь зашептал над моим ухом, одновременно и убаюкивая меня, и пробуждая во мне интерес. «Верховный жрец был невероятно стар, – говорила она. – Ходили слухи, что когда он был молод…»

* * *

Территория современной Турции.

Восточный берег пролива Босфор, гора Юши.

Верховный жрец был невероятно стар. Ходили слухи, что когда он был молод, то застал еще те времена, когда люди основали самый первый Город в долине Реки Начала.

Старик эти слухи не подтверждал, но и не говорил ничего против. Так или иначе, люди знали его так долго, как помнили себя. Для всех сгорбленный морщинистый жрец и окружающий мир были единым целым.

У старика не было имени с того далекого дня, как Старшие Матери священных родов избрали его Верховным Жрецом. С тех пор он всем был известен как Всевышний. Его слово имело наибольший вес среди жрецов всех Городов населенного мира.

Орлиное Перо внимательно наблюдала за стариком все долгие дни их путешествия. Она следила за каждым его жестом, за каждым словом. Но так и не смогла понять, зачем они отправились в путь из Долины Начала. А сам он все это время хранил молчание.

Ремешок сандалии на ее ноге неожиданно лопнул. Орлиное Перо запнулась и полетела на землю. В самый последний момент один из охранников подхватил ее. Совсем юный мальчик.

– Госпожа…

Орлиное Перо перехватила его взгляд и довольно улыбнулась. Было приятно видеть, что ее голая грудь еще могла возбуждать. Она сама давно уже не была юной девочкой. Успела родить уже троих детей, двое из которых выжили. Но грудь ее все еще не обвисла окончательно, как у многих сестер.

Она сняла вторую сандалию и теперь осторожно ступала босыми ногами по траве. К ее радости, они уже вскоре были на месте.

Слуги медленно опустили носилки, на которых сидел Верховный Жрец.

– Это же одно из тех плодоносных деревьев, сестра? – голос у жреца был такой же древний и скрипучий, как и он сам. – А впрочем, не отвечай. Я теперь и так вижу.