Белая птичка. Роман

– Сэр, моя жена…

Итак, мой любимый официант – семейный человек. Непозволительная вольность.

Я заметил, что Вильям чем-то очень расстроен, так что на ногах еле держится, а после сытного обеда как-то больше склоняешься к мыслям о лучшем в этом мире, потому я надеялся, что знак девочки говорит об улучшении здоровья его жены, но тот что-то не хотел меня радовать, и рассказал, что доктор боится тяжёлых последствий.

– Тоже мне, доктор! – буркнул я с досадой.

– Да уж, сэр.

– А что с женой?

– Да она всегда была слаба здоровьем, сэр, но виду не подавала, а недавно родила дочку…

– Как же Вы могли позволить, Вильям?.. – начал было я, но тут же смекнул, что этот папа и мне пригодится.

– Как спит Ваша малышка? – тихонько начал я, – Часто ли просыпается? Где вы её купаете? – и, заметив его удивление, тут же добавил, – Девочка на улице подаёт Вам какой-то важный знак?

– Да, сэр, это моя старшенькая. Она кивнула трижды – значит, маме чуть получше.

– Сегодня трижды?

– Да, сэр.

– Вы из бедного квартала, Вильям?

Тот обиженно взглянул на меня:

– Вовсе не бедного, за Друри-Лейн, – и он умолк, потом вздохнул, – Бедняжка боится умереть без меня, не опираясь на мою руку…

– Не стоило говорить Вам об этом.

– Да она и не говорила, она-то меня успокаивает и говорит что ей лучше, но я-то по глазам вижу, когда ухожу утром из дому, она с постели провожает меня взглядом, и я замечаю… Боже мой, сэр!

– Вильям! – и он, наконец, осознал, что я сержусь и как же принялся извиняться передо мной, стараясь отвлечься от разговоров о своей жене, как от неудачного совета по выбору блюд. За бильярдом я попытался забыть об этом разговоре, но не смог – всё-таки удалось ему лишить меня душевного покоя. И на другой день, в назидание Вильяму я заказал обед у другого официанта. Но сидел я всё же у окна, и потому заметил, что девочка опоздала, но мне спешить было некуда, и я ждал её появления за столиком. И девочка не только кивнула трижды, но ещё и помахала своей шляпкой. Тут я и встал.

Вильям робко подошёл ко мне.

– Сэр, у жены стала спадать температура, – и он возбуждённо потёр ладони.

– Мне-то зачем об этом знать? – холодно заметил я и заторопился в бильярдную, где вскоре и выиграл дважды.

Я дал понять официанту, что забыл о его излияниях, но каждый вечер стал наблюдать за той девочкой. И однажды она не только не кивнула, а лишь покачала головой, и я тем вечером так и промахивался на бильярде. На другой день Вильям в зале не появился, и я догадывался, что могло произойти. Грустно поплёлся я в библиотеку, но с удивлением обнаружил там Вильяма, протиравшего пыль на полках. Можно сказать, что мы одни были в библиотеке, если не считать нескольких членов клуба, сладко дремавших в своих креслах над раскрытыми книгами. Вильям спустился со стремянки и поведал мне свою занимательную историю, как выругался на одного из членов клуба:

– Я не в себе, сэр, что оставил жену утром в плачевном состоянии, – я топнул, – Простите, сэр, что опять рассказываю Вам об этом, – добавил он сконфуженно, – Но мы с Ирэн договорились, что она будет подходить через каждый два часа, а в четыре она прибежала заплаканная, тут я совсем сдурел и грешным делом толкнул мистера Б***. А тот как завопит: «Чёрт тебя задери!»

И он понурил пылающую стыдом физиономию, а мне показалось, что в этот миг уснувшие читатели во сне вздрогнули.

– И я вынужден был покинуть зал, – пояснил Вильям, – Вот теперь здесь, пока начальство не решит, как со мной поступить… Сэр, я готов на коленях просить прощения у мистера Б***!

Что ещё ждать от человека, способного так унизиться из-за какого-то фунта стерлингов в неделю?

– Если жена узнает, что меня уволили, это убьёт её!

– Пожалуйста, не говорите мне больше об этой особе, – рассердился я, – Пока совсем не успокоитесь!

Доверившись судьбе, я решил найти мистера Б***.

– Зачем Вы ругались на официанта? – спросил я его.

– Может, Вы хотели сказать, зачем он ругался? – вспыхнул тот.

– Вот оно что! В таком случае, рад за Вас, – заверил я его, – Мне не верилось, что Вы способны на непристойность, а то мне сказали, что вы друг на друга ругались, но Вы обойдётесь выговором, а его уволят.

– Кто сказал? – поинтересовался робкий по своей природе Б***.

– Да ведь и я знаком с начальством, – бросил я и перевёл разговор, но мистер Б***. слушал рассеянно и наконец выдавил:

– Знаете, мне могло послышаться ругательство, и я завтра отзову свою жалобу на официанта…

И я порадовался, что дело Вильяма так тихо утряслось.

Окна библиотеки выходили во двор, и Ирэн оттуда наблюдать было невозможно. Зато я наблюдал её из зала. Поскольку у отца в окне не было, девочка не подавала никаких знаков, и я, раздосадованный этой недогадливостью, вышел на улицу и сам спросил её о самочувствии матери.

– Ой! – пискнула та, оглядывая меня с ног до головы, прикидывая, что я один из завсегдатаев клуба – Вильям наверняка расписал ей всю нашу шикарную жизнь. Больной было намного лучше, девочка прибежала лишь за тем, чтобы сообщить, что мама съела всю тарелку супа из тапиоки. Девочка даже изобразила подлизывание тарелки посреди Пэлл-Мэлл. Я сунул этой оборвашке шиллинг и вернулся в клуб с чувством брезгливости.

– Да, Вильям, мистер Б. хочет отозвать жалобу на Вас, потому что ему послышалось Ваше ругательство, так что скорее всего завтра Вы вернётесь к своей прежней работе.

Я уже хотел было добавить, чтобы впредь не забывался, но Вильям тихо заверил:

– Ему не послышалось – я его и правда обругал…

– Истинный джентльмен, – надменно изрёк я, – Не обращает внимания на глупую болтовню официанта.

– Но сэр….

И я оборвал его болтовню:

– Кстати, Вильям, Вашей жене намного лучше – она съела всю тарелку супа.

– Откуда Вам это известно, сэр?

– Совершенно случайно узнал.

– Ирэн дала знаки под окном?

– Нет.

– Значит, Вы увидели её и вышли на улицу, чтобы…