Кто знал, что так выйдет

– Э. – Ни единого слова у меня не выходит. Мозг отключился и перекатывается взад-вперед в темном углу.

– Я Лиам. – Он чуть краснеет. – Хотя, прости, ты наверняка уже видела на схеме класса. Ну, так или иначе, приятно познакомиться, Кристабелла.

– Кики! – выпаливаю я. Боже мой. Захлопнув челюсть, я сверлю взглядом собственные коленки. Совсем забыла, как человечить.

– Хорошо, – легко соглашается он так, словно я не тявкнула только что на него, как какая-то нервная чихуахуа.

К счастью, в этот момент в класс входит учитель.

– Всем встать! – рявкает Джонас так громко, что я подскакиваю на месте.

Раздается скрип стульев по полу. Обескураженно оглядываюсь по сторонам – все встают. Я поспешно к ним присоединяюсь.

– Приветствуем учителя, – говорит Джонас.

Какого черта?

Весь класс дружно кланяется и гудит:

– Доброе утро, учитель.

Учитель машет на нас рукой, не здороваясь в ответ:

– Садитесь.

Все садятся обратно. Так, это интересно.

Пока учитель достает вещи из сумки, я пользуюсь моментом и рассматриваю своих новых одноклассников. Незаметно, разумеется.

Они мало чем отличаются от ребят в «Миньянге», но разница все же есть. В «Миньянге» мы могли носить любую обувь, всякие цветные носки и ободки, а вот в «Синфе» дресс-код такой строгий, что в придачу к матроскам мы обязаны надевать белые носки (никаких логотипов или названий брендов), черные ботинки (опять же ни брендов, ни логотипов) и ободки только черные или темно-синие. Все девушки, у кого волосы ниже плеч, обязаны убирать их в хвост. Никаких «необычных причесок». У парней стрижки не должны быть ниже ушей. Волосы не красить, ногти тоже, и никакого макияжа. В «Миньянге» макияж тоже был запрещен, но все девчонки, кого я знала, красились хотя бы немного. По крайней мере, большинство из нас точно пользовались оттеночной помадой. Я обычно подкрашиваю брови, потому что мне с ними не повезло – они начинают сходить на нет где-то на середине глаза. Без карандаша они похожи на два грустных маленьких пятнышка.

Но я не вижу вокруг себя ни оттеночных помад на губах, ни подкрашенных ресниц. Все лица чистые, если только, конечно, эти девушки не отточили мастерство естественного мейка. Но тут учитель начинает говорить, и мне приходится перестать рассматривать одноклассниц так пристально, словно я Джо Голдберг в сериале «Ты».

– Так вот, – говорит учитель. – Надеюсь, каникулы у всех прошли прекрасно. С кем-то из вас мы уже знакомы. Для остальных – меня зовут мистер Францис Тан. Я ваш классный наставник, а также буду преподавать у вас английскую литературу. – Сделав паузу, он одаряет нас сдержанной, деловой улыбкой.

«Классный наставник» – это, видимо, то, что мы в «Миньянге» называли классным руководителем. Я присматриваюсь к нему внимательнее.

Словно прочитав мои мысли, Джонас оборачивается и шепчет:

– Не парься, мистер Тан норм. Я в прошлом году был у него на литре.

– Джонас, ну сколько раз говорить, – вздыхает мистер Тан. – Никаких разговоров в классе без моего разрешения.

Джонас отвечает ему извиняющейся улыбкой:

– Точно так, шифу.

Некоторые из учеников смеются, когда он называет мистера Тана мастером на мандаринском, а сам мистер Тан с добродушной улыбкой качает головой. В этот момент он, кажется, впервые замечает меня.

– Ах да. У нас в этом году новенькая. – Он пару секунд листает что-то в планшете. – Кристабелла Сирегар?

– Да, – быстро говорю я. – Но можно просто Кики.

– Мы не пользуемся прозвищами, Кристабелла.

– Вау, ну и пожалуйста, – бурчу я и тут же жалею об этом. Звучать так невежливо в мои планы не входило. – В смысле да, хорошо.

Уголок губ мистера Тана дергается вверх, хотя улыбкой я бы это не назвала.

– Рад, что вы согласны, потому что таковы правила. Что ж, надеюсь, вы прекрасно здесь устроитесь. Если будут вопросы, смело обращайтесь ко мне. – Проведя рукой по экрану планшета, он включает проектор. – Отлично, давайте приступать. – Он бросает взгляд через плечо на меня: – Вы же читали руководство, так?

Нет. Совсем нет. Кто вообще их читает? К буклету, поздравлявшему меня с поступлением в «Синфу», прилагалось дурацкое толстое руководство, которое я тут же отбросила в сторону и выкинула мысль о нем из головы до этого самого момента. Впрочем, это сбивает меня лишь на долю секунды, и вот я уже оживленно киваю:

– Ага. Конечно. Впечатляюще.

Лиам рядом со мной давит смешок. Не могу понять, дружелюбный или осуждающий.

– Хорошо, – говорит мистер Тан. – Тогда вы знаете, что «Синфа» ставит в приоритет не одни только знания; мы гордимся учениками, которые думают за рамками. Сорок процентов финальной годовой оценки будет зависеть от проектов, а не от экзаменов. В прошлом семестре проектной темой была наука, и большинство из вас с ней прекрасно справились.

Несколько учеников улюлюкают, один из них кричит: «Браво, Джонас!» – и тот самодовольно улыбается. Я вспоминаю доски снаружи классов и то, как много на нашей упоминаний о Джонасе.

– На этот раз я очень постарался выбить Чистоте интересную тему, а не географию или, прости господи, историю.

Кто-то фыркает.

– Надеюсь, вы не обрекли нас снова на науку, мистер Тан! – кричит Джонас.

Дернув уголком губ, мистер Тан стучит по экрану компьютера. Проектор вспыхивает и выводит на доску яркий коллаж из – о боже мой – компьютерных игр. Многие из них я узнаю: Borderlands, Assassin’s Creed, Stardew Valley, Fortnite и даже парочка менее известных, вроде Bugsnax и Slime Rancher.

– Компьютерные игры! – драматично провозглашает мистер Тан, и все начинают аплодировать.

– Вот это круто! – кричит кто-то.

– Супер, мистер Тан!

Я хлопаю вместе с остальными, улыбаясь до ушей. Проект об играх, о да! Это же моя тема. Может, «Синфа» будет не так ужасна, как я боялась.

– Я распределил вас на группы согласно вашей рассадке.

Встретившись глазами с Лиамом, я вспыхиваю и тут же отвожу взгляд. Рада ли я, что буду в одной группе с тем, кто слишком красив для простого смертного? Ну что сказать, я НЕ ЖАЛУЮСЬ. Но, блин, сосредоточиться на работе будет куда сложнее.

Проектор выводит следующий слайд, отображая наши группы. Я в группе Б: Кристабелла Сирегар, Лиам Ын, Джонас Джейден Арифин, Пейшан Вонгсо. Наша четверка переглядывается, и Джонас расплывается в улыбке.

– Мы всех порвем, – говорит он.

Ну, что-нибудь мы да порвем, это точно.

Глава 4