Тройной капкан. Цикл R.E.L.I.C.T.

– А вы посмотрите на это с другой стороны. Вдруг, ни с того ни с сего, без каких-то предварительных публикаций о ведущихся разработках, появляется никому неизвестное ранее вещество. Вся документация по нему засекречена монополистом. Использование реликта вне реликторов ограничено строже, чем оборот препаратов группы «А». О каких независимых экспертах можно вести речь, когда чистый реликт мало кто в глаза видел?

– Вы то уж точно видели! – хитро улыбнулся Зорянов.

– Ничего не отвечай! – передала Уварова Рите. – Сделай каменное лицо, выдержи паузу. Теперь поинтересуйся, что это за намек.

– Намек? – Зорянов расслабленно откинулся на спинку кресла и поправил воротник розового пиджака. – Не нужно быть семи пядей во лбу, чтобы понять некоторые вещи. К примеру, очевидно, что в лабораториях «Консорциума» вскрыты десятки, если не сотни реликторов. Это уже само по себе строжайше запрещено.

«Начинается», – подумала Уварова.

– Кем запрещено? – произнесла она в микрофон.

– Патентными правилами, разумеется. – Зорянов поморщился, будто разжевал дольку лимона. – Вы делаете вид, будто впервые о них слышите.

– Слышала. И что? Конечно, корпорация может охранять свою интеллектуальную собственность. Но и любое суверенное государство имеет право отстаивать интересы собственной безопасности. А Россия пока, к счастью, суверенное государство. Мы не подписывали патентные правила и не обязаны их соблюдать.

– Даже слишком теперь суверенное, – не преминул вставить шпильку Зорянов. – Мне, как гражданину этого государства, власть одной коммерческой организации, какая оказалась сосредоточена под крышей этого здания, кажется чрезмерной.

– А власть «Реликт Корпорейшн», не кажется вам чрезмерной? Это ведь тоже коммерческая организация.

– Не надо сравнивать. – Зорянов покачал головой. – «Консорциум» попросту монополизировал имеющиеся в стране природные энергетические ресурсы. Нефть, газ, уголь, атомную энергетику, гидроэнергетику. Даже возобновляемые ресурсы. Вы только черпаете, перерабатываете и распределяете. Причем то, что можно считать народным достоянием. С «Реликт Корпорейшн» все кардинально иначе. Это не добывающая, не перерабатывающая, а химическая корпорация. Они открыли реликт, создали его из небытия! Не добыли, как вы добываете углеводороды из скважины. Они осчастливили человечество этим открытием, расширили горизонты, наметили перспективы, о которых раньше можно было только мечтать. Реликтор, умещающийся под капотом автомобиля, дает запас хода не на сотни километров, как бак бензина, а на годы! И это при том, что энергия не только дармовая в определенном смысле, но и совершенно экологически чистая. Ни дыма, ни радиации. А вашей поганой нефтью уже всю планету загадили.

«Прорвало, – с неприязнью подумала Уварова. – Как ту свинью, что зарекалась не жрать говна. Но как дорвалась, так и нажралась. А какой поначалу был галантный. Сама вежливость. Но ненадолго хватило».

– Дармовой энергии не бывает, – произнесла она в микрофон. – Это противоречит началам термодинамики. А заодно и меня настораживает.

– Что же вас порох не настораживает? Тоже ведь мистика, если пользоваться вашей логикой. Просто порошок. А поднеси спичку, вот вам и энергия. Откуда? Из химических связей. А горение вашей нефти? Тоже химическое преобразование. И никакие законы термодинамики при этом не нарушаются. Реликт – это такой же химический источник энергии, и вы это прекрасно знаете. Ни для кого в мире не секрет, что «Консорциум», прикрываясь суверенностью России и ее возросшей боевой мощью, бессовестно нарушает патентные правила, разбирает конфискованные контрабандные реликторы, изымает из них чистый реликт и пытается его исследовать. Говорят, у вас даже брелок из чистого реликта.

– Ничего никому не известно. Не надо передергивать и выдавать желаемое за действительное. Формула реликта держится в секрете. Анализу, как и любому другому воздействию, он практически не поддается. Как и из чего, его изготавливают – тайна за семью печатями. Это я еще не коснулась других тайн, не имеющих отношения к самим технологиям «Реликт Корпорейшн».

– Это вы о современной легендаристике? – Не скрывая иронии уточнил Зорянов. – Вроде мифического Томаса Кроссмана, якобы открывшего реликт, а потом начавшего борьбу с Рихардом Шнайдером, настоящим владельцем «Реликт Корпорейшн»?

– Кроссман существует. Или существовал. У меня достаточно административного ресурса, чтобы хотя бы частично проверять эту, как вы изволили выразиться, народную легендаристику. Кроссман состоял в штате химической компании Шнайдера еще до выхода на рынок реликта. Он состоял в штате корпорации «Хокудо» уже после выхода реликта на рынок. Он делал публичные заявления в прессе сразу после открытия реликта, и у меня есть экземпляры газет. А о странной истории с гибелью китайской девочки Вен Ли вы, наверное, даже не слышали, хотя погибла она на одной из европейских строительных площадок «Реликт Корпорейшн» в пригороде Лиона при странных обстоятельствах. А про смерч, почти неделю столбом стоявший в Айдахо? И такой же почти в Англии. А цунами на севере Франции?

– При чем тут реликт? – Зорянов пожал плечами. – Катастрофы случались и раньше!

– А назовите мне хоть одно строго зафиксированное явление, необъяснимое с точки зрения современной науки, произошедшее до открытия реликта. А после открытия их десятки! А что происходит сейчас в зоне отчуждения Чернобыльской АЭС? Ученые фиксируют там множество аномалий, но только руками разводят. И таких мелочей, мало между собой связанных, достаточно, чтобы вызвать у меня очень серьезные сомнения в достоверности ряда официальных заявлений и документов. Единственное, что связывает подобные таинственные явления, это упоминание в них реликта или «Реликт Корпорейшн», или некой аномальной активности, которй раньше не наблюдал никто. Я скрупулезно изучала этот вопрос и пришла к ряду выводов. Не на уровне эмоций, как вам кажется, а именно на основе фактов, точнее, на основе их полного отсутствия. И мне бы очень хотелось, чтобы мои ответы на ваши вопросы были опубликованы целиком. Потому что я сейчас говорю то, что публично еще не озвучивала.

– Хорошо. – Зорянов кивнул. – Я не могу обещать, надо мной еще редактор. Но я поспособствую. Хотя сам считаю ваш подход параноидальным. Фактов о реликте предостаточно.

– Например? – поинтересовалась Уварова, а за ней Рита.

– Ну. Реликт открыла «Реликт Корпорейшн». – Зорянов задумался, стараясь припомнить побольше. – Это произошло в городке Грин Ривер, штат Пенсильвания. Реликт возвращает почти всю приложенную к нему энергию. Ограничения на использование чистого реликта, особенно на его изучение, наложены не из-за его опасности, а исключительно из патентных соображений. Так же и патентные правила. Они созданы не для того, чтобы уберечь Землю от катастрофы, а только ради защиты интеллектуальной собственности «Реликт Корпорейшн». Сам же реликт безопасен и инертен, если не пытаться приложить к нему большие дозы энергии. При определенных условиях, например в реликторах, возникают гармонические, очень медленные энергетические колебания, вызванные почти полным отражением энергии из среды реликта. Это нечто вроде авторезонатора. Всякий школьник знает. Разве этого недостаточно?

– Это чушь. Примерно как котлеты из стопроцентной говядины в «Макдоналдсе». Как они могут состоять из ста процентов говядины, если в них кладут, минимум, соль и перец, не говоря уже о стабилизаторах и крахмале? Это простейшая логика. Вот только кто к ней прибегает? Ваши факты сродни этому. Просто утверждения, без попыток подтверждения. И все это принимают! Как и саму монополию «Реликт Корпорейшн». Знаете почему? Да просто никто, кроме «Реликт Корпорейшн», не имеет представления, как стабилизировать энергию реликта. Его бы раскусили рано или поздно! Что удалось «Реликт Корпорейшн», получилось бы и еще у кого-то. Но никто не хочет идти наперекор монополисту, так как он, в противном случае, блокирует обслуживание реликторов. А все уже подсели на них. Никто уже не готов от них отказаться. Вот и весь расклад. А потому все, от правительств до прессы, готовы лизать задницу Шнайдеру, только бы им не закрыли доступ к реликторам.

– Сами вы передергиваете, – нахмурился Зорянов. – Просто не хотите принимать очевидное.

– Да уж прямо! Вы слышали о методе статистического распознавания лжи?

– Энтропийный метод искажения повторов? – решил блеснуть эрудиций Зорянов. – А при чем тут это?

– Он насторожился! – предупредил Фролов.

– А при том, – не без удовольствия добавила Уварова, – что даже беглый анализ по методу, допустим, Фоменко, или Штросса, если применить его к подобным фактам, однозначно показывает отсутствие сквозной логики безэнтропийного развития данных.

– Ой! – Зорянов отмахнулся. – Думаете, удивили? Подобную чушь я слышал не раз. Если бы факты были ложью, «Реликт Корпорейшн», с ее колоссальными ресурсами, сумела бы сфабриковать их так, что комар носа бы не подточил.

– Ошибаетесь. Первые факты были озвучены задолго до нынешнего могущественного положения «Реликт Корпорейшн». И уж точно до повсеместного внедрения энергетических процессоров. Эти озвученные ранние факты остались в прессе, в новостях, в инернете, хотя их потом и пытались вычистить. Тогда весь этот противоречивый бред придумывался на коленке, и шит был, поначалу, белыми нитками. Позднее, причесывание первичных версий не могло уже выправить искажение логики, внесенное вначале. Вся эта пирамида лжи держится исключительно на нежелании мира отказываться от жирной энергетической кормушки, придвинутой со стороны «Реликт Корпорейшн». Жри – не хочу. Куда уж тут сомневаться? Да и зачем?

– Очень громкое заявление и очень образное сравнение, – улыбнулся Зорянов. – Вы действительно рассчитываете найти в России сторонников запрета на реликт?

– Они у меня есть, – ответила в микрофон Уварова. – И не только в России.

– Боюсь, это вы выдаете желаемое за действительное. Вы заперлись в своем небоскребе и не видите, не чувствуете, что происходит снаружи. Интеллигенция и прогрессивная оппозиция против запрета, они не хотят жить в каменном веке, они хотят прогрессировать в ногу с Европой.

– Это вы Москву имеете ввиду? – с нескрываемой иронией произнесла в микрофон Уварова. – Вы сами хоть раз были за Уралом? Боюсь, что нет. А я была. Половина России действительно живет почти в каменном веке, в избах, а кое-где и в землянках, за гнилыми заборами, с тощими собаками на цепях, в тундре, в тайге, часто не то что без горячей воды, а порой вообще без водопровода, набирая воду из обледеневших колодцев. В тысячах деревень электричество появляется на пару-тройку часов, со старой дизельной электростанции. И вы думаете, что дорогостоящие реликторы могут им помочь? Вот это действительно утопия, способная прийти в голову лишь коренному москвичу, который дальше Казани на восток не удалялся. В эти бы деревни подвезти дешевой солярки, да угольку, а вы тут ведете речь о заоблачном реликте. Только тут, в Москве, среди небоскребов, может возникнуть иллюзия, что сто сорок миллионов россиян живут по тем же законам, что и триста миллионов европейцев на втрое меньшей, чем у нас, территории. Меня всегда смешила затея Гитлера. Ну, хорошо, выиграл бы он под Сталинградом. Добрался бы до Кавказа и бакинской нефти. А дальше что? Ну, перешел бы он за Урал, а дальше? Там еще три раза по столько же! А до Чукотки все шесть! И средняя плотность населения – четверть человека на квадратный километр. Он что, оккупировал бы треть страны, а остальное бы оставил как есть? Да не то что в Германии, во всей Европе не хватило бы не то что солдат, а людей, для контроля такой территории. Не говоря уж об удержании линии фронта. Весь этот блицкриг – бред сумасшедшего, как и аргументы в пользу реликта в России.

Уварова так увлеклась эмоциональным монологом, что не обратила внимания на полную пассивность Риты. Та, вместо того, чтобы повторять за начальницей фразу за фразой, просто молчала, глядя на Зорянова, как кролик на удава. Заметив это, Зорянов тут же начал говорить сам:

– Я думаю, вы не правы, Александра Львовна. Чем больше реликторов будет реализовано по всему миру, тем дешевле станет их установка и обслуживание.

Он продолжал развивать тему, а Уварова озадаченно глянула на Фролова.

– Связь? – спросила она. – Глушилка?

– Заглушающего спектра нет, – глянув на монитор с данными, ответил Фролов. – Сигнал от вас проходит, телеметрический тест гарнитуры Риты – норма. Все работает! Просто сама Рита не реагирует. Прервать интервью?

– Постой! – Уварова остановила его. – Надо понять, что происходит.

Постучав пальцем по микрофону гарнитуры, она позвала:

– Рита! Если слышишь, поправь рукав пиджака.

Реакции не последовало. Рита как сидела, глядя на Зорянова немигающим взглядом, так и продолжала сидеть. Сам же журналист красноречиво перед ней распинался.

– Вы не можете игнорировать тот факт, что внедрение реликта в России может стать не только и не столько экономическим шагом, сколько демонстрацией доброй воли и открытости всему миру. А это важно! Сколько можно делать из нашей страны страшилку? Согласны?

– Да, – ответила Рита.

– Что?! – воскликнула Уварова, удивленно глядя на монитор. – Она меня откровенно подставляет!

– Погодите! – Фролов поднял руку. – Тут вообще странное дело! У Риты все физиологические параметры заторможены. Она вас слышит, но не воспринимает.

– Не понимаю. – Уварова растерялась.

– Я пока тоже. Но очень похоже на применение нейротропного вещества. Надо вмешаться!

– Пока не будем! – твердо заявила Уварова. – Но вот Зорянов меня удивил. Он же слизняк слизняком! Не могу поверить, что он чем-то отравил Риту. Да и как? Она же при нем ничего не пила и не ела!