От тех баловств, прыжков – чего осталось?
только память – и от того, кто прыгал,
разве больше? И люб нам серый, старый,
осторожный пловец – с одышкой, плеском
воду мУтит, а узелок сиротский
с полотенцем да чистыми вещами
башмаки, чтоб не сдуло, приминают.
***
Ты какой Геллеспонт переплываешь?
Что ногою натертою хромаешь?
ТРЕТЬЯ ИНТЕРМЕДИЯ
71
Слышу я не свой язык –
звучит аглицкая речь.
К резким звукам не привык –
нашим вОльно плавно течь.
Посвист вражий, скрип чужой,
а понятно все о чем:
то ли ветер надо мной,
то ли досками мой дом.
72
А сквозь всю мою благую глухоту
мысли его дошли,
не дар языков открылся, дался рту,
но понятны стали смыслы чужой земли.
Сижу, перевожу из Блейка,
визионерствую,
шланги и лейка
лежат заброшены, дождями лью…
Опыты получаются, по моей невинности
в чужом – его – языке, успешные;
словеса сплетаются, любо им новый смысл нести –
ну а смыслы тут всё кромешные.
Знаю, с чем играюсь, не окажусь
чужих слов толмачом, толковником –
в дух проникаю помимо слов, становлюсь
вполне соучастником, совиновником.
73
Вот закроешь глаза – и как не здесь ты,
а под небом ясней, синее, выше,
и травой пАхнет не такою горькой.
Голоса, песни слышишь – слово в слово
как по-русски. О чем – не понимаешь.
74
Англия викторианская –
бывшее буйство сказочное
стало стыдливей, сдержанней,
силы угомонились.
Обычаи стали законами,
не перестав быть священными,