Кремлевский клад: Cosa Nostra в Москве

Въехал я в ворота виллы без проблем, свернул к гаражу и заглушил мотор. Потом на руках развернул мотоцикл и оставил его в саду – так я уже делал несколько раз, это не было подозрительным.

Я нашел Таню с Джулиано на их обычном месте, на скамеечке. Тери с ними не было, как и весь вчерашний день. Охранника, вчера его сменившего, тоже. Это была большая удача: иначе, его пришлось бы нейтрализовать с кляпом во рту. Я подошел к «голубкам» и весело поздоровался, как будто мы встретились на пикнике. Потом я попросил:

– Джулиано, буквально на минутку. Таня не обидится?

Мы отошли: нас она видела, но не слышала.

– Отец ее мертв, он убит. На звонок по его номеру мне ответила полиция. Теперь они ищут позвонившего с этого телефона, – я вынул из кармана свой мобильник и показал ему, как свидетельство. – Опознать его тело пока не могут.

– Может, это не он?

– Хочешь сам позвонить по его номеру? Можешь с этого мобильника, или со своего. Поговори с полицией, по-итальянски тебе проще. Скажи им его фамилию, как он тут оказался, где его дочка, и все прочее. Будешь?

– Не могу в это поверить.

– Ты сможешь. Постарайся. А следующей будет твоя Таня. Но, может быть, и я.

– Что ты хочешь делать?

– То же, что и ты. Бежать отсюда.

Еще бы вчера Джулиано счел саму мысль бежать из гостеприимного дома дона Спинноти постыдной. Но уже вчера, в конце дня, она сама пришла ему в голову. Это случилось после мелкого инцидента возле скамеечки, где сейчас сидела Таня.

Вчера весь день Тери не было, и Таня сидела или с незнакомым охранником, или одна с Джулиано. Карло тоже весь день возил кого-то, но потом появился, чтобы только пообедать. После плотной еды он вышел вразвалочку в сад и увидал на скамеечке Таню.      Когда появился Джулиано, – а он отходил от Тани ненадолго, лишь справиться о котировках на бирже, и сделать несколько деловых звонков, – то увидал свою Таню, молча вырывавшуюся из рук Карло. Тот, хохоча, хватал ее за талию и прижимал к себе ее грудь. Джулиано вскипел яростью и бросился к скамейке с перекошенным лицом.

Карло видел его издалека, и только сильнее стал тискать девчонку. Карло был не только круглосуточным телохранителем Марио, он был его личным другом. Марио не раз костил при нем этого надоевшего ему заокеанского гостя. Поэтому Карло был сейчас не только готов к драке, он даже ее искал.

Джулиано успел только протянуть к насильнику руки, схватить его за рубашку, как тот распрямился пружиной, отбросил чужие руки, и в его кулаке сверкнул нож. Джулиано почувствовал холодок лезвия у себя на щеке и отпрянул назад.

– Цы-цы-цы, – поцокал языком Карло, ухмылка так и осталась у него на лице, только жестче. – Кровь тебе пустить, американец?

Лезвие ножа он повел со щеки ко рту, царапая кожу, и остановил под нижней губой.

– Пустить? Немножко, а? Для вкуса? – Резким коротким движением он вдруг рассек нижнюю губу Джулиано, и сразу залился хохотом.

Джулиано почувствовал на своем подбородке обильную влагу, но не пошевелился. Продолжая хохотать, Карло отступил на шаг, и Джулиано увидал за ним Таню. Она сидела с ладонями на висках и глядела в землю. Джулиано подумал, что же он сделает, если Карло снова сядет на скамеечку и начнет тискать его любовь? Что вообще он может сделать на этой вилле? Его молодые тренированные мускулы были абсолютное ничто против маленького блестящего лезвия. Он слизнул соленую кровь с подбородка, и кончиком языка потрогал порез под губой.

Но Карло пора было уезжать, он мог бы продолжить эту игру в любой другой день, пока американец не уберется отсюда. Хохотнув и спрятав, как фокусник, нож, он пошел по дорожке обратно к вилле.

– Возвращайся к Тане, – сказал я Джулиано. – Скажи ей, что вы с ней уезжаете. Через пять минут. Никаких с собой вещей. Вот для нее куртка, пусть оденет.

Джулиано молча смотрел на меня, поэтому я добавил:

– Она сядет на мой мотоцикл. Ты ничем не рискуешь.

– Я не поэтому… – он смутился.

– Ты выедешь за нами, если захочешь. Через пять минут. И тоже никаких вещей.

– Куда мы едем?

– В Рим.

Но еще десять минут назад я сам не решил, куда нам лучше ехать. Дорога на Рим – это хайвэй, и если за нами погонятся сразу, то уйти даже на наших «Дукати» было детской мечтой. Другое дело – горная дорога через Апеннины к морю, на курортный Римини: оттуда летало в Москву много чартеров. На горной дороге у наших мотоциклов больше шансов. Но на курорте не было посольства, а у нас паспортов. Поэтому приходилось выбирать Рим: выбраться в Россию без паспортов мы бы смогли только через наше посольство.

Я не знаю, что Джулиано говорил нашей Танечке, но через пять минут я увидал их вдвоем на дорожке, идущими ко мне, и на ней была курточка Анжелы. Я завел мотоцикл и начал одевать шлем.

– Одень ей, и помоги забраться, – я протянул ему Анжелин шлем с угольно-черным стеклом. – Догоняй, мы в Рим.

Меня же самого Таня только спросила:

– Когда я увижу папу?

– В Риме, – сказал я. В конце концов, отправкой на родину его тела будет заниматься тоже наше посольство в Риме.

По тому, как Таня обхватила меня сзади за живот, я понял, что она никогда в жизни на мотоцикле не сидела, и напугана была сейчас до смерти. Но через полчаса это обычно проходит. Хуже было, что первые минуты из этого получаса будут протекать на глазах у зорких охранников.

Я подъехал к воротам и, как обычно, рыкнул движком. От свободы нас теперь отделяли секунды. Половинки ворот уже поехали медленно в стороны, я включил передачу, но вместо зелени за воротами передо мной открывался красный капот машины. Пути вперед не было, надо было как-то разъезжаться с этой встречной. Я знал, чей это красный «Ferrari» стоял передо мной за воротами – Марио. Пропустить его первым в ворота должны были, разумеется, мы.

У мотоцикла нет заднего хода. А если кто-то сидит сзади за пассажира, обхватив руками крепко за живот, то откатится ногами назад, да еще в горку, невозможно. Секунды пролетали, и все они на глазах у Марио.

– Сойди, Танечка, – негромко, и как умел спокойно, сказал я.

Таня начала слезать с моего «Дукати», и я спиной «видел», как это у нее получалось. Вперед же я смотрел на водителя «Ferrari», видел, как тот наблюдал за нашим «цирком», и все во мне опускалось.

Наконец, Танечка слезла с мотоцикла, я откатился в сторону, и, не посадив еще обратно пассажирку, сделал вежливый взмах рукой, приглашающий въехать в ворота.

«Ferrari» тронулся вперед, проехал мимо ворот капотом, дверями, багажником… и остановился. Марио был в шаге от меня. С одной рукой на руле, он внимательно смотрел на что-то за моей спиной.

– Садись, скорее! – шепнул я в другую сторону, надеясь, что та услышит и все сделает с первого раза.

Танечка услыхала меня, начала залезать сзади на мотоцикл, – но теперь, без помощи Джулиано, можно было представить, как это выглядело. А Марио все это время наблюдал за ней с расстояния метра. Сам же я глядел только вперед, но проезда в ворота для нас не было: багажник «Ferrari» так и застрял в них.

Наконец, Танечка уселась на заднее место за моей спиной. Но когда я услыхал, как Марио вдруг обратился к своей «сестре» по-итальянски, тогда я понял, что мы проиграли. Таня молчала за моей спиной, и Марио повторил свой вопрос. Ответом сзади опять была тишина.

Я бы мог соскочить с мотоцикла, – но Таня тогда сразу бы грохнулась на асфальт, с ногой под тяжелый мотоцикл, – но я перескочил бы через узкий багажник «Ferrari», бросился в субтропические здешние кусты, и был бы здоров. Но я не сделал этого.

Назад я не оборачивался, да еще подо мной ухал мощный движок, поэтому я не услыхал, как подошли охранники. Не видел и не знаю, как они обошлись с моей пассажиркой. Хорошо помню, как с меня стащили шлем, потом первый удар по голове, – тяжелым и мягким. Затем они еще и еще били по моей бедной голове. Слезть с мотоцикла я уже не мог, защититься, сидя на нем, тоже, но продолжал до конца упираться ногами в землю. После этого – провал, не помню ничего.

33. Изнасилование

Еще до ужина Марио получил неприятный телефонный звонок из полиции: в мобильном телефоне убитого в церкви человека значился его номер. Убитый звонил ему за последние недели несколько раз. Местная полиция хорошо знала, кем был Марио, – владельцем крупной паркетной фабрики, – но жил он не во Флоренции. Поэтому его не спрашивали неудобных вопросов, – без адвокатов он бы их и слушать не стал. Просили сказать только имя и фамилию убитого. Если, конечно, его не затруднит, и действительно это его номер.

Марио ответил, что ничего он не знает, и повесил трубку. Затем сразу прошел к Филиппо и обсудил с ним ситуацию. Согласились оба, что надо быстрее избавляться от оставшихся русских и вывозить их тела. Наметили это на раннее утро и выбрали исполнителей.

Начали ужинать молча. За столом сидели только Анжела, Филиппо и Марио. Франческа уехала с друзьями на море, а Джулиано не приходил к этому столу уже несколько дней. В тишине только звякали вилки, и плескалось в бокалы вино.

Марио пил сегодня больше: кивнул официанту, и тот принес ему бутылку коньяка. Сам налил себе полфужера и вульгарно залпом выпил. Анжела вернулась из города только за полчаса до этого, ничего почти не ела и часто вскидывала темные глаза на мужчин. Филиппо ел, как всегда, с аппетитом: он вообще никогда не разговаривал за столом и ценил в эти минуты только гастрономические ощущения. За едой почти не говорили, только о погоде: для конца лета было несколько прохладно.