Кремлевский клад: Cosa Nostra в Москве

– Он здесь?

– Пока здесь. Сегодня возвращается обратно.

– Где он?

– Не знаю, и знать не хочу. Только не ищите его, прошу вас! Вы все только испортите, не трогайте его, не пугайте! Я вас умоляю!

Я не ответил Сизову и побежал к гаражу за своим мотоциклом. Я не попрощался с ним, и теперь жалею об этом: живым его я больше не видел.

Ехать, чтобы увидеть Черкизова, я мог только в одно место, в отель «Феруччи», куда они поселили Сизова с дочерью, и где я сам провел первую ночь. Вероятно, это был «их» отель. Если его там нет, то для меня и нигде нет. Приехав туда, на ресепшн я назвал фамилию этого человека и замер в ожидании. Аккуратный молодой человек взглянул на экран компьютера, потом на клетку с ключами. Я проследил его взгляд – ключа в ячейке не было. Когда он потянулся рукой к телефонной трубке, я бросился вверх по лестнице.

Я стукнул кулаком в дверь номера Черкизова, и сразу распахнул ее. Если бы она была сейчас заперта, и он бы спросил из комнаты «кто?», я бы ответил «полиция!».

Черкизов сидел на кровати, оперевшись локтями на колени, с ладонями на висках. Рядом на журнальном столике стояли пустая бутылка и стакан, валялись пустые обертки от закуски. Черкизов был пьян: он только приподнял голову, взглянул на меня, и снова опустил ее на ладони.

– Господин Черкизов, с приездом, – сказал я медленно и отчетливо, – мы с вами знакомы.

– Что вам от меня надо? – он не посмотрел на меня, но поскольку ответил по-русски, видимо узнал.

– Только одно. Уберечь двух людей от смерти. – Черкизов приподнял голову и остановился на мне мутным, пьяным взглядом. – Я говорю о Сизове и его дочери.

– Я-то причем?

– Если забыли, то долго объяснять. Но у московской полиции будет для этого время.

– Что вы хотите от меня?

– Я уже сказал. Перед тем, как ехать за кладом, вы поставите мафии условие: их безопасность и возвращение. Без этого – нет клада.

– Поздно… я их больше не увижу.

– А в Москве?

– Нет.

Я вынул свой телефон и протянул ему:

– Звоните консильери. Зовут Филиппо.

– Не буду. Я пьян. Уходите.

– Слушайте, я знаю немного, но достаточно, чтобы потом вас надолго посадить. И сразу по нескольким статьям. Сделаю это без колебаний, если кто-нибудь из этих двоих погибнет. Вы вменяемы?

– Как видите… Не совсем.

– Повторяю, если кто-то умрет, тогда вы сядете в тюрьму. Миллион вам не пригодится.

– Хотите денег? Я дам… – он отвел от меня глаза и посмотрел на бутылку.

– Только не за головы.

– Четверть миллиона хотите?

– Повторяю, Черкизов, не теряйте время, звоните, езжайте, делайте что-нибудь. Их могут убить в любую минуту.

– За что?

– За то, что знают.

– Я тоже знаю.

– Вы им нужны, Сизов нет. Дочка – свидетель.

– Дочку не тронут.

– Вы уже договорились?

– Нет, я так думаю… Слушайте, мне сейчас ехать в аэропорт, и я устал… Я постараюсь, я вам обещаю… Я поговорю с ними… Я больше не могу, извините.

Черкизов опрокинулся на спину, головой на подушку, и отвернулся от меня к стене.

– Постарайтесь, Черкизов, одна смерть – и вы на нарах.

Давить дальше на Черкизова не имело смысла: в этом состоянии он ничего изменить не мог, а если бы попробовал, то мафия могла взглянуть на все иначе. И кончилось все хуже и раньше. Оставалось только ждать и надеяться. Что еще я сделал в его комнате, – написал на бумажке номер своего телефона и подложил под пустую бутылку: чтобы напомнить о разговоре, когда протрезвится.

Я спустился к мотоциклу, позвонил Анжеле, и мы долго с ней радовались по телефону, что снова слышим друг друга. Вечером я встретился с ней в нашем гнездышке, как после долгой-долгой разлуки.

Мы провели эту ночь, как нашу последнюю. Последней она и оказалась. Завтракали снова в постели, никуда не торопились. Мне нужен был мой паспорт, но я решил сначала позвонить и договориться об этом. Прямо из постели, с Анжелой в обнимку, я позвонил Филиппо: мы с ним уже разговаривали разок по телефону.

– Филиппо, это ваш гость Ник. Мне нужен мой паспорт, я улетаю. Благодарю за гостеприимство.

– Ник, ваш паспорт у дона Спинноти, но его сейчас нет. И второе, я боюсь, вам придется на два-три дня задержаться у нас.

Я не ответил консильери, я был готов к этому. Я только сказал мимо трубки Анжеле: «Не отдает», и та вырвала ее из моих рук:

– Филиппо! – крикнула Анжела в трубку, и далее застрекотала яростная итальянская речь. Я ни слова не понял, но удивился раскладу между ними: моя Анжела была в этой «семейке» выше и круче Филиппо. Она кричала на него, как на мальчишку.

Бросив на подушку телефон, она не успокоилась, и стала говорить мне по-итальянски, пока не осеклась:

– Они хотят, чтобы ты остался.

– Я это уже понял.

– Не возвращайся больше на виллу, я прошу тебя, это опасно, мы поживем пока с тобой здесь…

30. Последняя молитва

Дон Спинноти решил лететь в Москву на день раньше: он хотел отлежаться в отеле после перелета, а затем осмотреться, и спокойно, как досужий турист, погулять по Красной площади.