Пространство и Бытие. Сборник статей

Другой вопрос, который оставался без ответа в рамках теории Пиаже: каким образом приходит понимание того, что возникшее новое знание непременно связано с другим знанием? На него ответ следует из непосредственно из ответа на первый: новое знание есть продукт нового уровня связности прежней информации и с точки зрения информации разрыва не происходит. Наконец, предлагаемое описание механизмов когнитивного развития определяет вектор развития человека, как движение к целостности, что полностью соответствует представлениям о личностном развитии.

Три уровня когнитивного развития, которые человек последовательно проходит на протяжении жизни, выражаются в качественно различном взаимодействии с миром. На протяжении первого цикла когнитивного развития, совпадающего с сенсомоторной стадией, младенцы, используя чувственную моторику, выходят за пределы собственного тела и расширяют зону познанного до пределов, ограничиваемыми возможностью собственных действий, которая непосредственно примыкает к телу.

На следующем уровне – уровне дооперационального мышления – дети начинают пользоваться сознанием. Это позволяет им расширить границы, и они вступают в новый, намного больший мир, который включает язык, символическое представление и коммуникацию с другими людьми. Это материально объектный мир ближней зоны.

Наконец, на стадии формальных операций подростки вступают в мир, лежащий за пределами ближней зоны. Это их будущее, где им предстоит пройти этапы юности, зрелости и старости.

Таким образом, объединяя наши результаты с результатами теории развития Пиаже, мы видим, что человек движется к целостности мышления, последовательно наращивая связность ЭСС. При этом, следует отметить, что он не просто ассимилирует объекты или информацию в свои когнитивные структуры, как это полагал Пиаже, но развивающиеся ЭСС структурируют информацию, поступающую из внешнего мира. На первом уровне происходит развитие отделов мозга, связанных с сенсомоторными действиями, на втором – с речевыми функциями, и на третьем – со сложными социальными взаимодействиями.

В заключение проведенного анализа можно сформулировать несколько базовых законов когнитивного развития.

• Когнитивное развитие происходит в направлении увеличения целостности сознания.

• Когнитивное развитие происходит последовательно циклически на нескольких уровнях, на каждом из которых реализуется полный парадигмальный цикл.

• Максимально достижимая целостность когнитивного развития определяется троичной связностью структур сознания.

• Каждый этап парадигмального цикла обеспечивает механизмы мышления качественно отличные от существующих на предыдущих и последующих этапах. Но этапы разных уровней, описываемые одной парадигмой пространственной многомерности, имеют качественную близость.

III

Фрактальное воспроизведение парадигмального цикла прослеживается также на более глубоких уровнях бытия. В частности, четырехчастная структура индивидуального развития хорошо согласуется с четырьмя базовыми перинатальными матрицами (БПМ), описанными С. Грофом. В ходе многолетних исследований измененных состояний сознания этот исследователь обнаружил, что у испытуемых, переживающих последовательные стадии биологического рождения, возникают специфические образы. Оказалось, что эти перинатальные переживания, которые Гроф связал с коллективным бессознательным, демонстрируют устойчивую воспроизводимость, объединяясь в четыре характерные группы. «Они имеют собственный глубинный строй, который лучше всего может быть описан как „логика переживаний“, – пишет С. Гроф, – Это означает, что связь между переживаниями, характерными для различных стадий рождения, и сопутствующие им символические темы основываются не на каком-то видовом внешнем сходстве, но на том, что они разделяют те же самые чувства и физические ощущения»[102 - Гроф С. Психология будущего: Уроки современных исследований сознания. – М.: ACT, 2001. – С. 58.]. Эти группы образов Гроф назвал перинатальными матрицами.

Сравнение последовательности четырех БМП, описанных Грофом, с открытым нами парадигмальным циклом обнаруживает не просто хорошее совпадение, а полную тождественность для соответствующих этапов. Это означает, что человек проходит одни и те же этапы, рождаясь как существо биологическое и, затем, как социальное. Кроме того, выявленный нами механизм позволяет найти дополнительные объяснения эффектам, описанным Грофом. Для лучшей иллюстрации сказанного, проведем более детальное сопоставление двух процессов рождения человека. В первом случае этапы процесса описываются БПМ, во втором – ППМ.

Первый этап. Первая перинатальная матрица (БПМ-1), по мысли Грофа, связана с внутриутробным существованием плода до начала родов: «Об опытном мире этого периода может быть сказано как об „околоплодной вселенной“, – пишет С. Гроф в книге „Психология будущего“. – Эмбрион не обладает осознаванием границ и не различает между внутренним и внешним. Все это отражается на природе переживаний, связываемых с воспроизведением памяти о дородовом состоянии. В моменты ничем не нарушаемого эмбрионального существования мы обычно переживаем ширь, волю, пространства, не имеющие границ и пределов, отождествляемся с галактиками, межзвездным пространством или со всем космосом [Выделено мной – Д. М.]»[103 - Там же. – С. 62.]. Подобное безмятежное состояние ребенка в утробе порождает у испытуемого в ходе эксперимента по измененному сознания картины природы в ее лучших проявлениях. В этих образах Мать-природа предстает прекрасной, мирной и изобильной. «Из архетипических образов коллективного бессознательного, которые доступны в этом состоянии, – пишет Гроф в другой работе, – нужно выделить видения Царства Небесного или Рая в представлении различных мировых культур. Опыт первой матрицы включает также элементы космического единства или мистического союза [Выделено мной – Д. М.]»[104 - Гроф С. За пределами мозга: Рождение, смерть и трансценденция в психотерапии – М, 1993. – С. 120, 121,126.].

Для процесса социального рождения человека нуль-мерная парадигма пространственной многомерности (0-D ППМ) описывает состояние человека, живущих ближней зоной. На этом этапе развития обработку информации обеспечивает бессознательное. Все члены социума на этой стадии имеют, фактически, общий внешний и внутренний мир, и, по сути, оказываются тождественными друг другу и обществу. Можно говорить о тождественности человека и социума на этом этапе: социальное рождение еще не состоялось. В истории этот этап развития соответствует общинно-родовому строю периода темных веков.

Отсутствие различения между внешним и внутренним пространствами человека – качество, характерное для нуль-мерного этапа развития человека, близко описанной Грофом специфике внутриутробного состояния эмбриона. В подтверждение сказанного добавим, что ближняя зона нередко ассоциируется с маткой, матерью-родиной, а выход человека за ее пределы на следующем этапе развития – с его вторым, личностным рождением.

Второй этап. Вторая перинатальная матрица (БПМ-2) в периодизации С. Грофа соответствует началу биологического рождения человека. «Символическим спутником начала родов служит переживание космической поглощенности, – пишет С. Гроф в этой связи. – Оно состоит в непреодолимых ощущениях возрастающей тревоги и в осознании надвигающейся смертельной опасности. Источник опасности ясно определить невозможно, и индивид склонен интерпретировать окружающий мир в свете параноидальных представлений. Очень характерны для этой стадии переживания трехмерной спирали, воронки или водоворота, неумолимо затягивающих в центр. Эквивалентом такого сокрушительного вихря является опыт, в котором человек чувствует, как его пожирает страшное чудовище – например, гигантский дракон, левиафан, питон, крокодил или кит»[105 - Там же. – С. 127.].

На этой стадии переживания образы могут заимствоваться с более высоких уровней бытия, когда поглощаемым оказываются весь мир или космос.

Для начала этой матрицы характерной оказывается еще одна группа образов, объединяемых темой схождения в глубины подземного мира, в царство мертвых или ад. Тем самым реализуется общий мотив мифологических повествований о странствиях героя, как их описывал Дж. Кемпбелл[106 - Кемпбелл Дж. Тысячеликий герой. – М., 1997.]. Идея «пути» акцентируется архетипическими фигурами, с которыми происходит идентификация на этом этапе рождения. Среди таких образов встречаются Вечный Жид, Агасфер, Летучий Голландец, Сизиф, Тантал и Прометей – персонажи, большинство из которых были скитальцами, «вечными странниками». Гроф отмечает, что, находясь под влиянием этой матрицы, индивид избирательно слеп ко всему положительному в своем существовании и в мире. Среди стандартных компонентов этой матрицы – мучительные ощущения метафизического одиночества, беспомощность, безнадежность, неполноценность, экзистенциальное отчаяние и вина.

В связи с БПМ-2 Гроф описывает еще одну группу образов, которая имеет несколько иную специфику, конфликтующую с приведенными выше, прежде всего, с образами «странствующих» персонажей. Речь идет об образах заточения, пространственного ограничения и, возникающей вследствие этого, безысходности: «Воспроизведение в памяти этой стадии рождения – одно из самых худших переживаний, которые могут быть у нас в процессе самоосвоения, включающего холотропные состояния. Мы заперты в чудовищном клаустрофобийном кошмаре, преданы мучительной эмоциональной и физической боли и пребываем в ощущении крайней беспомощности и безнадежности, – пишет Гроф. – Чувства одиночества, вины, бессмысленности жизни и экзистенциального отчаяния достигают мета физических размеров. В столь тяжелом положении человек часто бывает уже полностью убежден, что это состояние не кончится никогда и никакого выхода нет. Триада переживаний, характеризующих это состояние, – чувство умирания, сумасшествия и безвозвратности [Выделено мной – Д. М.]»[107 - Гроф С. Психология будущего… – С. 67.]. Человеку на этой стадии свойственно отождествлять себя с узниками, заточенными в темницах, с жертвами инквизиции и обитателями концлагерей или при ютов для умалишенных. При этом страдания могут достигать поистине «архетипических измерений». Эти переживания могут переносится на образы других людей, животных, попавших в капкан, и даже мифических существ, пребывающих в состоянии страдания и безнадежности, схожим с положением плода, зажатого в клещи родового канала. Сам Гроф лишь подробно описывает образы, соответствующие БПМ-2, никак не комментируя и не разъясняя их противоречивость.

Сравним сказанное с результатами наших исследований 1-D ППМ. Этот этап развития человека связан с освоением первого уровня абстрактного мышления, что ведет к расширению воспринимаемого им пространства за пределы ближней зоны. Возникающее, таким образом, чувство границы, становится одной из доминант рассматриваемого этапа. Граница имеет двоякий эмоциональный смысл. Во-первых, она порождает страх неизведанного, чуждого, враждебного, находящегося по ее другую сторону. Во-вторых – граница манит, зачаровывает, провоцирует переход. Преодоление границы – неизбежность для человека, событие, наполненное глубоким драматизмом, который окрашивает все переживания этого этапа. Преодоление границы может быть понято как трансцендентный переход, который в древности символизировался ритуалом смерти-возрождения, означавший возможность рождения в новом качестве. Но граница – это не только разделение, но и связь.

Механизм мышления, обеспечивающий первый уровень абстракции, основывается на формировании одиночных связей между первичными объектами сознания. Возникающие таким образом элементарные структуры сознания имеют линейную, или одномерную конструкцию. Одномерные структуры сознания обеспечивают одномерное упорядочивание обрабатывание ими информации. Литературная форма, появляющаяся на этом этапе – эпос, имеющий одномерную, линейную структуру. Так что эпические образы вполне соответствуют переживаниям рассматриваемого этапа.

Далее. Одномерное структурирование обрабатываемой информации приводит к восприятию связных последовательностей событий, что находит выражение в виде феномена пути. Путь как совокупность мест, между которыми совершаются переходы, характерен для второго этапа исторического развития, в частности, архаики Древнегреческой истории. Путь характерен для эпохи Средневековья, которая вся проходила под знаком одномерности. Так что эти образы, относящиеся к коллективному уровню развития, хорошо совпадают с образами, описанными Грофом.

Теперь обратимся к последней группе, представленной образами заточения, пространственного ограничения, безысходности, которые конфликтуют с образами пути. Одномерное структурирование обрабатываемой информации стимулирует появление феномена времени. Если образы первой группы, характерные для БПМ-2, мы сопоставляли с 1-D ППМ коллективного уровня Античной и Средневековой истории, то образы второй группы могут быть ассоциированы с 1-D ППМ подросткового периода уровня индивидуального развития. Именно в этот период жизни, молодой человек, эмоционально переживает время, которое обнаруживает ему конечность человеческого бытия, что нередко, сопровождается трагическими чувствами. Подростковый максимализм способен обращать страдания по поводу личной смертности в безысходность, бессмысленность дальнейшего бытия, доводя их до весьма острых форм. В некоторых случаях эти чувства можно сопоставить с переживаниями человека, которому врач озвучил диагноз смертельной болезни.

Подводя итог сказанному выше для второго этапа для второго этапа развития человека, мы вновь получаем хорошую корреляцию наших результатов с наблюдениями Грофа, снимая их внутреннюю противоречивость.

Третий этап. Третья перинатальная матрица (БПМ-3) описывает стадию рождения, на которой начинается движение плода по родовому каналу. Плоду приходится вести активную борьбу за выживание, поскольку он подвергается сильнейшему механическому сдавливанию, нередко сопровождаемому гипоксией и удушьем. Эти переживания находят отражение в образах, которые С. Гроф описывает следующим образом: «Самыми важными из них будут элементы титанической битвы, садомазохистские переживания, сильное сексуальное возбуждение, демонические эпизоды, скатологическая вовлеченность и столкновение с огнем. Все это происходит в контексте неуклонной борьбы смерти-возрождения… Человек испытывает могучие потоки энергии, усиливающиеся до взрывоподобного извержения. Характерные здесь символические мотивы – неистовые силы природы (вулканы, электромагнитные бури, землетрясения, волны прилива или ураганы), яростные сцены войн и революций, технологические объекты высокой мощности (термоядерные реакторы, атомные бомбы и ракеты). В более мягкой форме этот эмпирический паттерн включает опасные приключения – охоту, схватки с дикими животными, увлекательные исследования, освоение новых земель. Соответствующие архетипические темы – картины Страшного суда, необыкновенные подвиги великих героев, мифологические битвы космического размаха с участием демонов и ангелов или богов и титанов. Частыми темами здесь являются кровавые жертвоприношения, самопожертвование, пытки, казни, убийства, садомазохизм и изнасилования»[108 - Гроф С. За пределами мозга… – С. 132.]. Мифологический и религиозный символизм БПМ-3 тяготеет прежде всего к системам, в которых прославляется жертвование и жертвенность. «Другая группа образов связана с религиозными обрядами и церемониями, в которых секс сочетается с исступленным ритмическим танцем – например, фаллические культы, ритуалы, посвященные богине плодородия, или разнообразные ритуальные церемонии первобытных племен»[109 - Там же. – С. 136.].

По сравнению с предыдущим БПМ, переживания этой группы образов утрачивают чувство безвыходности. На стадии БПМ-3 ситуация уже не кажется абсолютно безнадежной, а человек не столь беспомощен. Он принимает активное участие в происходящем и чувствует, что страдание имеет определенную направленность и цель. «В религиозном смысле ситуация будет больше напоминать чистилище, чем ад. К тому же роль индивида здесь не сводится исключительно к страданиям беспомощной жертвы. Он – активный наблюдатель и способен одновременно отождествлять себя с той и с другой стороной до такой степени, что иногда трудно бывает понять, агрессор он или жертва. В то время как безвыходная ситуация предполагает только страдания, опыт борьбы смерти-возрождения представляет собой границу между агонией и экстазом, иногда слияние того и другого. Вероятно, можно определить этот тип переживаний как „вулканический экстаз“, по контрасту с „океаническим экстазом“ космического единства»[110 - Там же. – С. 137.].

По мере приближения переживания БПМ-3 к завершению, доминирующей становится атмосфера неистовой страсти и рвущейся на волю энергии. В воображении проносятся волнующие картины, вызывающие «прилив адреналина в крови», – различного рода единоборства, развлечения в парках аттракционов, автомобильные гонки, прыжки с «тарзанкой», опасные цирковые номера и акробатические прыжки в воду с трамплина.

На этой стадии эксперимента испытуемый встречается с архетипическими фигурами богов, полубогов и легендарных героев, представляющих смерть и возрождение. Гроф пишет об образах Иисуса, его мук и поругания, об образах Крестного пути, распятия или даже полном отождествлении с его страданиями. Независимо от того, был испытуемый предварительно знаком с соответствующими мифами, он может переживать сюжеты смерти и воскрешения египетского бога Осириса, либо смерти и возрождения греческих богов Диониса, Аттиса или Адониса, либо сцены похищения Персефоны и спуск в преисподнюю. «В этот момент нам оказываются доступными три роли, – пишет Гроф. – Помимо того, чтобы быть простыми наблюдателями происходящего, мы также можем отождествляться как с жертвой, так и с агрессором. И это оказывается настолько убедительным, что трудно различать и разделять эти роли. К тому же, тогда как положение безысходности заключает в себе сущие муки, переживание борьбы смерти и возрождения представляет собою грань между мучительной болью и исступлением или смешение обоих. Кажется, вполне уместно говорить об этом типе переживания как о Дионисийском, или вулканическом экстазе, в противопоставление Аполлоновскому, или океаническому экстазу, космического единения, связанному с первой перинатальной матрицей»[111 - Гроф С. Психология будущего… – С. 76.].

Образы, описываемые С. Грофом, в связи с третьим этапом рождения, в значительной мере совпадают с культурными феноменами классического периода Древнегреческой Античности, который описывается 2-D ППМ. На смену одномерной морфологии социально-культурных форм архаики приходит ярко выраженная двумерная. Одномерный эпос, который характеризовал этап 1-D ППМ, сменяется трагедией, построенной на бинарных оппозициях. Патроном театра становится Дионис – бог, двоичный во всех своих проявлениях и ипостасях.

Описание, которое приводит Гроф для человека-наблюдателя, способного отождествлять себя то с жертвой, то с агрессором, соответствует новому качеству человека: носитель двумерной ППМ, преодолевает нарциссизм одномерной стадии и начинает воспринимать «другого», как равного себе. Следствием становится появление рефлексии и диалога. А в целом, эта ситуация с наблюдением за происходящем со стороны, при отождествлении с протагонистом, описывается главным законом трагедии, в том виде, как его сформулировал Л. С. Выготский. Но, в любом случае, трагедия вырастает из мистерии, которая является развитой формой ритуала смерти-возрождения.

В итоге мы можем вновь констатировать убедительное совпадение образов для БПМ-3 и 2-D ППМ.

Четвертый этап. Четвертая перинатальная матрица (БПМ-4) связана с заключительной клинической стадией родов – с непосредственным появлением новорожденного на свет. Процесс рождения подходит к концу и продвижение плода по родовому каналу достигает кульминации. За пиком боли, напряжения и возбуждения наступает облегчение и релаксация. Тьма сменяется светом. Обрезание пуповины разрывает телесную связь с матерью, и теперь плод, ставший новорожденным, начинает биологически независимую жизнь. Гроф описывает образы, связанные с БПМ-4, следующим образом: «Символическим выражением последней стадии родов является опыт смерти-возрождения; в нем представлено окончание и разрешение борьбы смерти-возрождения. Парадоксально, что, находясь буквально на пороге освобождения, индивид ощущает приближение катастрофы огромного размаха. За опытом полной аннигиляции и „прямого попадания на самое дно космоса“ немедленно следует видение ослепительного белого или золотого света сверхъестественной яркости и красоты. Его можно сопоставить с изумительными явлениями архетипических божественных существ, с радугой или с замысловатым узором павлиньего хвоста. В этом случае также могут возникать видения пробуждения природы весной, освежающего действия грозы или бури. Человек испытывает глубокое чувство духовного освобождения, спасения и искупления грехов. Он как правило чувствует себя свободным от тревоги, депрессии и вины, испытывает очищение и необремененность. Это сопровождается потоком положительных эмоций в отношении самого себя, других или существования вообще. Мир кажется прекрасным и безопасным местом, а интерес к жизни отчетливо возрастает»[112 - Гроф С. За пределами мозга… – С. 141.].

В другой работе Гроф описывает образы, связанные с БПМ-4 следующим образом: «Едва мы пережили то, что казалось подобным опыту полного апокалиптического уничтожения всего и вся, как уже через считанные секунды на нас нисходит благословение изумительных проявлений в великолепии всех цветов радуги: переливчатых узоров, небесных сфер и видений архетипических существ, омываемых божественным светом. Часто это бывает впечатляющая встреча с архетипической Великой богиней-матерью либо в ее универсальном виде, либо в одном из культурных вариантов ее образа. Вслед за опытом духовно-душевной смерти и возрождения мы ощущаем себя искупленными и благословленными, переживаем исступленный восторг, нас наполняет чувство восстановления нашей божественной природы и положения во вселенной. Нас охватывает волна положительных эмоций по отношению к себе, к другим людям, к природе, ко всему сущему вообще»[113 - Гроф С. Психология будущего… – С. 80.].

Таблица 2.

Человек-носитель трехмерной ППМ, является наиболее развитым в личностном отношении. Дальнейшее движение по наращиванию уровней абстракции сознания невозможно, поскольку квазипространственная конструкция элементарных структур сознания достигает своего трехмерного максимума. Для этого уровня правомерно говорить о завершении рождения человека как личности. Границы пространства распахиваются на полную широту. Мир, несмотря на существующие в нем противоречия, осознается как единство, в котором царит гармония. Торжество этого момента вполне созвучно образам, описываемых С. Грофом, применительно к стадии БМП-4, завершающей биологическое рождение человека.

Подводя итог сравнительному анализу перинатальных матриц С. Грофа и парадигмального цикла, можно констатировать следующее. Образы, ассоциируемые с перинатальными матрицами, четко соответствуют различным периодам личностного развития, которые описываются соответствующими ППМ. Образы, связанные с БМП-I берутся из опыта периода, описываемого 0-D ППМ, БМП-II – из опыта периода 1-D ППМ, БМП-III – 2-D ППМ и БМП-IV – 3-D ППМ, соответственно. Это обнаруживает качественное единство соответствующих БМП и ППМ. Не случайно Гроф подчеркивал, что перинатальные матрицы представляют собой центры сборки эмоций, которые будут свойственны для человека на протяжении дальнейшей жизни. Кроме того, в пре-перинатальной и трансперсональной психологии БПМ иногда рассматриваются как теоретические модели, описывающие развитие сознания до рождения.

IV

Но и перинатальный уровень развития не является нижним пределом, на котором проявляются закономерности, описываемые парадигмой пространственной многомерности. Выдающийся генетик-эволюционист XX века, Р. Л. Берг, первая половина научной деятельности которой прошла в СССР, посвятила несколько работ исследованию проблемы освоения пространства, как движения живого к третьему измерению. «Эволюция материи – это, прежде всего, эволюция пространства, это – превращения времени. Ограничения создают мерность – неравную вероятность соединений, и на тех же путях возникает длительность – неравная вероятность направлений изменения… Законы органической эволюции сродни законам технического прогресса. И тут, и там увеличение сложности целого и согласование частей, повышение коэффициента полезного действия, установление динамических режимов, ритмов, обеспечивающих устойчивость системы и являющихся показателями этой устойчивости»[114 - Берг Р. Л. Геометрия живого и прогресс. Этюды о совершенстве / Р. Л. Берг. Почему курица не ревнует? Эволюция и жизнь. – СПб.: Алетейя, 2013. – С. 56, 60.]. Историю развития живой материи до момента появления в ней человека можно разделить на несколько этапов, каждый из которых демонстрирует признаки парадигмального цикла.

Первый цикл связан с зарождением жизни на микроуровне молекулярного бытия. Здесь появляются структуры, подобные нынешней генонеме. Берг обращает внимание на одномерность этих структур, как их неотъемлемое свойство. Эта одномерность носит абсолютно фундаментальный характер, материальным образом воплощая главную миссию генов, которая заключается в многократном воспроизведении заключенной в них информации. «Возникла жизнь, и протяженность-мерность впервые стала приспособлением. Первый зачаток жизни был длинной нитью. Одно измерение решительно преобладало над двумя другими, и потому с полным правом мы назовем его одномерным. Одномерность его – великое эволюционное приобретение, гениальное изобретение в мире молекул. Оно позволило копировать информацию. Интимнейшая связь образовалась между последовательностью в пространстве и сменой событий во времени. Возникла жизнь и вместе с ней ее пространство и время [выделено мной – Д. М.]»[115 - Берг Р. Л. Пространство и время жизни. Путь к третьему измерению. / Р. Л. Берг. Почему курица не ревнует? – СПб. Алетейя. – 2013. – С. 73.].

Одномерность записи информации представляет собой не что иное как овеществленную одномерность времени. Грампластинка, CD диск, магнитофонная пленка, конвейеры на различные рода производствах наглядно демонстрируют способность материи осуществлять последовательность операций во времени, в случае, если она сама структурирована соответствующим образом или, иными словами, организована в пространстве. Конечно информацию можно считать и с объема. Это голографический принцип записи, для которого требуется пучок когерентного света. Но природа не озаботилась созданием лазера, а потому, реально работать с информацией способна только одномерная структура. Плоскость и объем в этом смысле оказались под запретом эволюции. Кроме того, одномерность генов сочеталась с их микроскопическими размерами. Одиночные молекулы полимеров выигрывали в скорости у всех остальных структур при построении своих копий. Та обеспечивалось использование максимальной поверхности при минимальном объеме. «Использование веществ, пригодных для построения копий – им легче было делать в одиночку. Одиночные молекулы побеждали. Одномерность была оружием»[116 - Берг Р. Л. Геометрия живого… – С. 64.].

Начало пути к высшим организмам положило образование клетки. «Маленький кусочек пространства был захвачен, завоеван, включен внутрь себя. Не очень большой шаг в превращении трехмерного пространства из вещи в себе – в вещь для нас. – пишет Р. Л. Берг. – Клетка трехмерна, но микроскопически мала. Топологически клетка двумерна. Математики знают, что это значит. Плоскость – высшее ее достижение, арена всех процессов, протекающих в ней… [выделено мной – Д. М.]»[117 - Берг Р. Л. Геометрия живого… – С. 67–68.].

Величайшим эволюционным достижением клетки явилась возможность самовоспроизводиться путем деления. Клетка смогла ничего не отбрасывая, ничего не разрушая, создавать два своих подобия, исчезая и одновременно пребывая в них. Такого рода делимость, представляющая собой антипод индивидуальности, наложила запрет на увеличение размеров клетки, поскольку материя, движимая механо-химическими силами, способна преодолевать расстояния, которые исчисляются тысячными долями миллиметра.

За границы микромира смогли выйти коллективы – клетки, организованные в множества. Но здесь их поджидала новая проблема, связанная с обретением самостоятельности, в смысле движения по собственной воле. В макромире микроскопическая невесомость уступала место «путам тяготения», и их следовало преодолеть. При этом увеличение размеров должно было происходить без утраты преимуществ линейной записи информации. Разрешить противоречие между большими размерами и подвижностью организма позволила специализация клеток. На этом этапе были созданы, фактически, все способы перемещения весомых тел в пространстве, и эти способы не утратили своей актуальности и поныне.

Первый этап развития жизни, которая зародилась в прибрежных пространствах, достиг своего расцвета в водной среде. Именно там, по мысли Берг, впервые в полном объеме реализуется трехмерность. Вода давала живому существенные преимущества, ослабляя конфликт между подвижностью и весом благодаря закону природы, который много позже был открыт Архимедом. В этих условиях движение рыб оказывается сродни полету. Для них пространство имеет три измерения: вверх – вниз, вправо – влево, вперед – назад. Принципиально важно, что это – контролируемые размерности, внутри которых осуществляется свободное движение.

Второй цикл освоения пространства начался, когда предок наземных позвоночных – кистеперая рыба – шагнула через кромку воды. В этот момент живое отказалось от одного из достигнутых измерений. Словно в шахматной партии, чтобы выиграть качество, требовалось принести жертву: без отказа от одного из измерений было бы невозможно позже снова завоевать трехмерие. Более того, без этой утраты плавник никогда не превратился бы в руку. А без этой руки, способной хватать, мозг никогда бы не смог развиться и ухватить идею. Обитателями двумерного мира стали рептилии. Строение тел этих существ, рожденных природой, чтобы ползать, подчинялось законам двумерного мира. Их можно сравнить с обитателями эбботтовской Флатляндии[118 - Эбботт, Э., Бюргер Д. Флатляндия. Сферландия. – СПб.: Амфора. 2001.], на которых двумерность пространства, в котором они перемещались, наложила отчетливый отпечаток. «Среди современных рептилий нет даже прыгунов, подобных лягушке и жабе. Все солидные твари – земные в полном смысле слова: ящерицы, черепахи, крокодилы едва возвышаются над землей на своих раскоряченных конечностях. Их лежачее и стоячее положения мало отличаются друг от друга»[119 - Берг Р. Л. Пространство и время жизни… – С. 80.].

На пути к завоеванию третьего измерения для обитателей суши решающую роль сыграл ствол дерева, который позволял им буквально заползать на «координату Z». Потом начались прыжки сверху вниз, парение, парашютирование. В ходе этих длительных экспериментов, которые растянулись на миллионы лет, природа сконструировала аппарат, позволяющий эффективно управлять потоками воздуха. С освоением техники полета состоялось полноценное освоение трехмерности воздушного океана. При этом усовершенствование конструкции крыла, в направлении реализации трехмерности его конструкции, продолжалось еще долгое время.

Но в некий момент, поступательный ход эволюции первоклассных летунов затормозился, точно также как до того был положен предел прогрессивному развитию обитателей стихии водной. «Изменение одного признака настойчиво требует изменения другого, или, по крайней мере, милостиво разрешает его – таковы условия комплексности преобразований, – пишет Берг. – Усовершенствование полета потребовало уменьшения размеров насекомых. Совершенство полета наложило вето на прогресс. С помощью крыла можно летать и только. Все остальные виды деятельности оказываются под запретом. Энергетические затраты летунов огромны»[120 - Там же – С. 82.]. В результате, птицы, которые сумели довести конструкцию крыла до совершенства, оказались в этом эволюционном тупике.

Эволюция диктовала свои условия. Начало третьего цикла вновь ознаменовано отказом от третьего измерения, как условием дальнейшего развития. Теперь инструментом освоения трехмерности должно было стать сознание, которое возникало на основе прогрессивного развития мозга. «Трехмерная стихия – первое условие прогрессивного развития мозга.

Второе условие – наличие руки или ее аналога: хобота у слона, хвоста у коаты. Третье условие – социальный строй жизни и системой взаимной сигнализации»[121 - Берг Р. Л. Пространство и время жизни… – С. 83–84.].