Пространство и Бытие. Сборник статей

m

– состояние, для которого deg(O

) = 1

m

– состояние, для которого deg (O

) = 2

m

– состояние, для которого deg (O

) = 3

Вероятно, можно предположить и более высокие уровни связности, но их визуальное представление оказывается затруднительным, и рассматриваемая нами гипотеза, обращения к таким уровням не предусматривает.

Минимальному уровню связности мышления m соответствует доминирование объектов над их совокупностью как целым. В такой ситуации понятие о целостности множества Б

не возникает. Каждый объект воспринимается индивидуально. Общее количество воспринимаемых объектов в любой текущий момент времени ограничено предельной скоростью восприятия информации[70 - Моль А. Указ. соч. – С. 111.], а в долгосрочной перспективе – объемом памяти и других психических ресурсов человека, связанных с накоплением и обработкой информации. «Отсутствие структуры, внутренней организации эквивалентно слишком большому поступлению оригинальной информации»[71 - Моль А. Указ. соч. – С. 114.]. Информационное ограничение, имеющее место в этой ситуации, определяет размер Б

, что можно трактовать как минимальный размер пространства, доступный сознанию человека. Можно предположить, что это минимальное пространство представляет собой ближнюю зону. В силу описанного ранее информационного ограничения, размер ближней зоны можно связать с мерой информации. В качестве обоснования такой меры сделаем предположение, что объем информации, который человек в состоянии обрабатывать (пропускная способность системы) на всех стадиях развития приблизительно постоянен, а реальное увеличение потока информации происходит за счет ее концентрации. Такая концентрация обеспечивается механизмами сжатия информации с утратой второстепенных деталей, что понимается как абстракция. Соответственно, на каждом следующем уровне абстракции целостность отражения множества Б будет возрастать. Соответственно будет возрастать связность и количество отраженных объектов.

Механизм, посредством которого устанавливаются первые связи между двумя объектами внешнего и/или внутреннего пространства – ассоциация. Она носит случайный характер и ее результаты наглядно видны на уровне бытового и традиционного мышления. Селекция этих связей по принципу достоверности осуществляется путем естественного отбора. Но в любом случае, для уровня т

можно говорить о формировании элементарных структур сознания. «Создать элементарную форму – это значит обеспечить сообщению избыточность, или предсказуемость… Поскольку это предвидение носит только статистический характер, оно не может быть абсолютным, но оно имеет количественное выражение. Существует степень предсказуемости, которая представляет собой не что иное, как степень связности данного явления с другими явлениями… [выделено мной – Д. М.]»[72 - Там же.]. Для т

– это одномерная элементарная форма.

Повышение степени связности до двух deg(О

) = 2 означает формирование связностей второго уровня, обеспечивающих более высокий уровень абстракции. Связи второго уровня имеют вид двумерных форм. Троичная связность deg(О

) = 3, при заполнении всех узлов, предполагает формирование элементарной структуры сознания т

на основе трехмерных объемных форм.

Таким образом, морфогенез элементарных структур сознания, свидетельствует о том, что их дискретно увеличивающаяся сложность реализуется в виде последовательности элементарных пространственных форм возрастающей размерности — точка, линия, плоскость и, наконец, трехмерная связность реализуется в виде объемной фигуры – пирамиды.

Выявленный механизм можно понимать как фундаментальную закономерность структурирования системы мышления, которая, с одной стороны, определяет уровень личностного (психического) развития человека, а с другой – работы с формами внешнего мира. Чаще всего обращают внимание на гносеологический аспект рассматриваемой проблемы. Действительно, «процесс объективации возможен лишь как результат соотнесения внутренней структуры психического состояния с внешней структурой предмета, вызвавшего это состояние, благодаря чему субъективное переживание психики воспринимается как структура самого объекта»[73 - Арлычев А. Н. Сознание: информационно-деятельностный подход. – М.: КомКнига, 2005. – С. 44.]. Но сознание как информационная деятельность представляет собой сложную структуру, включающую три основных компонента: процесс познания, процесс создания идеальной модели и процесс информационного предварения в ходе реализации практического действия. Так что тот же механизм отвечает и за создание форм продуктов творческой деятельности человека. В результате нельзя не согласиться с мнением С. М. Белозерова, который в своем исследовании организации внутреннего мира человека и общества пишет следующее: «Сознание каждый раз обеспечивает определенный уровень обобщенности психического материала, на котором он организуется в композицию – устойчивую психологическую систему, моделирующую поведение, деятельность или жизнь человека в целом. Только на определенном индивидуальном уровне обобщения образуются мыслеформы, чувствоформы и смыслообразы, которые „собирают“ необходимый им для объективации материал и выстраиваются относительно друг друга в психологическую композицию, регулирующую процесс объективации в ходе поведения, деятельности и жизни в целом»[74 - Белозеров С. М. Указ. соч. – С. 61.].

Взаимодействие человека с внешним миром – это процесс, в котором присутствует способность воспринимать и понимать данность, а с другой – творить собственную реальность, отражая в ней свой внутренний мир. Первое относится к сфере гносеологии; второе – рассматривается; скорее, как сфера творческой практики и ассоциируется со способностями человека и уровнем его развития. Но фактически это два аспекта представляющие собой стороны одной медали, хотя первичным следует считать процесс познания[75 - Арлычев А. Н. Указ. соч. – С. 67.].

Н. Луман, рассуждая об аутопойесисе сознания, полагал, что тот реализуется в виде неких «ожиданий», смысл которых он понимал как «форму ориентации, с помощью которой система прощупывает контингентность своего окружающего мира в отношении себя самой и включает ее в качестве собственной неопределенности в процессе аутопойетической репродукции»[76 - Луман Н. Социальные системы. Очерк общей теории. – СПб.: Наука, 2007. – С. 352.]. В таких ожиданиях Луман видел обоснование эпизодов движения сознания по мере завершения последних. Иными словами, динамика развития механизмов мышления реализуется в процессе поиска форм пространственности внешнего мира, «резонансных» структурам самого сознания. Так что речь идет о системе с обратной связью, в которой контроль процесса обеспечивается совпадением управляющего сигнала – «ожидания» с формой, получаемой на некотором «промежуточном финише» аутопойесиса – самоорганизации и самопроизводства сознания.

М. К. Мамардашвили разбивал процесс развития сознания на два этапа, используя для их описания близкое лумановскому «ожиданию» выражение «мысленная неизбежность», которая разрешается изобретением и развитием формы, и «возможная мыслимость», представляющая реализацию изобретенной формы[77 - Мамардашвили М. К. Стрела познания (набросок естественно-исторической гносеологии). – М: Школа «Языки русской культуры», 1997. – С. 28.]. Тем самым, не случайно, анализируя механизм формирования структур сознания, М. К. Мамардашвили и А. М. Пятигорский, констатировали, что «структура сознания представляется нам каким-то чисто „пространственным“ образом существования сознания»[78 - Мамардашвили М. К. Символ и сознание… – С. 58.].

Понимая изобретение формы и ее реализацию как эксперимент «бытийно-личностный», Мамардашвили развивает результаты своего «мысленного эксперимента», вводя личностный аспект, т. е. внутреннее пространство человека в терминологии настоящего исследования. Тем самым оказываются связанными между собой все три компонента, рассматриваемой нами модели. Эта связь определяет синхронное развитие этих компонентов, а потому целесообразно сопоставить приведенные рассуждения, касающиеся сознания, с мыслями, высказывавшимися об эстетической деятельности, фиксирующей, в первую очередь, содержания внутреннего мира человека. П. Флоренский писал о «композиции», которая представляет собой схему пространственного единства произведения. Этой «композициею характеризуется внутренний мир самого художника, строение его внутренней жизни»[79 - Флоренский П. Указ. соч. – С. 122.]. В этом Флоренский практически точно интерпретирует слова выдающегося советского психолога А. Н. Леонтьева, который в качестве эстетической понимал деятельность, единственную отвечающую «задаче открытия, выражения и коммуникации личностного смысла действительности, реальности»[80 - Леонтьев А. Н. Некоторые проблемы психологии искусства / Леонтьев А. Н. Избранные психологические произведения; В 2 т. Т. 2. – М.: Психология 1983. – С. 237.], т. е. транслирования информации о внутреннем пространстве человека-творца, посредством упаковки ее в форму художественного произведения. В результате подобного информационно-коммуникационного процесса структура внутреннего мира автора, пространственная «композиция» его души, спроецированная в структуру произведения, на этапе эстетического потребления резонансно «дешифруется» структурой внутреннего мира перципиента.

Вне зависимости от степени обобщенности, с которой цитированные выше авторы подходят к понятиям «композиция» или «форма», ясно, что их трактовка подтверждает нашу гипотезу: сознание, действующее как фильтр, генерирует базовые пространственные структуры, обеспечивающие усложняющиеся упорядочивания информации, которые для внутреннего пространства обретают вид обобщенных устойчивых психических структур, а для внешнего – конструктов внешних форм. «…Нужно заглянуть в форму, и тогда организуется хаос», – говорил М. К. Мамардашвили[81 - Мамардашвили М. К. Пятигорский A. M. Указ. соч. – С. 78.].

В этом контексте числа 0, 1, 2, 3 приобретают смысл инвариантов самоорганизации и эволюции системы или, как называет их Э. М. Сороко, «узлов вероятности» или «обобщенных золотых сечений (ОЗС)»[82 - Сороко Э. М. Культура как антиэнтропийный процесс: гармония разнообразия / Системные исследования культуры. 2008. – СПб.: Алетейя, 2009. – С. 32.], которые определяют фазы развития человека как динамической системы. Тем самым получают уточнение идеи Н. Лумана об ожиданиях как стадиях аутопойесиса. Являясь инвариантами самоорганизации и эволюции человека, эти числа определяют не только динамику пространственных форм продуктов творческой деятельности человека, но и – через симметричное структурирование внутреннего пространства – этапы его личностного развития. Причем личностное развитие представляется приоритетным, поскольку «наши внешние абстракции, те, которые совершаются в поле внешнего наблюдения, должны учитывать факт… неразделимости внутреннего экранирования, или индивидуации, сознательными формами самих себя и внешнего пространства их наблюдения»[83 - Мамардашвили М. К. Классический и неклассический идеалы рациональности. – СПб.: Азбука, Азбука-Аттикус, 2010. – С. 107.]. При этом Э. М. Сороко сумел математически связать инварианты самоорганизации с рядом особых точек на возрастной шкале человека: «Они служат водоразделами возрастных фаз развития организма: в них завершается становление определенного состояния человека как целостности, качественный этап формирования личности, и начинается другой»[84 - Сороко Э. М. Указ. соч. – С. 39.]. При этом отмеченные этапы хорошо совпадают с данными личностной психологии, которая каждый раз фиксирует их как этапы, связанные с появлением определенной способности к логическому мышлению[85 - См. напр. Доналдсон М. Мыслительная деятельность детей. – М.: Педагогика, 1985.].

Чтобы зафиксировать эти инвариантные отношения, порождаемые структурами сознания, нами было предложено ввести понятие «парадигма пространственной многомерности» (далее – ППМ)[86 - Впервые опубликовано в Вестнике Эланда. – 2000. – № 2. – С. 26–40.]. Если научная парадигма определяется эволюционными процессами, манифестацией которых является динамика пространственных представлений, то ППМ представляет собой фундаментальный параметр, «некоторое упорядочение во времени, само являющееся способом извлечения порядка – порядок порядков»[87 - Мамардашвили М. К. Стрела познания… – С. 170.]. Смысл введения нового термина заключается в том, чтобы точнее показать связь между формообразованием физического и социального пространств.

ППМ абстрагирует качество пространственности, а потому описывает уровень целостности сознания и обеспечиваемого им мировосприятия, а потому задает научную парадигму в куновском смысле (как совокупность представлений, положений, законов и правил и проч.). ППМ – это своеобразный алгоритм мышления (ср. кантовское: пространство – априорная форма рассудка), некая кристаллическая решетка, которая отражает развитие психики человека, а, соответственно, форму и внутреннее содержание продуктов его творческой деятельности. «Любые законченные организованные образования в психике – теории, каноны, уравнения, философские системы, физические модели, композиции художественных, музыкальных произведений и т. д. – подчиняются основным законам композиции – устойчивой формы организованного существования отраженного и порожденного материала в психике человека. Более того, самим своим существованием все эти объективные (подтвержденные практикой) формы проявления структуры психики – теории, произведения, формулы, системы управления и т. д. – раскрывают и подтверждают законы организации материала в психическом пространстве. Изучая объективные формы проявления организованного материала психики, мы изучаем законы организации психологического пространства человека»[88 - Белозеров С. М. Указ. соч. – С. 99.]. Число размерностей ППМ определяет качество мировоззренческой картины человека, качество создаваемых им продуктов в различных сферах жизни и качество самого человека, фиксируя уровень его личностного развития. Парадигма пространственной многомерности – это мера, которая объединяет количественный и качественный аспекты бытия.

Наделяя продукты своей творческой деятельности формой и содержанием, человек неизбежно фиксирует в них свои текущие пространственные представления. В результате произведения искусства, политические, социальные, экономические, естественнонаучные модели, а также религиозные представления в пространственном отношении являются точными слепками с их автора, отражая уровень его развития. Универсальность и объективность выявленной закономерности предоставляет возможность для широких и научно достоверных междисциплинарных обобщений[89 - Михалевский Д. В. Пространственные представления как объективный критерий оценки нравственных приоритетов человека в процессе его эволюции / Материалы XIX Международной научной конференции «Динамика нравственных приоритетов человека в процессе его эволюции». – СПб., 2006. – С. 30–33; Михалевский Д. В. Пространственные представления как объективный критерий оценки историко-культурных процессов. Закон повышения размерности восприятия пространства // Клио. – СПб., 2006. – № 1 (32). – С. 21–31; Mikhalevski D. The Periodic Law of the Development of Culture. – Ars Interpres. Stockholm-New-York-Moscow, 2006. – № 6–7, (September). – PP. 47–50; Михалевский Д. В. «Периодический закон развития культуры» // Сцена. – 2005. – № 4 (36). – С. 54–57.].

Таким образом, введенное понятие «пространственная парадигма» выполняет функцию посредника между объективными структурами и индивидуальными действиями, являясь одновременно результатом интериоризации внешних условий и средством экстериоризации бессознательных схем восприятия и действия, осуществления индивидуальных практик. Фактически оно выполняет ту же функцию, которой П. Бурдье наделял вводимое им понятие «габитус», но в отличие от последнего, реализует более высокий уровень абстракции. На значение повышающихся уровней абстрагирования обращали специальное внимание М. К. Мамардашвили и А. М. Пятигорский в своем исследовании структур сознания: «…Это обобщенное описание дает нам содержательные предметы, идеальные объекты, мотивации, отсчет вторичных процессов, т. е. саму работу, всегда совершающуюся во вторичных процессах, то развертывание, которое индивидуальный психический механизм совершает с материалом сознания, когда этот механизм в нем находится»[90 - Мамардашвили М. К., Пятигорский A. M. Указ. соч. – С. 68.].

Выводы

Предложена и рассмотрена пространственная модель человека, которая включает внешнее и внутреннее пространства, а также сознание, как опосредующий механизм взаимосвязи этих пространств.

Внешнее пространство понимается как воспринимаемый фрагмент реальности, форма которого определяется развитием человека и потому связана с «социальностью». Трактуемое таким образом понятие «внешнее пространство» – это субъективная реальность, являющаяся социально-психологическим отражением бытия в сознании. Внутреннее, духовное пространство – это внутренний мир человека, связанный с личностным развитием. Сознание в этом контексте рассматривается как набор механизмов мышления, что позволяет выявлять в нем пространственные структуры. Как показал анализ, эти структуры связаны с уровнями абстракции мышления и в развитии образуют последовательность наглядных геометрических образов – точка, линия, плоскость, объемная фигура (пирамида, куб и др.), что позволяет ввести в научный оборот понятия «социальная точка», «социальная линия», «социальная плоскость», «социальный объем» (или «точка социального пространства», «линия социального пространства», «плоскость социального пространства», «объем социального пространства»).

Эти структуры определяют механизмы познания и формотворчества человека. Тем самым произведения искусства, политические, социальные, экономические, естественнонаучные модели, а также религиозные представления в пространственном отношении являются точными слепками с их автора, отражая уровень его развития.

Учитывая значимость выявленной закономерности, диссертантом вводится понятие «пространственная парадигма», которая имеет смысл универсальной характеристики описания гносеологического и онтологического аспектов бытия человека и социальных структур, обеспечивающая интериоризацию внешних условий и являющаяся средством экстериоризации схем восприятия и действия, форм и практик социально-культурной жизни, позволяющая сформировать наглядный геометрический образ для представления таких форм.

Поскольку пространственная парадигма выполняет функцию посредника между объективными структурами и индивидуальными действиями, являясь одновременно результатом интериоризации внешних условий и средством экстериоризации бессознательных схем восприятия и действия, осуществления индивидуальных практик, она выполняет ту же функцию, которой П. Бурдье наделял вводимое им понятие «габитус», но в отличие от последнего, реализует более высокий уровень абстракции.

Библиография

Арлычев А. Н. Сознание: информационно-деятельностный подход. – М.: КомКнига, 2005.

Белозеров С. М. Организация внутреннего мира человека и общества. Теория и метод композиций. – М.: Алетейа, 2002.

Бурдье П. Fieldwork in philosophy / Бурдье П. Начала. Choses dities. – М.: Socio-Logos, 1994.

Бурдье П. Социальное пространство и генезис классов / Бурдье П. Социология социального пространства. – М.: Институт экспериментальной социологии; СПб.: Алетейя, 2007.

Бурдье П. Физическое и социальное пространства / Бурдье П. Социология социального пространства. – М.: Институт экспериментальной социологии; СПб.: Алетейя, 2007.

Дьюи Дж. Реконструкция в философии. – М.: Логос, 2001.

Доналдсон М. Мыслительная деятельность детей. – М.: Педагогика, 1985.

Ильенков Э. В. Истоки мышления; Диалектика идеального. Изд. 2-е. – М.: ЛИБРОКОМ, 2012.

Кликс Ф. Пробуждающееся мышление. У истоков человеческого интеллекта. – М.: Прогресс, 1983.

Крюков Д. С. Кпроблеме определения религиозной личности. – Religio. – 2004–2007. – Вып. 1. – С. 51–62.

Леонтьев А. Н. Некоторые проблемы психологии искусства / Леонтьев А. Н. Избранные психологические произведения; В 2 т. Т. 2. – М.: Психология 1983.