Это была поляна – относительно ровная и чистая.
Из растительности только сухая жухлая трава пара кактусов.
И она.
Девчонка сидела в центре этой поляны на коленях и неспешно качалась маятником туда и обратно.
Грязная.
Вся в крови.
Вместо руки был изрядно нагноившийся обрубок.
Но это была не ее кровь, а тех, кто валялся рядом.
Самые разные твари – койоты, мелкие падальщики, змеи и пара крыс.
Она не брезговала никем.
Вонь и мухи вились сочными роями, но ее это вряд ли заботило.
Я подошел к старику и тот взглядом указал на толстую веревку, которая образовывала круг метров десять.
Видимо такая же веревка удерживала и меня.
Старик начал шептать
– Обычно, такие как ты, не оставляют живых. Порой вы настолько голодны, что сжираете даже дерьмо своих жертв.
Чертов ублюдок
– Я не выбирал свою судьбу
Видимо сказал я это немного грубее, чем хотелось и достаточно громко.
Тварь, а именно это я видел перед собой за кругом, прекратила играть в маятник.
Она неестественно быстро для человека встала на четвереньки, и ее мутно черные глаза начали рыскать по округе.
Она припала к земле.
Принюхалась точно собака и посмотрела в мою сторону.
Она почувствовала что-то.
Что-то знакомое.
Что-то манящее для нее.
И она направилась к нам.
Мне стало не по себе, а спины как будто что-то коснулось.
Холодное.
Липкое.
И я могу поклясться, что она… улыбнулась.
Протянула ко мне руку
Старик смотрел на все это, и его душа буквально трещала по швам от боли.
Его дитя.
Ту, что он воспитал…
– Я не могу вылечить ее… – выдавил из себя он -…и не могу убить.
– Да. За то это могу сделать я.
Я понял это, а это означает, что и он об этом знал.
Но он ничего не отвечал.
Он даже не смотрел в мою сторону.
Но в его глазах была такая боль…
Я мог бы. И он понимал, что это выход.
Но вряд ли это то, что он хотел.
Тварь тем временем потеряла к нам всякий интерес.
Она жадно схватила рукой тушу небольшого койота, оттащила к центру и зарылась мордой в его брюхо, жадно чавкая уже изрядно лежалой тушей.
Я не желал ей такой судьбы.
Такого не пожелаешь и врагу.
Но я не мог отменить того факта что я к этому причастен.
– Мы что-то можем?
Старик лишь обреченно вздохнул и мотнул головой.
– В ней нет того кто сидит в тебе. Только его жалкая тень. Её время уже ушло