На крыльях феникса

– Привал! – громко объявил он.

Юноши обрадовались. Они остановили лошадей, слезли с них и привязали к деревьям. Тобиас размял уставшие кости.

– Идите, делайте свои дела.

Юноши кивнули и побежали в сторону леса. Только один Себастьян остался со старшим паладином. Он погладил свою кобылу и прошел к берегу реку, чтобы сесть там и посмотреть на течение.

Наверное, это его успокаивало.

Тобиас вытащил из-под седла одеяло и расстелил его на траве. Он достал из дорожных сумок различную снедь: яблоки, лепешки, немного вяленого мяса. Эти места не переставали его удивлять. Было достаточно тепло, значит, насекомые еще не впали в зимнюю спячку, но никто из них не летел полакомиться едой.

Обычно мухи облепляют фрукты, осы слетаются со всех сторон. Но только не здесь. Тобиас не видел даже муравьев или червей в траве. Их отсутствие напрягало старшего паладина. Он открыл фляжку, чтобы набрать немного воды из родника, но в последний момент передумал. От воды странно пахло. Какой-то гнилью. Словно по ней сплавляли покойников. Тобиас поморщился.

Он пригляделся. На другом берегу, на низеньком холме стояли, поросшие мхом и лишайником, каменные идолы. Идолы, оставшиеся с языческих времен, когда представление о Людских богах было совершенно иным. Когда невежественные люди приносили им жертвы, точно демонам! Богам – жертвы!

Ординум, прости их… И прости меня.

Единственной жертвой Людским богам может быть нескончаемая молитва, искреннее покаяние. Благодарность. Смиренная Молитва.

Юноши вернулись из леса, довольные и облегченные. С мочой, Клайд, кажется, вылил весь свой гнев. Теперь он был спокоен.

– Садитесь есть! – позвал Тобиас.

Юноши сбежались к одеялу, и расселись вокруг.

– Себастьян, иди к нам!

Юноша обернулся и медленно приблизился. Он взял лепешку и сел немного отстраненно.

– Вам известно куда мы скачем? – задал вопрос старший паладин, откусывая вяленого мяса.

– В храм, – незамедлительно ответил Лаитон.

Он воссиял от гордости, что сказал это первым.

– Верно, – кивнул Тобиас. – А зачем?

– Смифенная Молитфа, – опередил юношу Стевин, он сказал это с набитым ртом.

– Снова верно. А что это?

Тобиас заулыбался, юноши переглянулись. Старший паладин обернулся на Себастьяна. Тот даже не обращал внимания на разговор. Скромно откусывал по маленькому кусочку от лепешки и смотрел в сторону.

– Это не просто молитва, – объяснил Тобиас. – Это благодарность и покаяние, которое мы приносим Людским богам. Благодарность за то, что они помогли нам пройти Испытание. Покаяние за то, что мы не всегда себя достойно вели, будучи послушниками и сквайрами.

– Почему же мы скачем в такую даль? Не проще ли помолиться в Соборе Людских Богов? Или в орденской часовне Ординума? – посыпались со стороны Стевина вопросы.

– Не так все легко, юноши. Вы сейчас не просто паладины, вы паломники. Такое же паломничество совершали многие поколения новопосвященных до вас и еще многие совершат после.

Клайд проглотил большой кусок яблока и недовольно пробурчал:

– Лучше бы мы отравились в склеп! Мечтаю искупать свой меч в крови какого-нибудь мертвеца!

Тобиас вздохнул и покачал головой.

– Значит, ты хочешь поскорее сразиться с Абсолютным злом?

– Да, я же паладин!

– Вас еще год на задания посылать не будут, – открыл тайну Тобиас.

Среди юношей раздался возмущенный галдежь.

– Как же так?

– О нет…

– Я хочу славы!

Только Себастьян, кажется, обрадовался. Тобиас услышал, как он облегченно выдохнул.

– Поверьте мне на слово, юноши, в жизни все иначе, отлично от того, как воспето в балладах, – с горечью заметил Тобиас. – Лежать мертвым под толщей черной земли не слишком приятно. А можно умереть и вовсе в таких местах, что могила порастет травой и папоротником, и все забудут, что когда-то здесь была какая-то битва. На твоих останках построятся новые города. Будет рождаться новая жизнь… а смерть твоя останется только с тобой. И не забывай, если погибнешь от лап Абсолютного зла, есть риск отправиться в Небытие к Темным богам, словно грешнику.

– Ну и что? Зато будут знать, что я умер в бою. И боги это будут знать. И Ординум, между прочим! Он не допустит, чтобы душа моя отправилась в Небытие! – резко возразил Клайд, его губы подрагивали от гнева.

– Не ищи смерти, Клайд. Она сама тебя найдет. Ее необходимо достойно встретить, но стремиться нужно не умирать, а жить.

– Ха! – Клайд в конец перестал сдерживать свои эмоции, забыл, что ведет беседу не с собратом, а со старшим паладином – А если я выживу? Без страха вырежу зло и выйду победителем? Я молодой, в отличие от вас, мастер. Но я тоже достаточно в прошлом повидал. И в уличных драках часто участвовал.

– Боюсь, настоящий бой и уличная драка – абсолютно разные вещи, – заметил Тобиас. – В драке редко стремятся убить…

– Чего? Да в ней помереть проще, чем под шквалом стрел! – возразил Клайд.

– А если стремятся, то это уже превращается в бой, – продолжил Тобиас, пропуская слова мимо ушей. – Обычно показывают свое превосходство и силу, но не забирают ни у кого жизнь. Я согласен, можно выжить в бою, можно вернуться домой с победой. И таких примеров масса. Но если вести бой, как ты говоришь, без страха, то можно дать преимущество своим врагам. В бою главное – осторожность и умение трезво мыслить. А тем более в бою с теми, с кем сражаются такие как мы. Недаром всех смертных боги наградили разумом. А разум – это в первую очередь способность думать и оценивать свои возможности. Воспринимать чувства. Анализировать. Страх ведь может не только отравить смертного… В умелых руках страх становится способностью, что позволяет осторожно решать все проблемы, не подвергая опасности чью-либо жизнь и здоровье. Я говорю о страхе не как о безликой агонии, терзающей душу, а как об, повторюсь, трезвой осторожности. Знаете, я рад, что грандмастер мудро смотрит на ситуацию и не посылает на опасные задания молодых паладинов, новопосвященных.

Юноши задумались и замолчали. Тобиас улыбнулся в душе. Он и не знал, что способен говорить такие слова. Ему всегда тяжело давалось общение с молодым поколением. Тобиас не имел ни детей, ни семьи. Ему хотелось стать отцом или другом для всех этих молодых паладинов, но никогда не удавалось этого сделать. Орден не назначал старшего паладина преподавателем и не давал ему звание мастера.

Дело было не в каком-то мнимом пренебрежении или в низком уровне боевых навыков. Наоборот, Тобиас был одним из опытнейших в ордене. Именно ему и поручали многие ответственные задания. Задания, связанные с высочайшим риском, в которых, в первую очередь, важно умение хладнокровно мыслить и сохранять спокойствие. Старший паладин владел этим так же хорошо, как своими боевыми навыками. Однако случай, произошедший с ним много лет назад, подорвал репутацию паладина, как воспитателя или учителя. Этот случай мастер никогда не вспоминал, а старался всеми силами гасить, точно разгоравшееся пламя, воспоминания, которые, подобно могильному червю, подползали к сознанию и поедали его.

– Вставайте, пора ехать дальше. Если повезет, достигнем церкви дотемна. – Тобиас поднялся и сел на своего жеребца.

С неохотой юноши собрали вещи и взобрались на лошадей. Себастьян сделал это самым последним.

Вброд кони быстро перешли речку, отряд отказался на другом берегу. И Тобиасу не заметил среди травы и под деревьями странные цветы, которые были хаотично рассыпаны по земле.

Они выглядели как круглые звериные глаза, надетые на красный стебель с колючками. В народе их называли злобовзгляд. Ученые и врачеватели называли растение глазоцветом. Но все, как один знали, что такие цветы произрастают в местах с очень черной энергией. Или вблизи таких мест.

***