Интеритум

– Нет, я не согласен… – Эрих принялся отказываться от предложения Иуды, но тот лишь поморщился и дал доктору подзатыльник.

Перед глазами Эриха всё закружилось, он потерял счет времени, ориентацию в пространстве и как будто слился в единое целое с окружающей средой, чувствуя себя одновременно: камнем, песчинкой и даже ветром, поднимающем пыль над пустошью. Затем в его мозгу что-то ярко взорвалось, мир моргнул и померк вместе с сознанием.

***

– Зачем ты вернул его к жизни, Иуда? – из-за нагромождения камней вышел высокий, чуть располневший мужчина.

– А зачем ты отправил его в Ад, старший привратник Тит? – Иуда хмыкнул, и с улыбкой посмотрел на собеседника. – Или всё-таки апостол Пётр?!

– Пётр, конечно, Пётр! – хмуро повторил мужчина и, на глазах у Иуды его внешность подверглась трансформации. Одутловатое лицо с мешками под глазами и неопрятной бородой, приняло четкие, аскетичные черты, а борода стала более окладистой и седой.

– Так зачем ты отправил его в Преисподнюю, апостол Пётр?

– Он слишком независим и по-своему трактует устоявшиеся за тысячелетия нормы и законы.

– Вот именно по этой же причине я вернул его к жизни. Он же упрямый анархист, не признающий никакого авторитета. Уже сегодня он мог стать правителем первого доминиона, а что потом? А я тебе отвечу, потом бы наступил хаос! Он как крестоносец прошел бы через Ад, сокрушая всех и вся огнём и мечом.

– А что изменится за то время, что он пробудет на земле? – Пётр удивленно обратился к Иуде.

– Он не будет помнить того, что с ним произошло в Загробном мире, это подвластно только Святым, но он будет интуитивно чувствовать некоторые моменты, своеобразное дежа вю. И эти, – Иуда пощелкал пальцами, подбирая определение. – Эти «интуитивные воспоминания», либо приведут к тому, что он станет полноценным грешником, либо он искупит все свои грехи.

– А что за «интуитивные воспоминания» он сможет вынести из Преисподней?

– Например то, что он узрел на водной глади колодца, – Иуда улыбнулся в бороду. – Они почему-то безапелляционно верят всему, что там увидят…

Эпилог

Доктор Атцт вышел из здания клиники, когда большая часть персонала разъехалась по домам. Уже давно он самолично не делал инъекцию пациентам при эвтаназии и потому чувствовал себя сейчас не в своей тарелке. Он устало сел в автомобиль, положив на соседнее кресло подарок профессора Шульца: острый ампутационный нож начала двадцатого века, в красивом кожаном чехле. Ещё один недешевый экземпляр в его коллекцию хирургических инструментов. Аккуратно надавив подушечками пальцев на усталые глаза, Эрих извлек из нагрудного кармана смартфон и набрал номер жены.

– Да? – в трубке послышался голос тяжело дышащей супруги, как будто она только что пробежала стометровку, а на заднем плане, еле различимый мужской голос.

– Дорогая, я уже сел в машину, через час буду дома! Почему ты так тяжело дышишь?

– Я бежала к телефону, он остался на кухне.

– А-а-а, понятно, – протянул Эрих и уже хотел спросить её: «А что за мужской голос послышался, когда ты подняла трубку?», но почему-то передумал и произнес совсем иное. – Передай, пожалуйста, трубку Максимилиану.

– Максимилиану?! – Марта на мгновение растерялась. – Да, хорошо!

– Алло, Эрих, дружище, а я представляешь, проспал свой рейс. И потому решил задержаться в твоем гостеприимном доме до следующего утра, не возражаешь? – из трубки раздался наигранно веселый голос Макса. За столько лет дружбы, Эрих научился с большой вероятностью определять, когда Макс врет, а когда говорит правду. Сейчас он врал!

– Конечно, дружище, я только рад! – солгал Эрих. – Передай Марте, пусть разогревает ужин, я приеду через час.

Доктор Атцт отключил мобильный телефон, аккуратно извлек из кожаного чехла подарок профессора Шульца и с интересом посмотрел на блеснувший острый металл. Затем завел двигатель автомобиля и плавно двинулся к выезду с парковки.

***

– Простите, доктор, но выезд с этой стороны парковки осуществляется только до семи часов вечера, – пожилой охранник сочувственно посмотрел в глаза Эриху. – После семи часов, только с противоположного выезда.

– Что за день сегодня такой, – доктор в сердцах чертыхнулся, он не любил противоположный выезд с парковки, чтобы выехать на улицу, ведущую к его загородному дому, требовалось пересечь встречную полосу и это в тридцати метрах от крутого поворота. – А кто дал такое распоряжение?

– Директор клиники.

– Я могу взглянуть на это распоряжение? – доктор энергично протянул к мужчине руку, при этом нервно стуча второй рукой по рулю.

– Э-э-э, – охранник растерялся, обычно такой уравновешенный и неконфликтный доктор Атцт, сейчас был совершенно на себя не похож. – К сожалению, я не знаю, где оно находится.

– Ну как же так?! – не унимался Эрих. – Любое распоряжение вам обязаны предоставлять в письменном виде.

– Я посмотрю в сторожевой будке! – охранник отсутствовал больше десяти минут, куда-то несколько раз звонил по стационарному телефону, медленно копошился на столе и в тумбочке…

«Уже давно бы выехал с противоположного выезда!» – не раз мелькала в голове мысль, но он упорно отгонял её от себя, сам не осознавая, почему ему так важно выехать именно с основного выезда с парковки.

– Вот, доктор Атцт, нашел! – охранник радостно вышел из сторожевой будки и протянул Эриху полиэтиленовый файл с заключенным в нем распоряжением.

Доктор извлек один единственный лист распоряжения, внимательно его прочитал и затем возмущенно обратился к охраннику:

– Маттео, а вы читали это распоряжение?

– Откровенно говоря, нет! – охранник смутился под напором доктора. – Я, если честно, распоряжения до сегодняшнего момента не видел. Мне Карл, мой сменщик, сказал, что директор клиники распорядился после семи часов вечера никого через центральный выезд с парковки не выпускать.

– Читайте, что написано? – Эрих сунул под нос Маттео лист распоряжения и ногтем подчеркнул строчку, которую следует прочитать.

– С девятнадцати часов вечера до восьми часов утра, через центральный въезд (выезд) на парковку пропускать только автомобили сотрудников клиники. В указанный промежуток времени, транспортные средства посетителей и пациентов выпускать с парковки только через второстепенные выезды, – вслух прочитал охранник и удивленно уставился на доктора. – Так это, получается, персонала больницы это распоряжение не касается?!

– Всё верно, Маттео, поднимите шлагбаум, меня жена дома ждет, – на скулах Эриха заиграли желваки. – И лучший друг!

– Да-да, – пожилой охранник засеменил к пульту в сторожке, чтобы поднять шлагбаум. – Я сейчас вас выпущу…

***

Доктор с разрешенной скоростью двигался в левой полосе, когда со стороны второстепенного выезда с парковки выскочил седан и грубо подрезал автомобиль доктора. Чтобы уйти от столкновения, мужчина вывернул на встречную полосу движения. В этот момент из–за поворота выскочил большегруз, слепя фарами водителя автомобиля, оказавшегося на его пути. Эрих уже не слышал визга тормозов, скрежета раздираемого и сминаемого металла обшивки, он даже не почувствовал мощного удара, сотрясшего автомобиль. Последнее, что он видел в слепящем свете фар, это лицо интерна Кнута и его губы, неслышно произносящие одно слово, которое профессор хотел уточнить у него этим вечером. Этим словом было слово: «Смерть».

Прибывшие спасатели и скорая медицинская помощь оперативно извлекли тело Эриха Атцта из покореженного автомобиля.

– Остановка сердца, быстро дефибриллятор, – распорядился врач скорой помощи, бросив мимолетный взгляд на свою помощницу. Разряд тока сотряс тело Эриха, заставив его выгнуться дугой, но сердце так и не «запустилось».

– Ну, что с ним? – озабоченно поинтересовался врач, глядя на помощницу.

– Бессмысленно, – ответил усталый женский голос. – Дефибрилляция не помогла, он уже мертв. С такими травмами не выживают. Посмотрите сами на его череп.

До окровавленной головы Эриха дотронулись прохладные сильные пальцы. Аккуратно пальпируя кости черепа.

– Я бы не сказал, что травма головы критична, открытый перелом ноги в двух местах, скорее всего, вызвал разрыв бедренной артерии… – обладатель мужского голоса обреченно вздохнул. – Это мой коллега, мы с ним вместе, когда–то, работали в центральной клинической больнице. Талантливым хирургом был…

– Мне очень жаль, – в усталом женском голосе не было и капли эмоций. – Упаковывать в целлофан и отправлять в морг?

– Нет! Давайте еще раз используем дефибриллятор.