Ночь. Рассказы

– У меня вечер свободный выдался. Не знаю, чем себя занять.

Снова помолчали.

– А вы как время проводите? – спросила она.

– Да так, – он пожал плечами. – Карты, вино, безделье, – Митя выдавил жалкую улыбку.

– Тогда хорошего вечера, – она медленно развернулась и стала пробираться сквозь прилавки.

Внутри Горохина что-то неприятно заерзало. «Вот дурак!» – подумал он, кусая губу и нервно подергивая ногой.

– Анна Марковна! – крикнул он и помчался за ней.

Он дотронулся до ее плеча. Она повернулась и притворно удивилась. Весь маленький путь от прощания до прикосновения к плечу она гадала: догонит или нет, позовет, не позовет.

– А может… – Горохин запнулся и покраснел. Внезапно до невозможности захотелось справить мелкую нужду. Она терпелива ждала. – Может, вместе скоротаем вечерок? – сказал он и подумал, что звучало как-то вульгарно.

– Может, – сказала она, все улыбаясь.

– Так это… – глаза забегали и наткнулись на вывеску с рисунком чашки, – может, кофейку?

«Боже! Почему я так странно говорю!» – подумал Горохин.

– Да, почему бы и нет, – сказала она.

– Тогда до вечера? – сказал он, скрещивая ноги.

– А может, сейчас пойдем?

– Сейчас? – чуть не завопил он.

– Да, или вы заняты?

– Нет, но надо зайти в одно место, – Горохин не хотел признаваться, где живет. – Давайте через час в кафе на углу Ремезова?

Он получил утвердительный кивок и поскакал в сторону общежития.

Анна Шапкина пожала плечами и тихонько пошла в сторону кафе. Домой не хотелось. Там скучно и пусто. Порой она выходила на улицу и гуляла среди незнакомых людей в потоке пешеходов. И вроде бы не одна, а все же одиноко.

10

Горохин опорожнил мочевой пузырь и пошел в комнату, перебирая в голове одежду. Рубашку темную или светлую? А галстук надевать? Еще пальто почистить, да и ботинки тоже. Ботинки…

– Уже управился? – спросил Ара и достал из-под матраца бутылку вина.

– А ты чего здесь? – опешил Горохин.

– Завтра важная встреча. Этот гад свободен только в воскресенье утром!

– Встреча?

– Конкуренты. Так что будь другом: не шуми сегодня. Лягу рано. Как поработал?

– Да так, – замялся Митя, – потом расскажу.

– Тогда неси бокал, разопьем, – сказал Ара и кивнул на бутыль.

– Да не, ухожу сейчас.

– На фабрику снова?

– Да не… потом расскажу.

– Потом, да потом, – сказал Ара и поднялся, – ай, ханжа… – он махнул рукой и сел обратно.

Горохин пошарил в ящике письменного стола и нащупал бумажный сверток со спичечный коробок. Возьму наудачу.

Он зашаркал в ванную с пальто под мышкой. Наедине с собой трудно скрывать радость от свидания. Да, эту встречу он так и называл «свидание». Горохин задумчиво мочил руку под струей воды и небрежно растирал рукава пальто. Он увлекся и спохватился, когда стало слишком мокро. Митя вытянул пальто перед собой. Теперь хоть отжимай. «Я безнадежен», – подумал он.

Он стоял перед дверью соседа и поглядывал на пальто, которое висело на чугунной батарее. «Может, высохнет? – подумал Горохин, – а если опоздаю? Нет, так еще хуже». Он отрывисто постучал в серую дверь – жухлая краска осыпалась. Противный скрип двери и запах нафталина. Перед ним стоял толстый мужчина в растянутой футболке и в грязных семейниках. В руках он держал пульт от телевизора. Сосед поднял брови.

– Слушай, – сказал Горохин, выкручивая себе руки, – а у тебя жена дома? В смысле, у нее есть фен? В смысле, фен у нее есть, но она могла бы дать мне его? Или ты…

Сосед прищурился.

– В смысле, мне надо это… – сказал Горохин и судорожно указал в сторону батареи, – пальто подсушить.

– Пальто подсушить, – хриплым голосом повторил сосед и повернулся. – Зина! Притащи сушку для волос.

Митя принялся за ботинки. Он тщательно вымыл один, взял второй, и настроение выветрилось. Дырка на ботинке расползлась до подошвы. Неудачно запнешься, и пальцы ног прорвутся сквозь носок. Тряпка выпала из руки. Он нагнулся за ней и увидел до блеска начищенные туфли. «Ляжет рано. Значит никуда не пойдет», – подумал Горохин. Туфли как раз впору.

11

Анна Шапкина сидела в кафе за столиком на двоих. Официант ловил каждый вздох девушки и дважды подходил. А она дважды говорила, что закажет, как только к ней придут. Из динамиков доносилось легкое пение на иностранном и гитарное сопровождение.

Между столиками стояли сетчатые перегородки, сквозь которых виднелись соседи. Сбоку сидела семейная пара с двумя детьми. Шапкина смотрела на грустное лицо мужчины, который медленно жевал мясо на сковороде. Она смотрела на его светлые волосы, светлые брови и светлую щетину. Потом на его жену, которая наблюдала за детьми и изредка оправляла их. Шапкина смотрела на ее длинные светлые волосы, на светлые брови и светлый пушок над верхней губой. А потом на детей. Двое мальчиков с черными, как древесный уголь, волосами, с черными бровями и глазами. Шапкина снова взглянула на грустное лицо мужчины.

Вошел запыхавшийся Горохин. В руках он держал букет цветов с оторванными корнями. Шапкина помахала рукой, но он не заметил. Он стоял и в смятении озирался. Она хотела встать, но их взгляды пересеклись. Он спешно подошел.

– Цветы? – сказала Шапкина, – как мило.

– А, цветы, это не вам, – сказал Горохин и улыбнулся во весь рот.

– Вот как?

– Да вам, конечно! Хотел пошутить, но не получилось.

– Хм, смешно, – сказала она и раскрыла красные губы, обнажая жемчужные зубы.