Пеликен

Следующий день провел в ожидании сообщения, чего раньше не делал никогда. Периодически проверял телефон даже на работе. Но она не писала.

– Я уже привык к потоку информации от тебя и, когда ее нет, начинаю нервничать немного. Как фронтовик, который долго не слышит разрывы снарядов, – отправил он сообщение Веронике. – Как ты?

Она сразу ответила. Общение продолжилось так же легко и приятно, как началось. Вскоре к переписке добавились фотографии из повседневной жизни, голосовые сообщения, затем видеозвонки. И Денис понял, что попал.

Да, девушка очень красивая и похожа на его первую любовь, но дело в другом. Он получил то, чего ему всегда не хватало, – собеседника, с которым можно откровенно говорить обо всем. Поражался глубине ее мыслей, кругозору. Темы возникали сами собой и не иссякали. Так случается при синхронии человеческих душ. Что это судьба, он осознал, когда не миновало и месяца. Как оказалось, Вероника думала так же.

К этому времени она знала о его двенадцати годах в следствии, о жене, уехавшей на материк с прокурором, о его занимающей половину гостиной библиотеке. О том, что ему бывает одиноко по вечерам и он не спешит домой с работы. Но теперь Денис с нетерпением ждал каждого вечера. Читал Веронике любимые книги по телефону, вместе они смотрели кино, включая одновременно и комментируя происходящее на экране. Это было странно, но довольно мило. До той поры, пока он не задумался, не стоит ли встретиться с Вероникой уже в реальности. И тут понял: какой бы близкой ни была девушка, они из разных миров.

2024 год, июнь, Алькумэй, кочевка

Когда прибыли на вертолетку, выяснилось, что участкового не будет – взял больничный, а тот, кто мог бы его заменить, в командировке. «Ми-8» разогревался, медленно раскручивались лопасти, рядом с ним ждала высокая женщина в темных очках и в синем комбинезоне.

– Там еще что-то с оленями, – сдержанно, поджав губы, произнес судмедэксперт Палагин на вопросительный взгляд следователя, – не возражаете, если с нами полетит ветврач?

Денис пожал плечами, это последний его выезд, и мыслями он был уже не здесь, так что все равно – говорил весь его вид. Группа направилась в пассажирскую кабину. Багаж сложили посередине, расселись по обе стороны на скамейки. Крайнов посматривал в иллюминатор, как будто еще кого-то ждал. Денис успел отправить по электронке запрос, и сейчас ему на почту пришел список работников второй бригады, находящейся на кочевке. Шесть человек, из них одна женщина. Видимо, она и звонила.

Винты заработали на полную мощность, вертолет дернулся и оторвался от земли.

– Я ждал, что тебя сегодня утром закроют, – под шум двигателя услышал Денис у самого уха голос Крайнова.

– Не понял.

– В «Пеликене» у меня получилось зайти в профиль Артема Вострецова, он дошел до верхнего уровня. И знаешь что? Со мной побеседовал тот самый Наставник, – Крайнов выжидательно посмотрел на Дениса.

– Меня это больше не интересует. Я завтра вообще последний день, увольняюсь.

– Ты голова, конечно, не нам, сирым, чета. Но увольнение тебя не спасет.

– Что ты несешь?

– А ты молодец, Сартанов, держишь секреты, но я тебе вот что скажу: из тундры не сбежишь. Важняк в курсе, я ему все рассказал. Это просто капец, что ты творишь.

– Да о чем ты?

– Ты знаешь, о чем, – Крайнов отвернулся, не желая продолжать разговор.

Денис открыл футляр, достал наушники. Включил в телефоне музыку, волнами покатилась знакомая четырнадцатая соната Бетховена. Плевать, что там нес Крайнов, скоро он забудет все это как страшный сон.

Вертолет слегка покачивался, внизу с одной стороны раскинулось желто-зеленое полотно тундры, как орнаментом украшенное причудливыми изгибами речушек и озерами, местами возвышались черные, кое-где еще со снегом, вершины сопок. С другой – темнело уходящее в бесконечность море. С высоты, сквозь просветы тяжелых облаков, городок казался крошечным и неуместным, случайной ошибкой, нарушившей вековой покой. Вертолет сделал круг и взял курс в противоположную от моря сторону – к Большому хребту.

Денис закрыл глаза. На самом деле он находился на грани, но не хотел этого показывать, нужно было успокоиться – потому и включил классику. Глубоко вдохнул, задержал на мгновение воздух и представил, как легкая рябь воды южного моря, на берегу которого он вскоре поселится, переливается в лунном свете под звуки клавишных с оркестром.

На какое-то время удалось провалиться в забытье. Но долгожданное спокойствие не пришло, идиллия пропала окончательно, когда перед ним возникли из мрака два испуганных личика. Мальчик и девочка смотрели на него в упор, а потом у них… проступили пустые глазницы, раскрытые рты издали один протяжный, но безмолвный крик, как в тех кошмарах, что сводили с ума. Он чуть не вскочил с места, но морок быстро рассеялся.

Сердце гулко колотилось, непослушными пальцами расстегнул ворот, восстановил дыхание и почувствовал, как под одеждой струйками стекает пот.

Надо было уехать отсюда раньше.

Казалось бы, Вероника помогла пережить эту историю и окончательно принять то, в чем он сам себя убеждал, – его вины в случившемся нет. Что бы ни говорили другие. Но почему это его не отпускает и становится все тревожней, что с ним вообще происходит? Видения, тремор рук, провалы в памяти. Вероника говорила, что это панические атаки и ему просто нужен хороший психолог. Ничего, на Кипре подлечат – медицина там на уровне, а еще много солнца, фруктов и средиземноморская кухня. Там все пройдет. Надо пережить этот день. Один день.

Огляделся. Кажется, приступа никто не заметил. Пришел в себя, но мысли закрутились с новой силой, теперь уже о самой Веронике. Будут ли они вместе? Может, то, что он провернул, не ее идея, а оперативная комбинация? Вот и Крайнов что-то говорил про важняка. Неужели все вскрылось? Пальцы снова задрожали, он стиснул ладони в кулаки. Так не может дальше продолжаться. Он всегда боялся сойти с ума, как его отец, сейчас все чаще казалось, что фамильное проклятие настигло его в том же возрасте, что и папу, – в сорок лет.

В иллюминатор через седую дымку просматривалось озеро Изгнанника с возвышающейся вдалеке посреди воды скалой Илир Ныкыт. И озеро, дно которого терялось в глубоких разломах земли, и скала были не только окутаны мрачными легендами, но и тяготили воспоминаниями из детства.

Местные всегда считали, что озеро проклято, а после трагедии даже самые рисковые пилоты вертушек облетали его стороной. Поздней весной пять лет назад, взлетев с алькумэйского аэродрома, в озеро рухнул «Боинг 737–800», направлявшийся в Москву. Долгое время спасатели не могли подобраться к месту падения. Спустя несколько минут после того, как эвакуировали последнего из выживших, самолет загорелся. Лед под ним треснул, и «Боинг» навсегда ушел на дно, забрав с собой тела погибших. Экипаж «Ми-8», видимо, суевериями не страдал, поскольку не стал отклоняться от кратчайшего маршрута.

Западный берег уперся в гряду из высоких непроходимых сопок – Большой хребет. За ним открылась просторная долина, где обычно пасутся олени, с извилистой рекой и двумя почти идеально круглыми голубоватыми озерами посередине. Они сияли, словно распахнутые в небо глаза. Это была изюминка национального парка «Алькумэя», раскинувшегося на сотни километров. Долину окружали отвесные скалы, источенные штормовыми ветрами. Между озерками виднелись заброшенный лагерь и вышка сотовой связи – остатки так и не воплощенной идеи VR-парка.

Севернее, за скальником, находились земляные отвалы и строения прииска «Незабудка», который расположился за границей парка. Вышка связи оказалась достаточно мощной, чтобы покрывать прииск, поэтому золотодобытчики поддерживали ее работу. Тем более что и за прииском, и за лагерем стоял один владелец – олигарх Марк Вальберг.

Денис достал телефон и начал снимать – не смог удержаться. Красота была родной, знакомой с детства, а он вряд ли когда-нибудь вернется сюда, потому решил сделать последние снимки на память. Тут заметил, что сотовый сигнал пропал. «Наверное, на вышке какой-то сбой или слепая зона», – решил он.

Вертолет взял влево и направился к краю долины, где показался лагерь кочевников – несколько темно-зеленых палаток, на некотором удалении от них стояла высокая яранга, традиционно сделанная из оленьих шкур. «К чему такое роскошество, как яранга, – удивился Денис, – ведь оленеводы давно предпочитают более современные жилища. Праздник какой-то?» Рядом с ярангой он разглядел погасшее костровище, вокруг которого в беспорядке валялись вещи, с высоты не разобрать какие. Далее – трактор с прицепом. Он не удивил – оленеводы давно смекнули, что на технике передвигаться и перевозить скарб удобнее, чем на оленях, а вот новенький мощный «Трэкол» означал, что на кочевке гости. Денис продолжал фотографировать, но внезапно его палец замер. Пастбище за палатками оказалось усыпано темными, почти черными, тушками оленей, будто здесь прошелся смерч, разметав все стадо ровным слоем по тундре. Он в изумлении обернулся на судмедэксперта. Никита Сергеевич в ответ только кивнул и указал на ветврача – слухи о море среди поголовья северных оленей оказались правдой.

2023 год, сентябрь, Алькумэй

Денис вышел на прогулку. Недавно они говорили с Вероникой о том, каково это – жить в краю без деревьев. Он с гордостью сообщил, что деревья здесь есть, только очень маленькие. Сейчас присмотрелся к карликовому деревцу на своем пути, когда-то рискнувшему появиться из вечной мерзлоты навстречу солнцу, но почти сразу остановившему свой рост, склонившемуся под суровостью природы.

Огонь, который многие в молодости называли идеализмом, больше не грел. Жизнь превратилась в существование среди однообразных, сменяющих друг друга, но таких похожих лиц, среди домов, раскрашенных в разные цвета, но уже поблекших, как и его собственные мечты. Ему хватало часа на обход городка в неспешном темпе ежедневной прогулки. Навязчивые мысли не давали покоя – чего он достиг в жизни, следуя идеалам юности, завещанным в старых томах писателями прошлого?

Время стать реалистом. Все, чего он добился, слушая героев любимых книг, – это одиночество и тупик в карьере. Ведь угождать начальнику, подтасовывать факты, предавать, стремиться к успеху – не для него. В итоге жена ушла, а все, что осталось, уже не гнало по жилам кровь. Вы не оправдали себя, герои Толстого, Лондона, Ремарка и Хемингуэя. Грусти не было, лишь злость, спешащая захлебнуться, потухнуть и стать мерзким цинизмом.

После допросов и рутинных осмотров возвращался домой. Стаи бродячих собак сотрясали ставшие унылыми улицы гулким лаем, дул холодный ветер, гоняя над городом дым, чадящий из трубы ТЭЦ, скрипели пустые качели на ветру. Еще недавно ему казался абстракцией, чужим параллельным измерением мир, где разовые карманные расходы исчислялись его месячным заработком, где красивые люди получали от жизни все, как в рекламе – без ограничений. Уверенные улыбки, дорогие рестораны, модные курорты, всегда роскошные женщины. И вдруг, благодаря Веронике, как в неевклидовой геометрии, где параллельные прямые иногда пересекаются, эта реальность оказалась очень близко, под пальцами, прямо в его телефоне. Как будто это и его жизнь. Возможность такой судьбы обжигала.

Что это было? Поначалу любопытство, затем восторг, следом привыкание к легкому дофамину от ее сообщений. Но, если оглянуться по сторонам, он все еще здесь, в своей маленькой квартирке, которая внезапно показалась клеткой. Впервые он посмотрел на себя по-другому. Кто я такой? И почему решил, что я часть ее жизни? Все общение – лишь иллюзия, а не возможность. Еще одна издевка вселенной. Для нее – экзотика, забавный парень, что любит поболтать о книгах. А если это не так? Может, он именно тот самый мужчина, которого она искала, – покоритель белой мглы?

Он даже не подозревал, как одинок, пока не встретил Веронику. Не знал, как несчастен здесь. Что же он может ей предложить, неудачник, человек без цели? Его ждет повышенная северная пенсия, да, но дальше – старость в очередях поликлиники, потертое кресло с пледом, истории чужих жизней на желтеющих бумажных страницах и постепенный уход в вечную мерзлоту. Лучше прекратить это сейчас, чтобы не стало еще больнее потом.

Он сжал телефон, внутреннее напряжение стало физически ощутимым. Не обманывал ли он себя, скрывая за презрением к «денежным мешкам» оправдание бездействия? Через закон рано или поздно переступает каждый, просто есть те, кто играет по-крупному. Деньги – энергия, отпущенная в разной мере, кто-то рискует и берет все, как настоящий мужчина, а кто-то, как он, довольствуется малым и остается лишь карликовым деревом.

2024 год, июнь, кочевка

Вертолет приземлился на каменистый участок в ста метрах от палаток. Никто не встретил, что выглядело необычно. Для отрезанных от цивилизации прибытие вертушки – настоящее событие, люди всегда выходят к гостям. Гнетущая тишина, подобно покрывалу, опустилась на всю кочевку. Подул студеный ветер. Здесь даже в июне относительно теплые летние дни сменялись холодными, порой морозными ночами. Последним из вертолета вышел Крайнов. Он со злостью пнул попавшуюся ему под ногу пустую консервную банку, звон эхом отозвался в долине. Единственный звук в скорбном безмолвии тундры. Группа отправилась к лагерю, Денис начал осмотр территории.

В первой палатке обнаружили кучу мешков и тряпья, под ними не сразу заметили тело женщины – торчали лишь почерневшие ноги в разорванных по швам легких брюках. Как будто пыталась спрятаться перед смертью. Вот только ее это не спасло. Да и от кого она пряталась, тоже оставалось неясным. Денис сфотографировал место предполагаемого преступления, затем надел перчатки и осторожно перевернул труп, остывшая рука сжимала телефон.

Смахнул шторку на экране, сотовый умершей разблокировался без кода безопасности. Судя по последнему исходящему на номер 112, это была та самая чунганка, вызвавшая полицию. Ее лицо и тело неестественно раздулись, а выпирающая в свободных от одежды местах натянутая кожа оказалась иссиня-черной. Широко расставленные выпученные глаза покраснели из-за полопавшихся сосудов. Денис постарался скрыть изумление и продолжал осмотр. На его белых латексных перчатках оставались багровые следы, а значит, из раскрытого рта еще недавно ручьем текла кровь. Сзади раздался присвист, судмедэксперт бегло глянул на труп и произнес:

– Давно, видать, лежит, раздулась уже, может быть от газов. И кожные покровы потемнели. Странно.

– Она вызвала полицию под утро, здесь последний вызов экстренный. Недавно умерла. Нет окоченения.

– Я об этом же и говорю: странно, – высокомерно процедил судмед. – Мне это тоже известно. Да, и должно уже знатно вонять в таком случае. А тут не пахнет. От газов распирает живот, а не все тело, Денис Викторович. Ты посмотри на ноги, даже штаны не выдержали. И почему она почернела?

– Предлагаю вам выяснить это, – Денис встал, освобождая место специалисту.

– Дело труба, – судебный медик присел на корточки, чтобы осмотреть труп. – Не исключаю инфекцию, судя по кожным покровам. Если это так, то мы тут застрянем с карантином.