Каким ковром его участок застлан?
Какие провожает он закаты,
Посвистывая ветром в черепице?
Разносит ли маркизы и палатки
По улицам соломенной столицы?
А здесь он будто солнечен и ласков –
Не льется, не разносится, не студит,
Катают пречудесные коляски
По улицам подсолнечные люди,
Не носят теплых кофт, босые шкеты
Заучивают Тютчева на бети.
Ну, как сентябрь твой? Он тоже лето?
Ответь мне…
***
Прости, на стих не хватит слов и сил,
Я выгорел, как льновая рубаха.
Сентябрь хорохорится, лисит,
Как старая паучья черепаха.
Качается на ветках, шевелит
Нескладными руками, напевая
Мелодию из листьев и молитв,
Проносится над штангою трамвая,
Проносится, садится на балкон
К знакомому поэту из хрущевки,
И пьют они холодное пивко,
Планируют банкеты и маевки.
И пишутся хорошие слова –
Читают, переводят, вспоминают.
А я опал, как желтая листва
На крыши переполненных трамваев…
***
Твое – тебе. Ноздрястая луна
В отцовском телескопе до рассвета,
Припрятанный за стенкою журнал –
Бессовестный, бессловный, неодетый.
Твое – тебе. Нормальные мозги,
Нормальное хотение влюбляться –
И чтобы обязательно в богинь,
И лет им чтобы было восемнадцать.
Твое – тебе. Не плакать, как слабак,
Сходиться с разностранными без трений,
Курить засигареченный табак,
Писать, как может только чертов гений.
Твое – тебе… А мне – осенний сплин,
Незнание, неверие, нелето,
И чтобы обязательно в Берлин,
И чтобы без обратного билета…
***
Не ладится… Зачем? Но… почему?
Пора уже опомниться – и розно,