Торговец счастьем

– Голод, – ответил Шляпник. – По своей природе он охотник, но и от падали не отказывается. Болтливый. Слушай его внимательно, и наверняка мы узнаем кое-что интересное. Жнец отправил его шпионить за нами.

– Это он?! – спросил Калео, указав пальцем в сторону плевавшегося вдалеке мальчишки. – Я за ним должен следить?

– Не надо верить его внешнему виду. Посмотри на себя, – Шляпник ткнул его когтистым пальцем в лоб. – Чем безобиднее вы выглядите, тем опаснее являетесь.

– Её нигде нет! – ковыряясь мизинцем в ухе, сказал Марк, когда подошёл к ним. – Исчезла. Ни следа.

– А оружие? – спросил Шляпник.

Марк пожал плечами:

– Зря только этих жаб распугал.

– Ты никого не съел? – уточнил Шляпник.

– Нет. Совсем-совсем никого! – ответил Марк и посмотрел на бледного юношу. – А это кто? Он пахнет мертвечиной.

– Калео Вагадар, – представился тот и протянул руку вперёд. – Я – морталист и некромонтул.

– А, тот беглый мертвяк? – приняв рукопожатие, уточнил мальчик. – А я Марк, просто Марк.

– Думаю, мы подружимся, – улыбнулся Калео Вагадар.

– Вот! Наконец-то нормальный человек!

Глава 6

Крит не сдержал обещания и не появился прошедшим вечером в доме Марсов. Коул подумала, что это, скорее всего, часть плана хитрого старика, который не понравился ей с самого первого взгляда. Его наигранная улыбка, мягкий тон голоса и учтивые манеры явно скрывали что-то нехорошее.

«Если люди к тебе слишком хорошо относятся, значит, им что-то от тебя нужно».

Коул, проспавшая почти до полудня, проснувшись, не поняла происходящего вокруг. В голове не укладывалось, как за одну ночь изменилась её спальня. Все комнаты, деревянные панели, пол, оконные рамы и даже мебель преобразились, став новее. Особняк вырос в размерах и расцвёл. Не веря своим глазам и тихо чертыхаясь, Коул выбежала во двор. Посмотрев на особняк снаружи, она громко выругалась. На фасаде дома возвышалось огромное, немного несимметричное и бетонное лицо, с носом пуговкой, пухлыми губами и громадными закрытыми глазами. Несколько проводов, предназначенных непонятно для чего, подчеркивали контуры носа, бровей и глаз. А часть черепичной крыши свисала вниз, в виде козырька кепки.

– Это же вы, – заметил Стром, появившийся вскоре.

Немного шокированная подобными трансформациями, Коул не сказала ни слова. Молчала она и за обедом. Стром, наблюдая за этим, тихо злорадствовал.

«Лучше молчать, а то заставит опять убираться», – думал дворецкий, загадочно улыбаясь.

Хотя нужда в уборке уже отпала. Инсулом сам очистил себя, перестроился под новую хозяйку и даже запустевший фонтан привёл в порядок. На очереди стояли сад, изгородь и ворота.

После известия о том, что господин Крит, возможно, и сегодня не соизволит явиться, Коул закрылась в одной из гостевых комнат, где провела вчерашнюю ночь. В спальню родителей после «экскурсии» Строма она так и не заходила. Коул запрещала себе привязываться к дому и к умершим родителям. Вчерашняя встреча с отражением в зеркале до жути перепугала её. Однако интерес Коул к прошлому родителей никак не уменьшился. Папа. Мама. Сладкие слова, от которых становилось тепло и… грустно. Соблазн попросить дом показать их был так велик…

«Нет. Даже не думай, – запретила себе Коул, сидевшая на подоконнике и курившая одну сигарету за другой. – Нельзя привязываться. Это не мой дом. Эти люди своими дешёвыми уловками пытаются задобрить меня. Странно, зачем? Ещё этот глупый дом. Даже не дом, а чудовище!»

Коул украдкой оглянулась, подумав, не читает ли инсулом её мысли. А вдруг сейчас платяной шкаф накинется на неё, словно какой-то хищник и сожрёт. Или… воображение Коул на этом закончилось. Мебель неподвижно стояла на своём месте, и ничто не предвещало беды.

Докурив сигарету и выбросив окурок в окно, Коул подумала о Манселе, о своей работе в порту, о сиротках и о своей любимой. Коул твёрдо решила продать дом и вернуться обратно, к своей обычной жизни, но где-то в сознании подкрадывались мысли, что тут не так уж и плохо. План «Заработать достаточно денег и жить беззаботной жизнью с Мерил» появился сам собой в тот же день, когда ей сообщили о наследстве.

«О, Мерил! Маленькая моя девочка».

При мыслях о подруге на лице Коул проступила улыбка, а рука пропала в глубоких складках брюк.

Обычно Сиротки искали себе пару среди «своих». Большинству из них обычные женщины были противны, почти так же, как и мужчины. Первые – за свою слабость, глупость и нерешительность, а вторые – потому, что «Хотят использовать, обмануть, поиграть и бросить». Потому что мужчины лишь хвастаются своей силой, а внутри – ранимые и слабые, как дети. Потому что мужчины – это ЗЛО. Никчёмные и глупые создания. Не зря Врабие внушала всё это своим воспитанницам с самых ранних лет, сделав мужененавистничество частью их сознания.

Но были и исключения, как Коул и Мерил. Сиротка и простая девушка, жившая где-то недалеко от центра Манселя. Почти одного возраста и телосложения, одна в женской одежде, а другая – в мужской. Ревностно защищая любимую, Коул, не отличавшаяся особой силой или телосложением, не раз ввязывалась в драку, как с обычными мужиками, так и со своими «братьями». Не все сиротки одобряли подобную связь, и тем, кто выказывал своё недовольство, Коул вправляла мозги кулаками или любым другим предметом, попадавшимся под руку. Ещё одна отличительная черта сироток Врабие заключалась в том, что они дрались отчаянно и до последнего, словно дикий зверь, не жалея ни соперника, ни себя.

Тех, кто связывался с мужчиной, Сиротки в лучшем случае просто выгоняли из своей общины. Это считалось предательством догматов Врабие. Отлучённые, изгнанные женщины с мужским взглядом на жизнь и мужскими привычками редко могли адаптироваться вдалеке от своего сообщества. Обычно одиночки заканчивали плохо: спивались, умирали в пьяных драках или шли в бордель. И даже на них имелся весьма неплохой спрос.

Стук в дверь прервал ход сладких мыслей о Мерил. «Замечтавшаяся» Коул чуть не свалилась с подоконника и зажала рот свободной рукой, чтобы, не дай Люциэль, дворецкий услышал её стоны!

– Эм… – судя по нерешительному голосу Строма, он всё-таки понял, что творится за дверью. – Извините за беспокойство. Господин Крит велел отвести вас кое-куда.

– Я сейчас! – крикнула Коул и, чертыхаясь, направилась к двери, по пути поправляя складки на брюках.

Поездка выдалась долгой и скучной. Целый час за окном мелькали главные достопримечательности центра столицы: Университет Урдани, Солнечный дворец, Площадь героев, Площадь поэтов и Красный сад. Коул молча наблюдала за всей этой красотой, не слушая рассказы Строма.

Её больше интересовало, зачем она нужна Криту? Но на все вопросы дворецкий отшучивался или говорил, что его господин сам всё расскажет при встрече. Раздражённая Коул велела не ездить кругами, а сразу вести её в Банк огня, куда изначально они и держали путь. Стром повиновался, но и тут схитрил, оставив машину почти за километр от Банка.

Аррас не переставал удивлять. Коул то и дело поглядывала вверх из-под козырька своей кепки, с непривычки ожидая, что многочисленные воздушные судна рухнут ей на голову.

Они прошли сквозь толпу, собравшуюся перед оперным театром. Большую часть собравшихся составляли журналисты. Хорошо одетые мужчины с ламповыми фотоаппаратами и блокнотами в руках, ждали выхода главной звезды этого сезона. Было странно видеть лампочкоголовых, сильно выделявшихся на фоне остальных. Ничего необычного – две руки, две ноги, костюм, галстук и большая лампа накаливания вместо головы.

«Жутковато», – подумала Коул, проходя мимо одного из них.

Странная раса полулюдей, полумашин появилась в стране относительно недавно. Об их родине и истории было известно немного. Кто-то считал, что лампиды прокляты, иные, в частности, магофобы, что они являются результатом очередного неудачного эксперимента. Сами лампиды редко говорили о природе своего происхождения. Известно, что появились они на континенте несколько веков назад, откуда-то с запада и сильно повлияли на многие страны. Основанная ими Гильдия купцов вела торговлю технологиями по всему континенту и даже за его пределами. Находясь в самых разных слоях общества, от простых рабочих до банкиров и крупных промышленников, лампочкоголовые рассеялись по всему известному миру, став гражданами многих государств. В последние годы, в связи с неизвестными причинами, лидер лампидов, легендарный Печатник, обитал в Аррасе. Некоторые историки и любители теории заговоров считали, что лампочкоголовые тайно руководят если не всеми, то большей частью стран мира, «вскармливая» им свои знания небольшими порциями и стравливая их друг против друга. Имелась версия ещё более фантастичная, что все лампиды пришли из иного измерения и готовили известный мир к приходу своих ужасных хозяев. Немного странно, учитывая, что ксенофобы считали всех полукровок слугами того или иного божества из других миров.

– Что тут происходит? – спросила Коул, заметив, как один из газетчиков, черноволосый молодой человек в очках и клетчатом костюме пристально смотрит на неё.

– Сенсация, – бросил Стром, идущий впереди. – У молодой оперной певицы бесследно пропал престарелый и очень богатый муж. Есть версия, что он мёртв. Вот стервятники и налетели, дабы написать всякие гадости о певице в своих газетёнках.

Спустя несколько мгновений позади раздались громкие голоса и треск ламповых фотоаппаратов. Долгожданное появление заставило журналистов оживиться. Коул наблюдала за толпой мужчин, чуть ли не выкрикивающих вызывающие вопросы, щёлкающих своими фотоаппаратами и тут же записывающих что-то в блокнотах.

– Это вы убили мужа?

– Это было спланировано заранее?

– У вас есть соучастники?

– Вас часто видят с одним молодым человеком. Кто он?

– Его, кажется, зовут Альфонсо?

– Он ваш родственник или любовник?

– Или и то, и другое?

Приставучие газетчики немного расступились под напором крупных охранников-рыбоголовов. Зеленокожие громилы с жабьими мордами и мощными руками расчистили путь к подъехавшей машине. За ними на какое-то время показалась и сама виновница торжества, Констанция Доль. Высокая женщина в чёрном платье скрывала лицо за меховым воротником шикарной шубки и под широкополой шляпой с красным пером.