Легенда о шиповнике

Это была одна из сказок, что рассказывал отец. Морвен обожала, когда он приходил к ней в спальню перед сном, особенно, если ее мучала бессонница, а домашние духи не могли успокоить. Теперь и сама девушка поглаживала коня, чтобы успокоить, шептала ему чудесную легенду.

У одного земного короля была прекрасная жена по имени Эдейн. Мидхир узнал в ней возрожденную в новой жизни свою супругу и решил вернуть себе. Втайне от всех он приходил к ней, умоляя бросить короля и отправиться с ним в волшебную страну. Но она не помнила прежней жизни, и отказывалась сделать это. Муж должен отпустить ее по собственному желанию, и никак иначе.

Мидхир долго размышлял, пока, наконец, его не озарила одна мысль. Он приехал ко двору короля, притворившись, что желает сыграть с ним в игру, которую тот очень любил. Король, уважая столь высокородного гостя, согласился. Мидхир проиграл ему дважды, поставив на кон то великолепных лошадей, которых выращивают в волшебной стране и поят сладкой утренней росой, от которой они становятся сильными, то крепкое оружие работы волшебных мастеров, не требующее заточки.

Король радовался, получив столь богатые дары, а потому, когда Мидхир предложил сыграть в третий раз, ничего не заподозрил. Он решил, что тот плохо играет и согласился предоставить победителю все то, что тот сам выберет.

Каково было смущение и растерянность короля, когда Мидхир победил, а просьба его заключалась в желании обладать прекрасной королевой. Король понял по довольному блеску глаз своего гостя, что тот обвел его вокруг пальца.

По преданию, с тех пор смертные короли воспылали ненавистью к властителям волшебной страны и не упускали возможности воевать с ними.

Судя по хитрому взгляду коня, он обладал сметливостью властелина волшебных земель.

Скакун фыркал и скреб копытом землю, не готовый подчиняться. Когда он сбросил наездницу, то приготовился к наказанию за строптивость, как это бывало с ним раньше. Но эта маленькая девушка поднялась с земли, подошла к нему и приласкала, убеждая не упрямиться.

– Разве ты не хочешь промчаться вдоль берега реки, послушать, как стремительно текут ее воды? Разве не хочешь попытаться обогнать ветер, что дует с гор? Посмотри, какой ты быстрый и красивый, Мидхар! Позволь мне быть твоим другом, и я никогда не обижу тебя.

Конь ткнулся ей в ладони губами, склоняя голову. Он задиристо водил ушами, как бы показывая, что не смирился, но больше не пытался скинуть всадницу.

Так их дружба и зародилась.

Когда девушка по обыкновению пришла в конюшню, ее встретил испуганный слуга и произнес заплетающимся языком, что коня охватила неизвестная хворь.

На лице Морвен разлилась бледность. Да, разрушительная сила Тьма касалась всего вокруг, но она училась жить рядом с ней и даже противостоять ее безжалостным чарам. А теперь Безымянный Мор вонзил свои когти и в ни в чем не повинное животное!

Конь лежал в углу на разбросанном сене и хрипло дышал. Морвен замедлила шаг и втянула носом воздух: пахло лошадьми, подгнивающим деревом и немного запекшейся кровью.

Она опустилась на колени рядом с ним. Он чуть слышно заржал, пытаясь подняться, но тут же упал обратно, беспомощно вздрагивая. Девушка подавила рвущийся наружу крик и противный ком встал у нее в горле, который она никак не могла проглотить.

– Что случилось? – спросила она тихо у слуги.

Тот утер лоб, покрывшийся испариной:

– Ума не приложу. Вчера вечером ел и пил, как обычно. Я запер его и ушел спать, а утром обнаружил здесь. Он не вставал.

Морвен провела рукой по вздрагивающему черному телу:

– Ну что же ты, дружок, – произнесла она, пытаясь улыбаться. – Переел яблок? А как же наша прогулка?

Конь прикрыл глаза и устало вздохнул. Девушка не убрала руки, почувствовав что-то шершавое и колючее. Она посмотрела на пальцы и заметила, что они измазаны красным.

Морвен нахмурилась, подозвала слугу и попросила провести ладонью по блестящей шерсти коня:

– Чувствуешь? Будто у него под кожей мелкие колючки, а это, – она подняла ладонь, чтобы продемонстрировать красные отметины, – его кровь. Мидхар ранен. Надо обработать раны. Скорей неси чистую воду и настойку, которую я давала в прошлый раз.

Слуга бросился исполнять поручение. Девушка смочила мягкую ткань в воде и аккуратно провела ею по лошадиному боку: Мидхар тут же дернулся и застонал.

– Прости меня, дружочек, – пробормотала Морвен. – Знаю, что тебе больно. Потерпи.

Тряпка цеплялась за отростки под кожей, причиняя страдания животному.

– Что же это такое? – Морвен присматривалась к странным мелким зазубринам, вспоровшим шкуру коня, точно мелкие иглы изнутри. Их было очень много.

Рядом зашевелилась густая Тьма.

Она была тут и раньше, но девушка не обратила на нее внимание, как перестала наблюдать за ней в своих покоях и всюду, где бывала. Но тут черный сгусток потянулся к голове коня и тонкой струйкой затек ему в ухо.

Конь задрожал, дернулся всем телом:

– Нет, – зашептала Морвен. – Я не отдам тебе его. Он – мой. Убирайся!

Она знала, что это бесполезно. Потому что Тьма брала без спросу все, что пожелает. Все, что девушка могла, так это попробовать делиться собственной силой и частью Света, которой одарила умирающая мать. А теперь Морвен сама ощущала себя матерью, на руках которой умирал ребенок.

Она сидела так, положив голову Мидхара себе на колени, гладила его, поила настойкой и в десятый раз рассказывала легенду, которая подарила ему имя.

– Пожалуйста, – шептала она, роняя соленые капли ему на гриву, – не сдавайся. Не оставляй меня.

Конь обессиленно жмурил глаза, но от ее прикосновений и действия настойки, становился спокойнее.

Морвен пробыла с ним следующий день, и ночь. Отец даже перестал упоминать о помолвке, и судя по всему, нехотя велел перенести торжественный пир по этому случаю.

Морвен была благодарна отцу за понимание, ведь она не могла ни о чем думать. Липкий страх карабкался по ней и не желал отставать, словно гоблин, вцепившийся в случайно подвернувшегося ему путника.

Неужели прекрасное, гордое животное обречено на мучительную смерть?

Но смерть к нему так и не пришла.

Вскоре стало ясно, что Мидхар не будет прежним. Его тело менялось на глазах изумленных слуг и самой Морвен. Она поняла, что за мелкие зазубрины торчат из ребер коня, хотя не могла в это поверить. Они становились все длиннее, приобретая очертания, напоминавшее то, чего у обычных лошадей быть не могло.

И все же…

Разве боги когда-нибудь награждали их крыльями?

Она ощупывала мокрые, покрытые загустевшей кровью жесткие, будто железные, торчащие перья, и тут же отдергивала руку, когда раздавалось жалобное ржание Мидхара. Конь тянул шею, принюхивался к твердым шипам, которые торчали из его кожи и вопросительно смотрел на хозяйку.

В его темных глазах не было укора, только мольба о помощи.

– Черное колдовство! Происки Безымянного Мора! – шептались слуги, взывали к Богине Огня и растирали в ладонях корни бузины. По преданию, эти корешки могли ослабить заклятие, но судя по заполонившей их край Тьме, нужно было усеять бузиной все кругом.

Морвен только удивилась тому, как сразу не поняла, что это козни проклятия. Ничто иное не могло так изменить привычную форму или придать новый облик живому существу.

Она вспомнила кошек с головами зайцев, вынужденных питаться только травой, медведей, у которых отросли такие когти, что цеплялись при ходьбе о землю, вынуждая несчастных животных обтачивать их и вырывать. Или птиц, что теряли свое оперение и обрастали сияющей рыбьей чешуей.

Потеряв перья, такие птицы больше не могли подниматься в небеса, и добывали пропитание на земле. Многие, не успев приспособиться к извращенным шуткам Тьмы, погибали от голода.

Крылья Мидхара приобрели свои очертания на исходе месяца. Они медленно проросли из его тела, причиняя ужасную боль. Морвен постоянно обмывала жестокие раны и густо мазала их мазью, чтобы ускорить заживление.

Конь понимал, что с ним происходит нечто невообразимое, что причиняло страдания. Он посматривал на странные торчащие из его тела отростки, ставшие частью его самого, хватался зубами за торчащие перья, до которых мог дотянуться, и тут же отпускал, так как причинял боль самому себе. Нужно было ждать, пока они не замедлят рост.