Кровь как лимонад

Марк промолчал и увидел, как в зеркале заднего вида Алька пожала плечами.

– Он – просто вылитая копия Гая Пирса, моего любимого актера.

Кто такой Гай Пирс, Марк не знал. Когда он спросил, Алька показала ему фильм «Memento», где тот играл главную роль. Особого сходства с собой Марк не заметил. А кино ему не понравилось.

* * *

Они с Михой стояли в пустынном дворе и смотрели, как тела грузят в «труповозку». Санитары, молодые парни, в процессе погрузки обсуждали начальство. Марку вдруг захотелось отобрать у Михи его табельное оружие и начать стрелять по санитарам.

– Ты сейчас куда? – посмотрел Костров на друга.

– Не знаю, – ответил тот.

– Марка, двигай домой, – Костров взял его за плечо. – Самое лучшее для тебя сейчас.

– Хорошо.

Костров посмотрел, как Марк садится в «бэху», нагнулся к окну, спросил:

– Доедешь? Или отвезти тебя?

– Спасибо, я сам.

– Ты давай держись.

Марк кивнул, завел машину, стал разворачиваться. Он уже знал, что делать. Отъехав, набрал в телефоне нужный номер. Ответили почти сразу:

– Что-то ты долго, – вкрадчивый голос был похож на шуршание газеты. – Подъезжай, дело есть. Я на месте, в «Файере», – и повесили трубку.

В голове висели остатки тумана, возникшего перед самым припадком, и Марк вел машину медленно. Двигался в правом ряду. Минуты через три он заметил сзади свет фар. Кто-то ехал за ним. Подпустив преследователя поближе, Марк узнал Михин «Мицубиси-Лансер». Провожает. Следит, чтобы он ехал домой.

Марк надавил на газ. Оторвался. Скинул скорость только перед Володарским мостом, где его с ревом обогнали два мотоциклиста. Пересек Неву, и, когда вырулил на полупустой проспект Славы, план дальнейших действий окончательно оформился в голове.

Свернув под Сортировочный мост, Марк заехал на неприметную заправку. Четыре колонки, на двух из которых отодраны пистолеты. Горящие лампами дневного света окна призаправочной кафешки «24 часа». Марк остановился возле павильона.

Внутри было чисто и пахло цитрусовым освежителем воздуха. Яркий свет заставил на несколько мгновений зажмуриться.

Служащий за стойкой из белого пластика был похож на недавнего сидельца. Пристальный взгляд в глаза, короткий ежик рано начавших седеть волос, синие наколки воровских перстней на пальцах, до черноты заваренный чай в кружке, тесная черная футболка с надписью: «Спаси и сохрани моих родителей». Где-то под стойкой – ствол, это уж наверняка. Вопрос в бесцветных глазах сменяется узнаванием, последовал легкий кивок головы. Марк махнул рукой и подошел к сидящему за одним из трех столиков человеку.

Барыга, у которого Алька брала фрибейс. Называла его профессиональным медикаментом. Употребляла нечасто, но иногда устраивала себе выходные, забивая все поры тела наркотиками. Марк время от времени присоединялся к ней – просто для того, чтобы ей меньше досталось. Прозвище барыги Дарджилинг казалось странным – дилер пил только кофе. Или он любил Индию? Курчавые волосы, загорелое лицо, «тоннель» в правом ухе, военного покроя куртка и штаны карго с, кажется, миллионом карманов – этим всем Дарджилинг походил на растамана. Увидев Марка, он отложил видавший виды планшет с затыканным жирными пальцами экраном, отодвинул тарелку с недоеденным сэндвичем с красной рыбой. На бутерброде остался след от зубов, вытянутый, как укус волка.

– Здорово, мужик! – Дарджилинг протянул руку с тусклыми серебряными перстнями на пальцах. – Как сам? Решили с Алькой затариться?

– Нет, – Марк присел напротив, думая о том, что всего десять месяцев назад он бы приложил Дарджилинга лицом об стол и передал коллегам из Госнаркоконтроля.

Барыга, будто прочитав мысли Марка, задергался, заерзал. За спиной у Новопашина бывший зэк за стойкой сделал какое-то движение. Марк не стал оглядываться.

– Не нервничай, все в порядке, – сказал он. – Хочу взять грамм дорогого.

Дарджилинг подал знак тому, что был за стойкой, громко сказал:

– Сема, приготовь кофейку, – и Марку: – Решил немного оторваться по-взрослому? Правильно. Сейчас все будет, мужик. Товар – высший сорт, просто пушка. Тема прямо из печки, недавно доставили…

Зная, чего они стоят, Марк пропустил мимо ушей обычные прихваты драгдилера, вещавшего, что его орех – стопроцентно колумбийский, ну так, разве что в Амстердаме немного разбодяжили спидами, но там сделали это не от жадности, а чтобы кайф был лучше и дольше, сам увидишь, мужик. Говорят, сама нидерландская королева, вроде как любительница снифа, долбит такой же, чуешь?

Марк не стал говорить Дарджилингу, что Беатрикс, королеве Нидерландов, больше семидесяти лет и вряд ли она торчит на кокаине, который мутят на какой-нибудь питерской квартире. Еще обидится. Марк просто заплатил барыге, подошел к стойке и получил от бывшего сидельца пакет с порошком.

– Эй, как у Альки дела? – спросил за спиной у Марка барыга. – Нарыл тут один ролик. С ней и еще с одной девахой. Чуть руку себе не стер, пока смотрел. «Firstanalquest», пять долларов за просмотр пришлось сайту отвалить, суки жадные. Но там у нее и вправду квест. – Дарджилинг рассмеялся неожиданным визгливым смехом. – Ты-то еще не начал сниматься в их кино? А что – и удовольствие, и деньги в семейный бюджет. Привет ей передавай! Пусть заезжает.

В машине Марк включил свет, высыпал снег на опускающийся подлокотник, попавшейся под руку пластиковой дисконтной картой заправок «ПТК» раздробил комочки, сделал дорожку и через свернутую сторублевую купюру втянул в нос порошок. Слизистую обожгло так, словно в этом и заключался весь интерес наркобаронов и пушеров, через которых эта порция порченного амфетамином кокса дошла до Марка.

5. Назидание

– Откуда он здесь взялся?

– Кто-то забыл, наверное, слушай.

– Забыл? – Жека посмотрел на Эргаша. – Как зонт в транспорте, ты про это, что ли?

– Эй, Жека-джан. Что зонт? Ну, есть у тебя зонт, а тут солнце светит – и что толку в твоем зонте? Только мешается под рукой. А дождь полился, ну, пришел домой, голову тряпкой вытер, штаны-куртку высушил – вот и все, да? Зачем вообще тебе зонт? Он же на поле, как хлопок, не растет, да? Надо покупать, деньги тратить. А ты в следующий раз будь хитрым, как Алдар Косе, и на эти деньги лучше пашмак купи, скушай и меня вспомни – ай, Эргаш-джан, научил, молодец!..

– Он точно мертвый? Вы проверяли? – перебил россказни молодого узбека Жека.

– Эй, мертвый. Что проверять? Дырка в нем, большая такая. И холодный – как мороженое или пингвин на Северном полюсе, слушай, смотрел тут про них…

Жека вздохнул.

– Ладно, Эргаш, потом про пингвинов. Где Темир?

– Сейчас будет, я ему уже звонил… Пойду чайнику горячо сделаю, да? Темир сказал, что ты кофе не успел попить, да?

Жека вспомнил, как он что-то сумбурно говорил Насте, придумывая срочную причину для своего бегства, и какой удивленный у нее был взгляд.

– Позвоню завтра, – пообещал он на прощание.

Настя не ответила – только махнула рукой и уклонилась от его рыцарского поцелуя в щечку.

По шаткой металлической лестнице Эргаш поднялся на второй этаж и скрылся за дверью. Жека остался возле угнанного вечером «лексуса», в открытом багажнике которого лежал труп. Это был – именно что был – невысокий кавказец лет сорока пяти или старше, свернувшийся в багажнике с прижатыми к груди коленями. Смуглое лицо с щетиной на подбородке виднелось лишь наполовину. По застывшему на нем умиротворенному выражению и по позе эмбриона, в которой лежал кавказец, у Жеки создалось ощущение, что мертвецу хорошо и лучше бы его не трогали вообще.

– Проблема, Жека-джан, – сказал неслышно подошедший со спины (Жека вздрогнул и обернулся) Темир. – Не пугайся, дорогой… Надо от него избавиться.

– Как избавиться? – спросил Жека.

– Я не знаю как, – пожал плечами Темир. – Выкинуть на свалку, закопать, скормить собакам. Знаешь, какие тут псы бродят, мигом съедят… В общем, как сам захочешь.

Как сам захочешь… Полчаса назад Жека, сытый и довольный жизнью, собирался идти в гости к красивой девушке, пить кофе на ночь глядя – что бы под этим ни подразумевалось. И вдруг он стоит в грязном кирпичном, провонявшем пловом и соляркой боксе и слушает варианты избавления от тела убитого человека, которые на-гора выдает бывший инженер-электрик муйнакского консервного завода (это там, где пестицидные бури над высохшим дном Арала и ржавеющие в песках корабли).

– Амиго, вы же мне поможете? – заволновался Жека.