Memento Finis: Демон Храма

– Ты это к чему? – изумлённо и настороженно спросил он.

– А ваш родственник в бытность свою, случайно, не был начальником Пахомова?

– На что это ты намекаешь? – Майор заволновался. – Ты хочешь сказать, что мой родственник имеет отношение к вербовке Полуянова?!

– Это возможно.

На противоположной стороне улицы я заметил коренастую фигуру Бурята, который быстро пересёк дорогу. Захлопнув за собой дверь, запыхавшийся, он сразу сказал:

– Поехали быстрей, командир. Тип какой-то пристал. Еле оторвался…

– Письмо?

– Взял. – Бурят вытащил из кармана брюк знакомый мне конверт Верхова и бросил его на переднее сидение.

Сарычев нажал на газ. Машина резко рванула с места, лихо развернулась и полетела в сторону проспекта. Внимательно наблюдая за ехавшими сзади машинами, Сарычев успевал аккуратно лавировать, меняя полосы дороги. Когда майор убедился, что нас, скорее всего, никто не преследовал, он сбавил скорость.

– Что там было? – неопределённо бросил Сарычев, имея в виду, скорее всего, ситуацию с преследователем Бурята.

– Тип какой-то из соседнего подъезда направился за мной, когда я уже выходил со двора. Чтобы оторваться от него, пришлось уйти чуть дальше, перейти улицу в другом месте, поплутать во дворах домов на той стороне и, сделав круг, вернуться к универсаму, – объяснил Бурят.

– Будем надеяться, что ушли… Что с почтовым ящиком?

– Всё как надо. Вскрыл, там ворох рекламы и бесплатных газет, нашёл письмо.

Сарычев усмехнулся:

– Рисковый ты парень, Руслан. А что если твои соседи приехали бы раньше? Или кто-нибудь из их знакомых и родственников проверил бы их почту?

– На конверте мой адрес, подумали бы, что почтальон ошибся, и переложили в мой почтовый ящик.

– Но твой-то почтовый ящик наверняка под наблюдением.

– Риск, конечно, был. Но тут можно было надеяться на то, что, проверив его однажды, все могли о нём забыть.

Майор с сомнением покачал головой и промолчал.

Мы не стали возвращаться в Химки, на съёмную квартиру. Сарычев в районе «Войковской» свернул направо и припарковал автомобиль около старого институтского здания. Тут он раскрыл конверт и внимательно изучил его содержимое, быстро пробежался по тексту письма Верхова, более тщательно и подробно прочитал перевод письма Ногаре. Бурят равнодушно посматривал в окно, я же с нервным ожиданием наблюдал за тем, как майор читает письма.

Закончив просмотр, майор положил все бумаги обратно в конверт, ещё раз задумчиво оглядел его и протянул мне.

– Вы возвращаете письма мне? – искренне удивился я.

– Да. Будешь пока хранить их у себя.

Я понял, что это был особый знак доверия, благородная ответная реакция на моё решение показать исторический документ. Сарычев убедился, что содержание письма соответствует моему пересказу и что я его не пытался обманывать. Сейчас этого ему было вполне достаточно, и он решил со своей стороны проявить добрую волю, оставив бумаги в моих руках.

– Бурят, может, посмотришь провизии где-нибудь на сегодня? – внезапно предложил Сарычев.

Бурят глянул сначала на майора, потом на меня и молча вышел из машины, направившись к ближайшему ларьку.

– Так что там ты говорил о Пахомове? – спросил меня Сарычев.

– Я просто предположил, что его интерес к Полуянову может иметь более глубокие основания, чем просто особое чувство справедливости и возмездия. И причину этого интереса можно найти, если восстановить события двадцатилетней давности.

– Генерал говорил мне, что не имел тогда никакого отношения к делу Полуянова, – грустно произнёс майор.

– Я уверен, что двадцать лет назад он входил в группу, расследовавшую его исчезновение.

– А группу эту мог возглавлять или иметь какое-то к ней отношение человек, устроивший меня на работу к Пахомову, – за меня продолжил цепь рассуждений Сарычев.

– Удивительно, что вы сами не интересовались этим вопросом. Пытаясь знать всё о Полуянове, вы не могли не видеть его дело, не знать тех, кто занимался им в вашей организации.

– Всё не так просто, парень. – Сарычев многозначительно вздохнул. – Дело Полуянова находилось в ведении Первого Главного Управления КГБ. Сейчас это уже другая служба, хоть и родственная нам, – Служба внешней разведки. У неё свои архивы, и просто так они их не раскрывают. Дело Полуянова целиком видел только Пахомов. Он от неизвестного мне источника в СВР получил информацию, что Полуянов должен появиться в Москве. Никто не знал обстоятельств, точной даты и места, где он мог материализоваться. Мне досталась черновая работа. Я с ребятами должен был отследить всех его знакомых и родственников в Москве, а также их связи и отношения и установить негласное наблюдение. Ты попал в мою орбиту только тогда, когда стал встречаться с дочкой Полуянова. Потом второй раз ты засветился у Андреева. Это ещё могло быть случайностью… Когда умер Андреев и стало ясно, что Полуянов пытается что-то отыскать в Москве, мы решили перейти от наблюдения к активным поискам. Встретились с продюсером Кубаревым, мамой Полуянова и его дядей… Жаль, что я тогда не знал, что Ракицкий является твоим научным руководителем. Согласись, это обстоятельство было уже слабо похоже на очередное совпадение. Мы установили бы за тобой наблюдение. А там, возможно, знаменательная встреча Полуянова с тобой закончилась бы тем, что он попал к нам в руки… Но этого не произошло… Погиб Верхов. Дело приобрело совсем скверное продолжение. Кто-то (а тогда мы думали, что это Полуянов) решил пойти на крайние меры, чтобы получить нечто, о чём мы не имели вообще никакого представления. Именно тогда я решил повидаться с тобой. – Майор замолчал, что-то обдумывая. – Твоя встреча с Полуяновым остаётся до сих пор для меня загадкой. Зачем надо было ему встречаться с тобой, рассказывать о тамплиерах, маскировать всё это странным телевизионным интересом и рисковать? Знал ли он уже тогда о гибели Верхова и о том, что письмо было у твоего приятеля? – Сарычев посмотрел на меня.

– Может, он хотел встретиться с Верховым и получить у него письмо. А я на встрече оказался только потому, что Верхов пригласил меня, – сделал я неуверенное предположение. – Верхов так и не появился, зато пришёл я. Он решил познакомиться, пообщаться на тему тамплиеров.

– Возможно, так оно и было… – сказал Сарычев. – Но к тому моменту у Верхова уже не было письма. Он отправил его тебе.

– Сергей хотел обезопасить себя от возможных неожиданностей при встрече.

Сарычев кивнул:

– Похоже на правду… Но внутреннее чутьё подсказывает мне, что ты Полуянову тоже чем-то интересен… Может, тем, что близко знаешь Карину?

Я поджал губы. Мне совсем не хотелось сейчас обсуждать с майором службы безопасности свои отношения с дочкой Полуянова. Сарычев, видимо, заметил это и едва заметно улыбнулся.

– Вы говорите, что вели слежку за родственниками Полуянова, – произнёс я. – Как же Полуянов смог тогда беспрепятственно забрать Карину?

– Мы не вели постоянного визуального наблюдения за ней – слишком накладно таскать за какой-то девчонкой своих сотрудников. Мы надеялись на прослушку телефонов.

– Полуянов звонил Станкевичу по поводу своей дочери.

– Я знаю об этом. – Майор махнул рукой. – Из телефона-автомата с другого конца города… Но что это могло уже изменить? Мы долго шли вторым номером в поисках Полуянова и не знали, что в этом деле у нас есть конкуренты, третья сторона.

– Значит, Полуянов оказался такой же жертвой чьей-то игры, как и мы?

– Это мы сможем понять только тогда, когда его найдём… А сейчас, я думаю, мы должны навестить моего дядю Дмитрия Ивановича Рыбакова, полковника КГБ в отставке. Надеюсь, твоя догадка окажется правильной, – сказал Сарычев, наблюдая, как к машине с полной сумкой продуктов приближается Бурят.

Проявляя максимальную осторожность, Сарычев договорился со своим дядей о встрече. Позвонил не ему, а его соседке из квартиры напротив и попросил пригласить к телефону своего родственника – мол, извините, но телефон, видно, сломался, а дело срочное. Полковник Рыбаков совсем не удивился звонку племянника и выбрал оригинальное место встречи – договорились встретиться в Московском зоопарке.

Мы прибыли на место за час до назначенного времени. Долго из машины наблюдали за окружавшими нас автомобилями. Далее, оставив Бурята за рулём «десятки», мы с Сарычевым некоторое время гуляли между павильонами. В зоопарке, несмотря на летний будничный день, было многолюдно. Великовозрастные родители с не меньшим, а иногда и с большим удовольствием и радостью, чем их чада, разглядывали вальяжных мишек, большеглазых неторопливых страусов, ленивых львов и агрессивно-нахальных кабанов. Подозрительно оглядываясь, я шёл за майором и чувствовал, как далека от меня сейчас была эта удивительно благодушная, расслабленная атмосфера, которая царила в зоопарке.

Майор довольно быстро нашёл глазами среди отдыхавших горожан своего дядю, но совсем не спешил к нему подойти. Седой пожилой мужчина в белой кепке, опершись руками на зонтик, неподвижно сидел на скамейке. Он мирно и абсолютно безучастно, как это могут делать только старики, разглядывал сидевших за высокими клетками орлов, бывших когда-то дикими и свободными, а теперь больше похожих на пыльные чучела. Сарычев внимательно огляделся, пытаясь высмотреть без дела слонявшихся одиноких мужчин, сделал круг почёта вокруг пруда и только потом подошёл к родственнику.

– Ты чего так долго не подходил? Боишься, что ли? – сразу спросил полковник, верный правилам конспирации, до момента нашего появления перед ним и вида не показавший, что заметил нас намного раньше.

– Боюсь, – откровенно признался Сарычев.