Избранное. Таинственное исчезновение. Сборник рассказов

– Я бы всё отдал на свете только сыграть в партию шахмат с этим прекрасным созданием. В этот самый момент управляющий салоном проходил мимо, и Гольский, нервно одёрнув его за рукав, требовательно спросил:

– Сколько стоит эта картина? Я немедленно покупаю её.

– Извините, но картина не продаётся, – холодно ответил управляющий.

– Как не продаётся? – удивлённо спросил Гольский, – тогда почему она здесь выставлена? – настаивал он.

– Вы не первый покупатель, кто мечтает видеть это произведение искусства у себя в коллекции, но позвольте мне повторить, что эта картина не продаётся. Это, как бы вам сказать, наш талисман. Шедевр находится здесь с момента основания нашего антикварного бизнеса. Нахождение картины в пределах торгового дома гарантирует устойчивое процветание семейному предприятию, – закончил невозмутимый управляющий.

– Кто основал ваш бизнес? Я хочу видеть его и говорить с ним! – Гольский почти кричал, как человек, непривыкший к слову «нет».

– С ней, – поправил его управляющий и рукой указал на девушку, изображённую на картине, – Баронесса фон N – основательница нашего антикварного торгового дома.

– Теперь всё понято, – произнёс озадаченный покупатель.

– Это её единственное изображение. Художник неизвестен, – с этими словами управляющий удалился. Гольский вышел из салона и задумчиво направился по своим делам.

На следующий день утром упрямый покупатель снова посетил салон и говорил с управляющим в его кабинете:

– Послушайте, если эту картину нельзя купить, то её возможно арендовать на определённый срок? На время аренды картина будет застрахована. Я гарантирую стопроцентную предоплату. Ведь вы деловой человек, и я предлагаю вам самые выгодные условия. Думаю, что с вашим семейным бизнесом ничего страшного не произойдёт, если талисман будет отсутствовать, скажем, неделю или месяц. Наоборот, даже принесёт вам доход. Что вы ответите на моё предложение?

– Хм, довольно странная сделка. Вы первый человек, кто предлагает мне подобное – арендовать картину из антикварного салона. Я понимаю, если бы арендатором выступал музей. Вы, как мне кажется, выставлять её не собираетесь ни на какой выставке?

– Уверяю вас, что нет. Мне это необходимо исключительно для удовлетворения своих эстетических потребностей.

– Хорошо, мои юристы займутся оформлением. Но помните, срок аренды одна неделя, стопроцентный авансовый платёж и страхование за ваш счёт. И всё-таки ваше предложение я нахожу эксцентричным.

– Может быть, вы и правы. Я очень люблю искусство.

Сделку оформили соответствующим образом, и ровно через неделю картина висела в зале особняка Гольского.

Прошло пять дней. В течение всего этого времени почитатель высокого искусства проводил все свободное время у картины. Он влюбился в написанный образ девушки, иногда он даже разговаривал с ней. Дошло до того, что в зале, где висела картина, Гольский установил аналогичное кресло и столик с шахматной доской. Прекрасный образ девушки с картины поглотил все его мысли.

На шестой день Гольский поздно вернулся после насыщенного дня в свою загородную резиденцию и, отпустив весь обслуживающий персонал и частично охрану на выходные, решил после ужина ненадолго посетить свою возлюбленную и пожелать ей «спокойной ночи», как он делал это последние пять дней. Его душу охватила вселенская тоска, он так не хотел расставаться с Баронессой, помня, что по договору картину следует вернуть владельцу через сутки. Настенные часы пробили час ночи. Он близко подошёл к картине и стал пристально рассматривать до боли знакомые черты прекрасного лица Баронессы. В этот момент глухой удар в оконное стекло вернул его к реальности. «Что там ещё такое?» – подумал он встревожено и подошёл к окну. Одёрнув штору, Гольский увидел только мрачные деревья в парке, залитые ярким лунным светом, и безоблачное небо, полное мерцающих звёздах. Ни души. «Наверно, это птица», – успокоил он себя, – «какое прекрасное полнолуние», – подумал он. Артур Павлович стоял и смотрел в окно, вглядываясь в лунную ночь минут пять, как вдруг услышал:

– Не желаете сыграть партию в шахматы? – раздался бархатный женский голос в тишине зала за спиной Гольского. Нечеловеческий страх охватил его душу. Оцепенев, он боялся повернуться. Паника охватила его до дрожи.

– Не желаете сыграть партию в шахматы? – настойчиво повторил голос.

Почти в гипнотическом состоянии он осмелился обернуться и увидел, что в его кресле восседала сама Баронесса фон N в том же роскошном платье, что и на картине. Улыбаясь, она приглашала рукой к столику с шахматной доской с расставленными фигурами. Автоматически он быстро взглянул на пустое кресло на картине. Силой своей мысли он сумел материализовать иллюзию в реальность.

– У вас мало времени. Либо вы играете, либо я ухожу, – с благородным французским акцентом произнесла Баронесса.

Шоковое состояние, в котором находился Гольский, не покидало его. Он с силой отер потное лицо рукой, медленно подошёл к дивану, присел на край и, не сводя глаз с гостьи из прошлого, трясущейся рукой сделал первый ход. Он передвинул белую пешку от короля на одну клетку вперёд. Открытый дебют.

Ровно через семь дней по условиям договора картину вернули антикварному салону. Неожиданно Гольский добровольно передал все свои активы в пользу торгового дома, крепко запил и внезапно бесследно исчез. С тех пор никто и никогда не видел г-на Гольского. Лучшие детективы сбились с толку в розыске известного коммерсанта. За исключением управляющего антикварным салоном, который, устанавливая картину на прежнее место, заметил, что к толпе наблюдателей за игрой Баронессы фон N добавилась иная фигура человека, дописанная свежей краской. «Что ж, вот и еще один проиграл свою партию», – заключил управляющий.

Критик

Глава 1

Заседание литературного клуба посвящалось творчеству начинающего, но подающего надежды молодого писателя. Деятели культуры собрались, чтобы послушать произведения и оценить талант литератора. Широкому кругу читателей он не был ещё известен, но редакции видных журналов начинали принимать его работы в печать, полагая, что новые веяния должны быть отражены на их страницах. Писал он в большей мере рассказы, накапливая опыт для тяжеловесных произведений. Автор оказался феноменально плодовитым и мог выдавать по одному законченному рассказу каждый день. На этой встрече писатель зачитывал главы своей первой книги. Роман недавно отпечатали в типографии, и книжные лавки ожидали его поступление, а критики – очередную жертву вечного творческого поиска, чтобы отправить на эшафот или вознести публициста. Сочинитель стоял на импровизированной сцене и выразительно зачитывал отрывок произведения, иногда окидывая взглядом зал, в попытке понять реакцию «большого жюри». Наконец писатель закончил декламацию части своего труда. После присутствующие приступили к жаркому обсуждению представленной работы, прения, тем не менее, проходили в дружественной обстановке. Среди членов клуба находился журналист газеты по имени Ален. По заданию редакции он должен осветить происходящее действие в следующем номере газеты. В комнате, где проходило заседание, становилось душно, и он решил отлучиться на некоторое время в бар клуба. Журналист спустился на первый этаж, где обнаружил в одиночестве сидящего за барной стойкой известного литературного критика со скучающим видом. Заочно он знал деятеля искусств. Ален заказал себе коктейль и подсел к критику. Тот медленно и отрешенно потягивал виски и не обращал внимания на гостя.

– Что вы думаете о восходящей звезде? – затеял разговор Ален в ожидании услышать дельное мнение ведущего специалиста беллетристики.

– Какой ещё звезде? – буркнул в бокал критик, – например, я не наблюдаю в этом заведении никаких звёзд. К вашему сведению, именно рецензенты способны зажигать звёзды или превращать их в тёмные дыры на небосводе словесности. Исключительно высокоинтеллектуальные ценители и практики своего ремесла как я способны дать заключение, диагноз, если вам угодно, таким вот авторам. А там будь что будет. И не думайте, что я пьян. Я знаю, что говорю. Эй, бармен, ещё виски!

Он сделал глоток, поморщился и продолжил:

– А вы знаете, когда писатель становится истинно знаменитым, когда читатели начинают мнить его гением?

– Мне сложно сказать, хотя на эту тему можно спекулировать. Я бы посоветовал вам сегодня больше не пить.

– Это не ответ, я жду, – настаивал оппонент Алена.

«Лучше не спорить», – подумал репортёр.

– Не знаю. Сдаюсь, – ответил он.

– В истории человечества множество примеров, когда гений созидателя признавался только после его смерти. В течение всей своей жизни он творил, чтобы занять место в вечности. А неблагодарное человечество не признавало его гениальность при жизни и осознавало могущество его интеллекта лишь после утраты гения и постижения того, что он больше ничего не принесёт в этот мир. Причин этому может быть множество от тривиального непонимания до зависти. Скажите, я не прав?

– Отчасти, однако, история человечества знает множество примеров, когда люди добивались творческого успеха при жизни, и считались гениальными после перехода в иной мир.

После этой фразы критик впервые за время разговора взглянул Алену прямо в глаза. В его пристальном взгляде обнаруживалось что-то отталкивающее. От его глаз исходил странный блеск. Человеком он был в возрасте, и действительно считался мастером своего дела.

– Я, прежде всего, толкую о тех людях, кого не понимали современники, кого отказывались понимать, кого сжигали на кострах за их идеи. О тех, чьи умственные способности, эволюционные и порой революционные мыслительные процессы опередили текущие на тот момент стадии развития человечества, и стали поняты лишь последующим поколениям.

– Я пытаюсь понять, какое отношение имеют ваши рассуждения к герою сегодняшнего вечера.

– Я не стану читать книгу вашего героя. Я приступлю к её изучению при одном условии, – почти шёпотом сказал критик, выделяя каждое слово.

– Позвольте узнать каком? – Ален тоже перешёл на шёпот.

– Это может произойти только после смерти автора, – заключил рецензент и допил виски.

– Вы с ума сошли! Что вы такое говорите? Вы пьяны. Пойдите и проспитесь.

Наступила недолгая пауза. Опешивший Ален смотрел на критика и, наконец, вымолвил:

– Я понял. Всё это демагогия. Теоретические выводы. И потом, автор намного моложе вас, вы не сможете физически пережить его.

– Существуют болезни. Несчастные случаи, к примеру. Мало ли. Ладно, забудьте, конечно, всё это заблуждение. Извините, что отнял ваше время. Возьмите мою визитку. Может, пригодится. Успехов.

Критик запыхтел, поднялся и покинул помещение.

Глава 2

С момента той встречи прошло около двух недель, и Ален, загруженный работой, почти забыл о критике. Он вспомнил о разговоре, когда рано утром, часов в пять, его разбудил телефонный звонок главного редактора газеты: