Путешествие Сократа

Путешествие Сократа
Дэн Миллмэн

«Путешествие Сократа» Дэна Миллмэна – это захватывающая история, переносящая читателя в Россию XIX века. Главный герой, Сергей Иванов, потомок казаков, с раннего возраста сталкивается с жестокостью и несправедливостью, что закаляет его дух и тело. На своем пути он встречает множество наставников и врагов, каждый из которых играет важную роль в его духовном развитии. Вдохновленный поисками истины и мудрости, Сергей превращается в Сократа – воина, обретшего внутреннее спокойствие и силу.

Эта книга сочетает в себе приключения и глубокие философские размышления о жизни, судьбе и человеческом духе. Миллмэн мастерски создает вдохновляющее руководство для личностного роста и самоосознания. «Путешествие Сократа» представляет собой самостоятельное произведение, которое можно читать независимо от знакомства с «Мирным воином». Однако для тех, кто уже знаком с этим романом, книга предоставит более глубокое понимание философии и жизненных уроков, представленных в произведениях автора.

Дэн Миллмэн

Путешествие Сократа

Dan Millman. The Journeys of Socrates

© Dan Millman 2005

Издается с разрешения Харпер Ван, подразделения Харпер Коллинз

© ООО Книжное издательство «София», 2024

Посвящаю эту книгу человеку, которого я звал Сократом, и вам, мои читатели, просившие меня рассказать его историю

Знай я раньше об испытаниях, что выпали на долю моего наставника, обо всех тех муках, которые довелось претерпеть старику, я бы внимательней слушал его рассказ, ценил бы каждый миг, что мне случилось провести вместе с ним.

Надеюсь, я воздал ему должное, став попутчиком в этом путешествии, которое привело его к жизни любящего мудреца, к душе мирного воина.

    Дэн Миллмэн

Каждое странствие ведет к своей тайной цели, скрытой от самого странника.

    Мартин Бубер

Пролог

Я убил Дмитрия Закольева.

Эта мысль, оглушительная в своей реальности, снова и снова взрывалась в голове Сергея. Он плашмя лежал на плывущем мшистом бревне, загребая руками воду и стараясь как можно меньше шуметь. Студеные воды озера Круглое, в двадцати пяти километрах к северу от Москвы, были его единственным путем к спасению. Сергей бежал из Невской военной школы и от своего прошлого. Но можно ли было спастись бегством от того, что он стал убийцей Закольева?

Стараясь не удаляться слишком далеко от берега, Сергей вглядывался в темноту, чтобы не потерять из виду далекие холмы, которые то проглядывали сквозь туман, то снова исчезали в холодной мгле. Черная холодная вода озера, лишь только он снова начинал грести, тут же вспыхивала бликами в бледном свете луны. Плеск воды и пронизывающий холод на какое-то мгновение отвлекли Сергея, но снова и снова перед его глазами возникало мертвое тело Закольева, лежащее в грязи.

Закоченевшие руки и ноги уже отказывались повиноваться. Пора было выбираться на берег, пока и без того подтопленное бревно не пошло ко дну. Еще немного, подумал он, еще один километр – и к берегу.

Этот способ побега был медленным и далеко не самым безопасным. Но у него было одно неоспоримое преимущество – вода скрывает все следы беглеца.

Наконец Сергей повернул к берегу. Соскользнув с бревна, он оказался по пояс в топком прибрежном иле. С трудом пробравшись через камышовые заросли, он вышел на песчаный берег и бросился в лес.

Пятнадцатилетнего беглеца бил озноб, и не только от холода. Он понимал, что этому поступку суждено определить и его дальнейшую судьбу. Но вся его молодая жизнь, вся череда ее событий словно бы подводили его к этому решению и к этому выбору. Пробираясь сквозь лесную чащобу, он вспоминал пророческие слова своего деда, вспоминал, с чего все это началось…

В ту осень 1872 года ледяные ветры рвались на запад, через покрытую мхом сибирскую тундру, насквозь продувая Уральские горы и северную тайгу, бескрайние сосновые и березовые леса, окружавшие город Санкт-Петербург, ценнейший из бриллиантов в короне Матушки-России.

Ледяной ветер растекается по улицам города от стен Зимнего дворца, вдоль Невы, вдоль девяти сотен каналов, перекрытых восьмью сотнями мостов, чтобы затем разбиться в стенах небольших особняков, в куполах увенчанных православными крестами церквей. Рядом с рекой, в городских парках, бронзовые Петр Великий, Екатерина и Пушкин – царь, царица и поэт, – словно караульные, заняли свой пост в бледном свете недавно зажженных уличных фонарей.

Колючий ветер срывает последнюю порыжелую листву с голых веток, раздувает теплые юбки гимназисток и треплет волосы двух мальчишек, затеявших борьбу во внутреннем дворике небольшого двухэтажного особняка неподалеку от Невского проспекта. Ветер шевелит занавеси в открытом окне второго этажа. В окне – женский силуэт.

Наталья Иванова кутается в теплую шаль, приоткрывает окно, глядя во дворик, где ее малыш Саша затеял возню со своим другом Анатолем. Тот обхватил Сашу и пытался было подножкой свалить его с ног. Но не тут-то было. Саша едва заметным движением увернулся и сам бросил Анатоля через бедро – этому приему научил его отец. Довольный собой, Саша радостно закричал петушиным голоском. «Какой, однако, он сильный мальчик, – подумала Наталья, – весь в отца». Хотела бы она иметь столько энергии, особенно сейчас, когда ждала второго ребенка. Свинцовая усталость не отпускала ее ни на минуту. «Чего же удивляться, милочка, – все повторяла повивальная бабка, с некоторых пор находившаяся при ней почти неотлучно. – Женщине такого хрупкого сложения заводить второе дитя не следует». Но Наталья верила, что способна дать жизнь второму их с Сергеем ребенку, и только молилась, чтобы у нее хватило сил выносить полный срок.

Наталья еще сильнее закуталась в теплую шаль. Надо же, а мальчишкам все нипочем. Такой холодный ветер, а они знай себе играют.

– Cаша! Анатоль! Ну-ка живее в дом, пока дождь вас не застал!

Но порыв ветра отнес звук ее слабого голоса прочь от детских ушей, да и сами-то уши в таком возрасте готовы слышать лишь то, что хочется слышать, и только.

Наталья закрыла окно и вернулась к своей кушетке. Повитуха, все так же мерно работая спицами, о чем-то рассказывала ей, и Наталья, присев рядом, лишь вздохнула и принялась расчесывать свои длинные черные волосы. Она хотела выглядеть как можно привлекательнее, ведь Сергей вот-вот должен вернуться домой.

– Ты отдохни, пожалуй, – тем временем сказала повитуха, – а я выйду, приструню мальчишек.

Еще не утихли ее шаги на лестнице, как Наталья услышала стук дождевых капель по подоконнику. А вместе с ними появился и новый звук, на этот раз уже где-то над головой – топот маленьких ножек и озорной визг. Они снова по шпалере залезли на крышу, подумала она с раздражением и тревогой, так знакомой матерям всех сорванцов.

– Немедленно слезайте! – закричала она в окно. – Только осторожнее, слышите меня?

Снова смех и возня, теперь уже точно на крыше: мальчишки все-таки забрались туда.

– Сию же минуту вернитесь, иначе обо всем станет известно отцу!

– Не волнуйся, мамочка, – послышался Сашин голосок. – Мы уже спускаемся. Только отцу ничего не говори.

И опять смешки и возня.

Не успела Наталья отойти от окна, как вдруг послышался ужасающий скрежет – и раскатистый смех сменился пронзительным криком, который резко оборвался где-то внизу. А потом наступила тишина.

Наталья настежь распахнула окно. Ужасная картина открылась ей. Внизу лежали два неподвижных тела.

Наталья и сама не заметила, как оказалась внизу. В отчаянии она склонилась над двумя распростертыми на мокрой траве телами, не замечая ни холода, ни начавшегося дождя. Внезапно липкая тошнотворная чернота обрушилась на нее, потащив за собой куда-то вниз, в темную пропасть…

Но внезапная боль внизу живота, словно вспышка, вернула ее назад из бездны, и Наталья, словно сквозь пелену, увидела повитуху и мужчину, стоявшего рядом с ней. Они стали поднимать ее, но Наталья сама рванулась, когда послышался слабый детский стон. Она бросилась было к Саше, но это был другой мальчик, Анатоль. У него была сломана нога.

Наталью тем временем взяли под руки, повели в дом, но не успели они и порога переступить, как внезапная боль снова переломила ее пополам. Ее колени подкосились, и она, прямо у порога, так и села на землю. «Где же Саша? – билась мысль в ее голове. – Пора бы ему домой. Ведь так холодно… ах, как холодно…»

Она пришла в себя уже в кровати, рядом хлопотала акушерка. И сразу же поняла все сама: ребенок уже родился… не доносила… целых два месяца. А может, просто время так незаметно летит, подумала она. Где я? Где Сергей? Вот сейчас он подойдет, улыбнется, потреплет мой локон и скажет: это тебе приснилось, с Сашей все хорошо… скажет, что все хорошо…

Ах! Как больно! Что случилось? Где Саша? И где Сергей?

Сергей Иванов, возвращаясь домой, увидел, что соседи, несмотря на дождь, толпятся у порога его дома. Одного взгляда на их лица было довольно, чтобы он со всех ног бросился в дом. О том, что произошло, он узнал от акушерки: Саша мертв, упал с крыши. У Натальи начались схватки… Кровотечение остановить не удалось… Их больше нет.

А младенец родился живым. Едва ли ему хватит сил выжить, покачала головой акушерка, не раз ей приходилось присутствовать и при рождении, и при смерти. Душа от тела отходит легко, подумала она, куда тяжелей той душе, которой суждено здесь скорбеть об ушедшем. Ждали священника, чтобы исполнить последние приготовления по Наталье и Саше. И по младенцу, видимо, тоже.

Акушерка подала отцу, словно ослепшему от горя, его маленького сына.

– Ребенок слишком слаб, чтобы кормить его грудью, – сказала она. – Но если смочить тряпицу козьим молоком, он сможет сосать ее. Если, конечно, проживет эту ночь.

Сергей смотрел на новорожденного мальчика, плотно закутанного в одеяльце, едва улавливая смысл того, о чем говорила ему акушерка: «Последняя воля Натальи… ее последние слова… она любит вас всем сердцем, вот что она сказала, прежде чем отойти… и просила, чтобы отдали сына на попечение ее родителей».