Кхаа Тэ

Тор засопел, как молодой бычок, приметивший красную тряпку, но перечить отцу не стал.

– Мы дождемся тебя, – успокаивающе молвил Кор. – Этот целитель же, не причинит нам вреда?

Артур устало улыбнулся.

– Нет. Аскалионцы не причиняют вред мирным созданиям, – фермер обернулся к травнику и кивнул. Барк ответил ему тем же и помог спуститься с лошади своему спутнику. С мужчиной в плаще явно что-то было не так.

– А как вы отыщите путь в этом дыму, – напоследок поинтересовался Кор, стараясь не глядеть на недовольного брата.

– Он может разглядеть даже комара в самом сердце Тени, – подразумевая незнакомца в черных одеяниях, молвил Артур и поспешил подставить плечо всаднику.

– Вот, здесь эликсиры. Они ему понадобятся, если что-то пойдет не так, – произнес еле слышно травник, протягивая дорожную суму фермеру. – Вы уверены, что желаете идти с ним?

Лангрен кивнул. Это был его единственный шанс отыскать дочь. Если чужемцы не лгут, и в Дубках творится, что-то неладное – Артур был обязан вывести Ребекку из пекла.

– Удачи вам, и возвращайтесь поскорее, – печально улыбнулся целитель. – А за детей не беспокойтесь. Я прослежу за ребятишками до вашего прихода.

Фермер бросил прощальный взгляд в сторону близнецов, один из которых одарил его пренебрежением и отвернулся, а другой горько вздохнув, помахал вслед.

Страх перед гневом Создателя и церковью, порой превыше любых других мирских забот. А ненависть к нелюдям, сильнее, чем трусость. Впрочем, одно дело ненавидеть и истреблять одиноких эльфов или коротышек троллей, другое узреть перед собой разъяренного демона с острыми, как бритва клинками.

Огненной стрелой вонзился факелообразный посох в центр двора Лангренов, именно в то место, где еще недавно златовласая девушка оплакивала юного барона. Сейчас стражники уже унесли тело парня, куда-то за пределы двора, а несчастную Ребекку сельчане волокли в сторону сада, к безобразному скелету сожженной молнией груши.

Стремительная тень, промелькнула около четырех мужчин, что захватили в плен девчушку Лангренов. Финли, Брин, Оред и Мик, тяжелыми мешками с репой, опустились на землю. Из перерезанных гортаней хлестали фонтаны крови. Они хватались за горло, в надежде оттянуть встречу с Деродой, но она уже была здесь, и собирала богатый урожай, обвивая ледяными руками шеи своих жертв.

Толпа, с криками и воплями кинулась врассыпную. Не составляет большого труда ватагой нападать на несчастную девчонку, но попытаться выжить в сражении с быстрым и ловким существом, точно невозможно. Через мгновение во дворе фермера оказалось не больше двух десятков человек, которые возможно и, хотели броситься наутек, но долг перед орденом Тарумона Милосердного и страной не позволял им такую роскошь.

Сейчас здесь остался толстый лысоватый храмовник с безумным взором, чья ряса была измазана в крови и саже. Так же, дрожали в сторонке несколько послушников, с выпученными от ужаса глазами, да стражники, испуганно переглядывающиеся и неуверенно сжимающие оружия в руках: тройка копейщиков, два лучника с трясущимися конечностями да отряд ратников, которые еще не решили – вступать в сражение с демонессой или же все-таки выждать удобный момент и дать деру.

Табора, коварно скалясь на присутствующих, застывших, словно сталагмиты в соляных гротах, обтерла клинки о плащ, и, спрятав их в ножны, направилась, к барахтающейся в лужи крови и куче мертвых тел девчушке. Взяв Ребекку, за измазанные в липкой багровой жидкости, волосы, она бесцеремонно потащила ее к дому. Девочка, завизжала от боли, но демонессу, чужие переживания и ощущения, совершенно не волновали. Пока мендарвыцы не пришли в себя, она должна обыскать деревенщину. Не раздевать же ее на глазах у всех.

Табора почти достигла порога, когда резкая боль обожгла плечо. Она дико взревела, и, отпустив девчушку Лангрен, решительно развернулась к негодяям, осмелившимся напасть на нее со спины.

В нескольких метрах от нее стоял тот самый храмовник, что в нынешнее мгновение походил на бродягу, нежели на представителя церкви. Святоша сжимал в руках аритовый хлыст. Брат Конлет тяжело дышал, а на его лице блуждала крайне неприятная очумелая ухмылка.

Мертвый эльф, убитый Финли, который, кстати, то же мертв, мелочь – по сравнению с опасной демоницей. Изловить или уничтожить эту тварь, означало, как минимум, заслужить сан епископа. Храмовник не намеревался упускать такую возможность. Конечно, было бы глупо вступать в бой один на один с бесовским выродком, поэтому брат Конлетт подстраховался. Еще несколько хлыстов, но более тонких и коротких, блеснули в руках у послушников. А лучники, трясясь от страха, натянули тетиву, угрожая попасть скорее в пигалицу, отползающую на четвереньках от порога, нежели в Табору. Даже ратники, дрожа, как осины на ветру, повытаскивали свои неказистые мечи, лихорадочно соображая, в какой момент приемлемее атаковать.

Демонесса иронично ощерилась и водрузила ногу на спину, пытающейся улизнуть Ребекки. Тяжелый сапог прижал девушку к земле, не позволяя продвинуться вперед на миллиметр.

– Она, моя, – предупреждающе прошипела демоница, и ее большие глаза сверкнули недобрыми огоньками.

– Да сразит тебя гнев Создателя! Да низвергнет в пекло Преисподней длань Тарумона Милосердного, дьявольское отродье! – завопил истошно брат Конлет и ударил вновь хлыстом.

На этот раз Табора молниеносно поймала конец бича, чувствуя, как опутанный магией Псилона арит, прожигает перчатки словно кислота.

– Хочешь побывать на бесовском балу, святоша? Ну что же, давай потанцуем!

С этими словами, стремясь сдержать крик боли, демонесса дернула хлыст на себя, повалив храмовника наземь. За спинами ратников взгляд Таборы уловил силуэты двух паладинов. Ситуация с каждой секундой ухудшалась. Если прибудет подмога ордена или барона, она не только не успеет обыскать девчонку, но и падет в схватке с кучкой глупцов и задавак, отождествляющих себя легендарными вояками.

Табора, в мгновение ока, вынула верные клинки, и, раскинув руки, бросилась на недругов. У нее оставалось всего несколько минут, что бы расправиться с присутствующими нечестивцами.

Трусливый эльф куда-то подевался. От него помощи ждать бесполезно. Демоница осталась одна, вместе со скулящей девчонкой, от которой тоже не было проку. Вместо того, чтобы разбить нос, а лучше вспороть брюхо церковнику за смерть друга, та только была в силах реветь и ползать в темной жиже, что осталось после гибели захватчиков.

Глава 12

«И озарится нерушимый небосвод

горящими звездами, что срываются

с высоты, да раскаленными камнями

падают на проклятую землю. И не

переплести орнамент Ниамэ, что

сохраняла равновесье эпох»

«Хоренуан» Книга бытия и

сотворения мира.

Автор неизвестен.

Дребезжащая вибрация пронзила стены и пол залы Советов. С высоких потолков, что теряются в густом полумраке, посыпались тонкие струйки пыли, превращаясь в призрачные облака. Огромные медные люстры с янтарными свечами, раскачивались маятниками, угрожая рухнуть, на собравшихся внизу магов.

Магистры, шумно обсуждающие несчастье, приключившиеся с одним из собратьев, внезапно примолкли, в недоумении переглядываясь. Вибрация повторилась, но на этот раз к ней присоединился нарастающий гул.

Эурион обеспокоенно привстал на алмариновом троне, оглядывая помещение, и стремясь отыскать источник сумятицы. Верховные чародеи, робко перешептываясь, тоже вскочили со своих мест. Великий магистр призвал всех к тишине. Но лишь спустя несколько минуту, в зале воцарилось безмолвие.

Стены завибрировали вновь, с новой силой, осыпая пыль с вековой кладки Цитадели. Гул преобразился в тихий шепот, словно замок Аскалиона решил заговорить со своими обитателями, а точнее – спеть им.

– Кровь демонов жжет, словно адский огонь… – прошелестел певуче невидимый бард. – Не ведаешь страха, но чувствуешь боль…

Один из писарей, что документировал пленум, побледнел и как юная девица хлопнулся в обморок, с грохотом опрокинув стул. Эурион наградил его испепеляющим взглядом, но тому было все равно. Он валялся на холодном полу без чувств, и никто из присутствующих не спешил его поднимать.

– Ту боль, что кромсает сердце в груди… – продолжал голос, приобретая насыщенность. – В объятия смерти ты храбро иди…

Дверь залы, с пронзительным скрипом, распахнулась и на пороге показалась толпа младших магов, целителей и прочих воспитанников. Впереди всех несся, бледный от ужаса, Юргер.

– Башня!!! – воскликнул он дрожащим голосом.

Эурион приподнял левую бровь. Магистры качали головами, пожимали плечами, разводили руками, стремясь понять, что происходит. Землетрясения в этих местах были не редкость, и Цитадель могла выдержать негодование почв и гор. Но на сей раз, это было что-то иное, нежели природный катаклизм. Вряд ли хребты, леса и пустоши возжелали пропеть балладу аскалионцам.

– В башне – эпицентр!!! – вновь, почему-то завопил Юргер, беспокойно прислушиваясь к повторяющимся толчкам и шепоту, который, сейчас был больше схож с завыванием ветра.

Паника в зале нарастала, голоса становились громче. Хаос мог только усугубить ситуацию.

– Тишина!!! – гневно вскричал Эурион. – Все прочь из Цитадели! Дожидаться окончания тряски во дворе! Да и отойдите подальше от стен! Рейвен, Майрус, Лоерген, Тиандиор – за мной! Остальные, прочь из замка!