Кхаа Тэ

«И нежность земли согреет альвэ

в невесомых объятьях. Дикие травы

сплетутся мягким покрывалом,

скрывая его лик. Душа горлицей

вознесется к туманным далям

Инайрлан. Вечная память о нем,

останется в песне древнего леса»

«Лааидорон».

Летопись Светлоликих.

Стоило бы дождаться утра! Разумно, отправляться на поле брани полным сил и с ясными мыслями, после расслабляющего сна, но Ноэл, избрал приступить к миссии, как только власть мрака захватила в плен земли Нирбисса.

Глухая степь Гревгер за рекой Забвения считалась – гиблым местом. Даже бывалые чародеи старались обходить эти проклятые территории стороной. Но, когда скверна, губящая леса Мальки, перешла вброд бурные воды, Магистры не смогли больше игнорировать нависшую угрозу. В диких землях объявилась Теневая ведьма, утоляющая жажду энергией мироздания, вытягивающая жизнь из почвы, растений, животных и птиц.

Темно-фиолетовое небо, искрящимся полотном звезд, раскинулось над бесплодной пустошью, окропленной грядами исполинских острых известняковых валунов, при свете луны, казавшимися глыбами льда. Звуки бродячего ветра, протискивающегося между расщелин камней, походили на тоскливое завывание мифического чудовища. В такт ему, колючая высокая трава угрожающе лязгала, колыша длинными, утыканными шипами, стеблями. Это растение было единственным, которому удалось уцелеть на этих мертвых просторах. Верно, безмерное желание жизни, смогло противостоять чарам всевластной колдуньи.

Как устрашающие напоминание о пожирательнице энергии, всюду виднелись иссохшие остовы чахлых деревьев и кустарников. Без листвы, с черной угольной корой. Воздух Гревгер был пронизан запахом безмолвной порухи. В каждом глотке ощущался жгучий вкус, извращенных нежностей Темноликой.

Между белесых утесов, широкой лентой, вилась дорога. Когда-то это была часть торгового тракта, простирающегося от Скалистого залива до Цинтруона. Сейчас каменная кладка покрылась выбоинами, обломками известняка и стрелами ворчливого растения.

Лунный свет и зрение демона позволили Ноэлу разглядеть вдоль большака груды белеющих костей. Он не стал приближаться к ним, дабы разобраться, кому они принадлежат: людям или животным. Визиканур решительно сдернул плащ, намотав его на руку, магическая ткань вполне сойдет за щит, и вынул меч из ножен за спиной. Это был легкий узкий клинок, с рифленым лезвием и массивной рукоятью, исписанной рунами. Им можно было поразить и человека, и монстра, но он предназначался не для них. Это было оружие против магов, таких же, как и Ноэл. Против чародеев, обладающих бездной знаний и умеющих наносить защиту не только на доспехи, но и на собственное тело, которое не уязвимо для обычной стали и достаточно проворно регенерируется.

Теневая ведьма – опасное создание. Могущественное, обозленное, и весьма хитрое. Их немного осталось на просторах Нирбисса, найти учениц для чудодейского круга с каждым годом, становилось все труднее. Одаренные девушки, чьи сердца пропитались злобой и ненавистью, не редкость на Большой земле. Единственная беда, что колдуньей Сеньи, могла стать только женщина человеческой расы, чья кровь не содержит примеси нелюдей. Человек, чей род непреклонно выстоял, не поддаваясь соблазну, и не смешался с представителями иных миров, хлынувших через Разлом.

Черноволосый волшебник со шрамом прищурился, сосредоточено выглядывая добычу. Кромешная тьма в разрезах глаз – дар матери. Зоркое ночное зрение демонов. Единственная полезная вещь, оставшаяся ему на память от нерадивой родительницы. В охоте на коварных созданий – незаменимый навык, особенно, если тебя обволакивает мрак, пусть и разряженный скудными бликами холодного небесного светила.

Белесые россыпи глыб, похожих одна на другую, скрывали за своими рыхлыми спинами логово ведьмы. Чтобы отыскать его, придется быть весьма осмотрительным и прозорливым. Колдунье не ускользнуть во тьме от аскалионца. Он заметит ее даже в сумраке обители Темноликой. Но блуждать по Пустоши, было бесполезным занятием, на которое может уйти уйма драгоценного времени. Порожденье Сеньи придется выманить из норы. Позволить ей заглотить наживку. Вот только, приманкой для поклонницы жизненной энергии, в данную минуту, являлся сам маг. Как и прежде, ему суждено испытать норов судьбы. Ноэл ощущал естеством, что силуэт Дероды, легкой дымкой затрепетал на горизонте, зачаровывая дивной песней, сулящий гибель и покой.

Ветер с каждым мгновением крепчал. Его вой, голодным змеем, протискивался между прорехами в скалах, стремясь добраться до ускользающей добычи, случайно забредшей в мертвую Гревгер. Но плачущим порывам, не удастся заглушить голос волшебника, ибо свет Создателей и мгла демонов, сильнее скорбных стонов природы.

Маг выбрал небольшую прогалину, окруженную острыми утесами. Смертельная ловушка для твари, а возможно, и для него самого. Встав в центре неровной площадки, Ноэл припал на одно колено и, воткнув меч в бесплодную почву, прижался лбом к эфесу. Сейчас он, как на ладони – уязвим, но такова цена за предстоящую победу.

Чародей закрыл глаза, вслушиваясь в мелодию ветра. Его губы беззвучно зашептали, но с каждым мигом слова волшебника становились все громче и громче, превращаясь в затяжную и звонкую песнь.

– Не стоит верить свету мира, когда смеется Пустота… – вихри степи, протяжно завыли, подпевая безумцу, решившему преподнести себя, на аритовом подносе, кровожадной колдунье. – Пускай звенит и плачет лира, и нет уж места для добра…

Колючая трава предупреждающе зашипела, обозленная на чудаковатого незнакомца, вознамерившегося приблизить час своей гибели. Лунный свет открыл врата извивающимся теням, отбрасываемыми исполинскими каменными наростами. Сумеречные силуэты зашевелились, как рептилии, мечтающие скрыться от полуденного зноя.

– И пусть кругом одни осколки, остались от чужих домов… – к вою ветра и негодованию травы прибавился еще один звук, скребущий, тихий, безмолвный для слуха обычного человека, но достаточно громкий, для одаренного аскалионца. Колдунья Тени клюнула на приманку и бросилась на поиски живительного источника.

– Оставим гордость на ветхой полке и прорвем цепь немых веков…

Голос Ноэла, теперь разрывал густую тишь Гревгер, подобно острому ножу, кромсающему сочную мякоть спелого яблока. Он, упираясь головой о прохладную рукоять оружия, не мигая смотрел на потрескавшуюся поверхность земли, и ощущал нутром, как ведьма спешит на песнь, словно повинуясь, зову крови.

– Мечи уж скрещивать не будем, ступая смело по костям! Подарим гибель верным людям, но наши внуки нас простят… – разносился на крыльях смерча гимн Аскалиона над пустошью.

Лик мрака накрыл чародея, непроницаемой мантией Магистра. Он сделал глубокий вдох, готовясь к долгой и опасной схватке. Дикий холодящий душу крик развеял песнь и вопли ветра, превратив громкий плач в мелкие лоскутки тающего гула. Глухая степь ответила эхом отчаяния, содрогнувшись от мучений, терзающих ее много лет. Валуны заскрежетали, клыками раненого дракона, умирающего в истязающей агонии.

Ноэл, не дожидаясь нападения, стремительно вскочил на ноги, и, выдернув клинок, проворно развернулся, выставив руку, обернутую плащом, перед собой. Острые когти вцепились в магическую ткань, но не смогли ее разорвать. Маг, не раздумывая, ударил монстра эфесом в челюсть, отшвыривая безобразное существо в сторону. Как он и предполагал, колдунья подкрадется со спины, и попытается вцепиться ему в шею.

Тварь, злобно завопив, к огорчению мага, не расшиблась об гряду валунов, она молниеносно сгруппировалась в полете, как кошка, прыгающая с крыши, и весьма удачно, приземлилась всего в нескольких дюймах от скалы, резво поднявшись на жилистые и довольно крепкие ноги.

Теневая ведьма напоминала человека, крайне неказистого. Что было, весьма нелепо, для создания, иссушившего приличную территорию. Дряхлая обрюзгшая старуха, с длинными седыми паклями волос, прикрывающих обвисшие груди, с вздутым животом, спускающимся ниже бедер и с непропорциональными конечностями, наделенными острыми когтями, как у виверны, она вызывала одновременно страх и отвращение. На одутловатом лице, сквозь белесую поросль, проглядывал крючковатый нос и округлые глаза, отнявшие глубину морской пучины. Они злобно сверкали, жаждая поскорей принести жертву на алтарь Темноликой.

Безобразная и обнаженная колдунья, не дав опомниться магу, вновь произвела на свет клокочущий вопль и кинулась на него, так бессовестно ворвавшегося в ее законные владения. Ноэл выставил руку с плащом, подобно щиту, и приготовил клинок для удара.

Недаром, колдуньи Сеньи считаются крайне свирепыми и изворотливыми противниками. Разумные существа предпочитают держаться подальше от них, стремясь не вступать в конфликт. Эти безумные дамочки хитры и проворны, и могут потягаться в скорости со снежными варанами, в период размножения.

Вот и в насущный момент, мерзкое создание, мчащееся на врага во весь дух, применило одну из своих уловок. Оно внезапно отпрыгнуло в бок и, оттолкнувшись от скалы, спикировало на чародея, ожидавшего нападения с иного фланга.

Ноэл, к разочарованию ведьмы, оказался не кустарным волшебником с задатками ратника, что попадались на ее пути. Он был ловок и недурно владел приемами ближнего боя. Визиканур успел выставить защиту, хотя удержать равновесие ему не удалось. Старуха была сильна, несмотря на свой ветхий вид. Меч предательски выскользнул из рук аскалионца, отлетев на несколько метров. Недруги вцепились друг в друга и стали кататься по прогалине, бешеными собаками, не поделившими территорию.

Острые зубы монстра впились в шею Ноэла, разрывая вместе с доспехами, куски плоти. Он ощущал, как колдунья, по каплям, начала выцеживать из него энергию. Цепкие когти вонзились в торс, стараясь добраться до сердца, истязая тело и ломая ребра. И лишь рука, прижатая к груди, не позволила ведьме, ежесекундно, осуществить задуманное.

Черноволосый маг осознал, что настал момент, отринуть воинские уловки и прибегнуть к более серьезным ухищрениям. Он, с большой натугой, выровнял дыхание и сжал свободную кисть в кулак. Кожа перчаток жалостливо заскрипела под натиском силы. Разум чародея, бурным потоком, устремился к свету, к могуществу, способному пробудить искрящуюся магму в недрах Нирбисса и явить спасение.

Струя безграничной магии ударила ведьму прямо во чрево, отбросив на несколько метров от Ноэла. На этот раз тело старухи достигло скал и, с размаху стукнувшись об известняковую стену, бесчувственным мешком с брюквой, упало у подножья валунов.

Воспитанник Цитадели ощутил, как слабость волной окатила его. «Танец эфира», сильное заклинание, требующее неимоверных затрат, но этот трюк всегда эффективен в бою, когда лишен возможности использовать клинок.

Отцепив Теневую колдунью от себя, маг не только утратил часть жизненной энергии, но и приобрел несколько глубоких ран, оставленных когтями и зубами твари. Увечья не были смертельными, но кровоточили изрядно. Если не исцелить повреждения в ближайшие несколько часов, то существует вероятность погибнуть от истощения. С трудом поднявшись на ноги, Визиканур огляделся, ища глазами меч. Прибегать к чарам больше не стоило. Настал миг сызнова воротиться к стали.

Все также прижимая руку к груди, он неторопливо побрел к поблескивающему в колючей траве клинку. Подняв оружие, волшебник с досадой услышал знакомый вопль. Кусок гниющей плоти, не желал достойно принять смерть, надеясь одолеть аскалионца.

Несколько секунд было достаточно, дабы развернуться и с яростью воткнуть клинок, в налетевшую ведьму. Острие раскромсало лучевую кость создания, не дав снова вцепиться когтями в желанную жертву. Тварь истошно заверещала, но сдаваться не собиралась. Кривясь от боли, колдунья резво отпрыгнула назад. Окровавленный меч освободился от оков дряхлого тела. Создание, рыча, пятилось к скалам, яростно оскалившись, рядом игольчатых зубов, и прижимая сквозную рану костлявой ладонью.

– Мы можем всю ночь кромсать друг друга, подобно изголодавшимся вепрям, принявшим собрата за дичь, в порыве безумия, – проговорил маг, тяжело дыша и осторожно приближаясь к врагу. – Но ты знаешь, что в этой схватке – выживет лишь один.

– Или мы оба погибнем… – проскрипела ведьма, брызгая желтой слюной, капли которой застревали в ее спутанных волосах.

– Тебе не одолеть меня. Ты выцедила всю энергию из этого места, и твой исход – предречен. У тебя довольно скудный рацион в последние дни. Недостаток силы отразился на внешности, – произнес с усмешкой Визиканур, стараясь предугадать стратегию старухи. Он, не обращая внимания на травмы и пульсирующие спазмы, держал клинок наготове обеими руками, опустив острием вниз. Плащ стал бесполезен. Магическая ткань, шурша, соскользнула на землю, расплывшись обсидиановым пятном, позади Ноэла.

– Не доверяй глазам, жаждущим узреть правду, путник. Не верь словам, преподнесенным в кубке истины, ибо они могут быть жемчугом лжи, – прошипела ведьма и, бросившись к утесам, стремительно стала вскарабкиваться на вершину одного из них. Невзирая на серьезное увечье, ей удалось преодолеть каменный колосс за несколько мгновений, когти на ногах и на здоровой руке, послужили на славу.

Маг подскочил к гряде камней, когда колдунья Сеньи уже достигла пика. Он задрал голову вверх, чувствуя, как в нем закипает ярость. В это мгновение, аскалионец, впервые, пожалел о том, что никогда не прислушивался к Барку, советующему брать в дорогу эликсиры. Угнаться за старухой по острым валунам будет не просто. Можно не одни сутки потратить на эту безуспешную погоню, теряя бесценную энергию. Финал состязания предсказуем – они оба выдохнутся и погибнут от усталости.

– Видимо на этот раз, Дерода, я доберусь до твоего ложа, и темная страсть поглотит меня, – прошептал волшебник, тяжело вздохнув. Он, с сожалением, оглядел раны, окрасившие в алый темные доспехи, спрятал клинок в ножны и начал взбираться по отвесной скале ввысь, к безграничной звездной паутине, опутавшей темно-фиолетовое небо.

Камни, с глухим грохотом, срывались вниз под сапогами, заставляя проявлять неимоверную осторожность. Единожды, кусок породы нежданно раскрошился под пальцами, когда Ноэл был уверен, что отыскал надежный выступ. Повиснув на одной руке, сжав зубы от боли, что пронизывала раненую шею, Визиканур судорожно искал опору ногами. В эту секунду он ощутил, как ледяные прикосновения Темноликой осторожно ласкают его кожу, в предчувствие бесконечной услады. Но Собирательница душ лишь дразнила его, обещая сладкие муки в своих объятьях. Волшебнику удалось добраться до вершины, не сорвавшись в бездну.

Зубья скал, блеклыми копьями, мерцали в свете луны. На самом краю гребня возвышался плоский выступ. Раскинув руки и купаясь в лучах холодного светила, она стояла полностью обнаженной, словно призывая аскалионца, маня беззащитностью и доступностью.