Квадрат жизни. Грань первая. Путешествие

– Если смотреть на путешествие «здесь и сейчас», не думая о будущем, то все замечательно, ведь расстояние до вершины сокращается, и не важно как, главное идем, – сознание сразу проясняется, настроение улучшается. – Средства не важны, главное цель, пора бы отбросить свои принципы, – в этот момент отрешаюсь от внутренней болтовни, заподозрив влияние следящей системы, но продолжаю идти.

Вольные странники

День перевалили за вторую половину, солнце давно заволокли мрачные облака, сулящие длинный, но несерьезный дождь. Мои спутники, понурив головы, обреченно шагают навстречу неизвестности, смирились с поражением. В отличии от них, мое сознание не заперто в рамки глубокого погружения, и все неурядицы кажутся детской возней в песочнице, не способными причинить серьезный ущерб. Самым худшим итогом для меня будет вылет из парка. Однако за время позорной прогулки со связанными руками, решаю сам для себя, что незамедлительно возьму еще один билет, пусть и потрачу на него последние накопления. Космос стоит гораздо большего, зря что ли готовился.

Мой слух привлекает крик совы, видеть которых здесь еще не доводилось. Через мгновение шедший слева конвоир оседает на землю, свернувшись в позу эмбриона. Вокруг него уже мерцает пелена защиты. Мне удается заметить срикошетивший камень, который пробивает себе путь через листву кустов. В воздухе свистит еще несколько камней. Одно попадание прерывает сомнительную службу самого дерзкого из Синих, поле чего оставшиеся попытаются укрыться за деревьями. Мои спутники, снова следуют моему примеру, вовремя присаживаются, вжимаясь в землю. Не в самом удобном положении мы наблюдаем за неравным боем. Десяток человек в разномастных дождевиках с пращами и дубинками высыпают на тропу. Двумя ударами они завершают службу своих противников, ненадолго украсив лес светящимися коконами. Через минуту, силовые лучи поднимают не пострадавшие тела, впавшие в анабиоз, плавно унося их вверх.

– Приветствую путник, – обращается ко мне мужчина в лиловом дождевике, вооруженный посохом и пращой, являя собой форменного анархиста с хорошими манерами. – Никак вольной дороги искали? Уважаю. Мы, как видишь, тоже против навязанной воли, – он помогает мне освободить затекшие руки. – Как попались-то?

Мне наконец удается снять рюкзак, неудобно съехавший набок и ответить:

– Добрый день. Вовремя вы подоспели, так что искренне благодарю. Боюсь представить, что нас ждало бы в лагере. А если говорить о причинах, мы просто обошли пункт досмотра. Перелезли гору, где седловина приметная, там и попались, – говорю ему, а внутри возникает новая тревога, породившая закономерный вопрос. – Собственно, вы кто?

– Мы – Вольные странники. Боремся с засильем этих паразитов. Не сомневаюсь, что они пытались склонить вас к сотрудничеству, впрочем, безуспешно, и это здорово, – лидер отряда прохаживается по месту, где сразили главного забияку, шурша листвой в поисках оброненных вещей. – За наше благочестие не волнуйся, мы…

– Вот она, – моя реплика перебила рассказ странника. – Извини, просто шляпу нашел. Так что там дальше?

– Просто с предателями вольных дорог, у нас разговор короткий, – он оглянулся на своих парней, разбирающих один трофейный рюкзак, пригрозил им, и снова вернулся ко мне. – Вы можете идти своей дорогой или присоединиться к нам. Наша база в трех часах хода, а большего пока не скажу, только после согласия.

Мне не хочется увязать в местных распрях, и сворачивать с пути. Ваня и измученные супруги молчат. Пришлось сказать за всех:

– Наши маршруты, как и цели сильно расходятся. Может впереди и опасно, но мы постараемся быть осторожнее. Поэтому еще раз благодарю за помощь и, позволь откланяться.

Тем временем Вольные странники успевают снять путы с бывших пленников. Аккуратно скручивают добытый в бою трос, хозяйственные. К моему удивлению нас не задерживают, нашлась в мире справедливость. Супружеская пара жалуется друг другу и всем окружающим на творящийся беспредел и насилие. Ваня туже затягивает лямки своего чудовищного рюкзака, смещая нагрузку на пояс. По словам Вольных странников, нам не следует идти открыто, оставаясь на оспариваемой территории. Зато в людных местах проблемы нам не грозят, ибо тут странные, но все-таки устойчивые правила. Новость успокаивает, поэтому нахожу ближайший лагерь на карте и прикидываю маршрут. Мы еще успеваем туда до полуночи, правда контачить с людьми мне больше не хочется, поэтому оставляю вопрос ночевки открытым.

Уставшая от передряг Людмила, закончив с причитаниями, обращается к лидеру Странников:

– Мы с мужем хотим пойти вместе с вами. Путешествие как-то сразу не заладилось, хочется мира и покоя. Для рейдов мы не годимся, но в хозяйстве поможем, – женщина наиграно улыбается. – Надеюсь у вас там красивые окрестности и все тихо?

– Покоя сейчас нет нигде, но приют дадим, и посильную помощь, как оплату, возьмем. Хорошо себя покажите, дадим все необходимое. Красивые виды и радиальные выходы за водой или дровами прилагаются, – вдохновенно отвечает ей главный Странник. Ему определенно нравится роль борца за свободу.

– Интересно знать, на что они надеялись, – шепчет мне Ванек. – Наверно на развлекательную прогулку не сложнее придорожного пикника, а теперь оттянулся, – он хихикнул.

– Не буду осуждать. Просто бывают люди, пасующие перед первыми трудностями. Только они к большому путешествию совсем не готовы, путь расслабятся, может снизойдет озарение. А ты, если верно понимаю, не из трусливых. Дальше сам пойдешь?

– Может вместе? Все равно в одну сторону, и надежнее будет. Не считай меня прям за героя безбашенного. Тоже тушуюсь, хоть и вида не подаю.

Лидер странников, уводит свое внезапное пополнение, замыкая колонну. Но неожиданно оборачивается и весело говорит:

– Эй, бродяга, классная шляпа. Нет, правда, себе такую хочу. Береги ее, вместе со своей буйной головой. Надо же таким отчаянным быть, чтоб с этой кручи спуститься. Счастливо тебе.

Мы покидаем место происшествия и широким шагом сокращаем расстояние до вероятной ночной стоянки. Лес надвое делит узкая речка, по высокому берегу которой пролегает единственная тропа, с зарослями каких-то колючих кустов по краям. Часто встречаются кряжистые кедры, и еще чаще их неизменное приложение в виде белок, отважно скачущих по веткам и стволам, совсем не пуганные, даже странно. Ваня предлагает хотя бы проверить общий лагерь, посмотрев со стороны, говоря, что нуждается в мастере для ремонта антигравов. У меня начинается настоящая паранойя, и подвохи мерещатся на каждому шагу. Видимо реальность, а может и следящая система, уловила мое состояние и решила преподнести еще один сюрприз, к счастью, в качестве зрелища.

По противоположному берегу реки движется процессия из шести обычных путешественников и четырех, тех самых Красных. Их повязки на головах не оставляют сомнений в принадлежности ко второму идейному сообществу. Судя по всему, они честно сопровождают не верящих в свои силы, или просто доверчивых и трусоватых людей по маршруту. Отсутствие пут на руках подсказывает о заключенной сделке, к тому же все выглядят вполне довольными, в своем неведении истинного положения дел.

– Может оно и не плохо? – тихо спрашивает Ванек. – Довели бы и нас до вершины. Зря наверное погорячились, идем теперь как преступники.

– Кто знает куда их на самом деле отводят, и что потом делают. А еще непременно очередь для желающих сопровождения есть. Не жалей о сделанном, считай, что больших бед избежали, чтобы там ни было.

Плен

Когда мне уже во второй раз показалось, что тропа с рекой уводят нас в неверном направлении, за очередным поворотом появились огни костров, разгоняющие вечерние сумерки. Солнце клонится к горизонту, воздух становится ощутимо прохладным и сырым. Ваня продолжает твердить об услугах электронщика, которого надеется найти в лагере, ибо «рюкзак-холодос», придумал же словечко, действительно оказался равен мне по весу. Наши мнения, по поводу контакта с людьми пока что расходятся. Битых полчаса мы топчемся вокруг стоянки, отгоняя тучи комаров. У меня нет уверенности в разумности своей предосторожности, но идея уходить в темноте дальше, и ставить палатку прямо в кустах, не сулила ничего доброго.

– Слушай, хорош менжеваться, – упрекает меня тяжеловоз. – Ты же видишь, синих повязок на головах у народа нет, дубья тоже не видно. Может, Синие где-то в другом месте тусуются, или проблемы только на условном кордоне чинят.

– Что, надоело кровопийц летучих кормить? Мне тоже что-то подсказывает, зря мы палку перегибаем. Может, правы Вольные, и тотального засилья на каждом шагу нет. Как ни крути, а мы в парке, – последний раз присматриваюсь к палаткам, выпрямляюсь и подвожу итог. – Ладно, твоя взяла, только давай с тропы зайдем, как нормальные люди.

Расслабленной походкой мы приближаемся к некой имитации входной арки, сделанной из стволов тонких деревьев, но тут же оказываемся остановленными двумя молодчиками:

– Куда спешишь приятель, где сопровождающий, где пропуск? – он оценивающе окинул нас взглядом. – Мы тебя не знаем, поэтому нужно все установить и проверить, твоего дружка это тоже касается, – молодчик свистит своим помощникам. – Братцы, помогите двум заблудившимся со статусом определиться.

– Все-таки мы наивны как дети, повелись на отсутствие атрибутов, – подумалось мне, когда от ближайшей палатки отходят парни с цепкими взглядами и крепкими руками. Вслух же говорю другое. – Мы здесь недавно, шли целый день с юга, и надеемся на отдых. Ни о каком сопровождении не слышал, и вообще люди почти не встречались, – грубо вру, но продолжаю. – Разве сюда нельзя так просто войти? – замечаю, что уставившиеся на нас парни молчат, то ли от удивления наглостью, то ли от презрения. – Если что, не станем вас смущать своим присутствием, пойдем дальше.

– Нет, так дела не делаются, пришел, так отвечай по полной. Снимайте поклажу, показывайте, чего несете, выкладывайте все из карманов, – его тон был категоричен, лишая возможности избежать проблем, особенно ввиду отсутствия не только сопровождающего, но всего кордона, потеря которого скоро может раскрыться.

Возражать нам не позволили. Главный охранник лагеря, не хотел возиться с двумя непутевыми туристами, и приказал подручным отвести нас на дознание. Пришлось повиноваться, им и кулаков хватит, чтобы прервать мой неудачно развивающийся поход, даже бить не надо, а рядом махнуть. Судя по Ваниному лицу и взволнованному голосу, он был обескуражен от развития событий. Мой попутчик что-то шепчет, пытаясь оправдаться, но слова проходят мимо моих ушей. Сам понимаю, что обидно наступить на одни и те же грабли второй раз за день. И сейчас, идя в кольце блюстителей навязчивого порядка, жалею об измене собственных принципов, не связываться с людьми, как сразу планировал.

– Они не могут знать о той драке на тропе и наших птичьих правах, – мне захотелось обнадежить Ваню и убедить самого себя, пока нас вели вглубь лагеря. – Попробуем выкрутиться.

– Выкрутишься тут, – недовольно бурчит Ваня. – Ты на рожи их глянь, как обкуренные.

Рядом с четырехместной палаткой замечаю натянутый тент, разумеется, синего цвета, жаль, что издалека мы его проглядели. Солидный человек, с внешностью и манерами казака, осматривает наши вещи. К моему скромному грузу нареканий не возникает. Зато диковинный рюкзак Вани порождает бурную реакцию. Открывается только один блок, со стандартным набором вещей, остальные же заперты кодовыми замками. Заподозрив особую ценность содержимого, ибо такими контейнерами пользуются больше всего военные, Ваню начинают допрашивать с особым пристрастием.

Поняв, что Ваня темнит, казак, назвавшийся Ставром, переключается на долго молчавшего меня:

– Теперь ты мне объяснишь, как вы незаконно заперлись на нашу территорию, не встретив наших ратников. И не заливай о пустых дорогах. Говори всю правду.

– Да тут и рассказывать нечего, – в моей голове наскоро складывается странная легенда, способная отвести хотя бы полбеды. – Мы наверно сразу с главной тропы восточнее свернули, и на второй день пути в горную гряду уперлись. Шагали вдоль, до реки, хоть и долго, но по берегу преграду обошли, – гляжу ему прямо в глаза, пожимаю плечами. – Так в лес и попали. А чтобы с направления не сбиться опять на запад двинули.

– Врет и не краснеет, – усмехается Ставр. – Вы на него только поглядите. А как по отвесным утесам прыгали, которые берег подпирают? Или у вас еще крылышки за спиной? Или ракетный ранец припрятан? Там даже мы не ходим, не то, что всякие простаки. Если бы вы с Хризолитовых ванн шли, еще могу поверить, а так нет.

– Может быть мы о разных реках говорим. Скалы там были, но вдоль берега маленькая отмель тянулась, по ней и прошли, – мое лицо уже предательски пылает, а сердце собирается проломить ребра, чтобы закончить это позорище.

Мы препираемся еще четверть часа, но прозорливый казак окончательно загоняет меня в логический угол. В какой-то момент моя голова сама собой сникает, а он поучительно говорит:

– Ну что парень, окончательно запутался? Не то что смысл вранья, так сам себя терять начал. Уж поверь знающему человеку, постоянная ложь слишком много сил отнимает. Глянь, во что превратился, – он неожиданно сует мне маленькое зеркало. – Страшно посмотреть. Как все просто было бы, выдай ты правду. Мы все люди, договорились бы. Что, язык проглотил.

– Правды в мире нет, – вырывается у меня строчка из одного лирического произведения. – В вашем мире точно.

– Обыскать нарушителей с ног до головы, все конфисковать вместе с обувью. Пусть ждут решения руководства. А мне пора пойти доложиться.

Ваня начинает возмущаться, но его быстро прерывают коротким ударом в грудь, перехватившим дыхание. Сказать было нечего, ситуация глупая, так влипнуть в самом начале. В худшем случае мне грозит провести три недели в роли пленника. Пока меня обыскивают, и вытаскивают карту, словно живую плоть отрывают, соображаю новый план действий. Сидеть сложа руки, не по мне. Безвыходных ситуаций, как известно не бывает. Пока что в голове зудит мысль о банальном побеге, но в моем нынешнем состоянии, да еще ночью, в неизвестном лесу, это равноценно досрочному завершению путешествия. За спиной, где никого не должно быть, снова слышится знакомый голос, похожий на бред, и невольно прислушиваюсь к нему.

– Не тупи, у тебя же есть отстраненность. Отойди в сторону от собственной гордости и принципов, примкни с Синим, ведь нет разницы как добираться, и Ставр говорит, что все люди. Ты хотя бы оглянись вокруг, – молчу в ответ, но осматриваюсь.

Кроме одержимых стражников замечаю простых путников, сидящих у крайних палаток. На их лицах то самое выражение, когда жертва радуется, что мучают не ее. Однако не обижаюсь, ибо понимаю, что не хочу пятнать свою честь в неблагородных делишках. Закрываю глаза, молчу, жду пока в голове прекратиться гул. Система все-таки отпускает меня, но радоваться нечему, конфискация достигает своего пика.

– Шляпу-то оставьте, вдруг мне голову напечет, – мне показывают кукиш. – Сатрапы, – кукиш превращается в кулак.