Еще неясным. Зрителем немым
Стоял мой вождь… Сиянье приближалось…
Когда ж из пятен бледных, словно дым,
Обозначаться крылья стали ясно,
В чем сомневаться было бы напрасно,
И виден стал наставником моим
Блестящий кормчий, – крикнул мне учитель:
«Скорей склонись, персты сложивши рук, —
Перед тобою ангел, небожитель.
Теперь ему подобных только слуг
Мы встретим на пути своем. Смотри же,
Когда в него вглядеться можешь ближе:
Ему людей орудья не нужны,
Ему не нужно паруса и вёсел,
Чтобы бороться с прихотью волны:
Божественными крыльями он взбросил
И – полетел, пространства не боясь.
Смотри же ты на ангела, дивясь,
Как к небесам он крылья поднимает;
Захватывая воздух с двух сторон,
Своих он вечных перьев не теряет
И вида их ничто не изменяет:
Они бессмертны так же, как сам он».
И вот чем ближе дух к нам подплывает,
Тем кажется светлее, озарен
Сиянием таким, что невозможно
Вблизи им любоваться, и, смущен,
Глаза я опустил свои тревожно.
А ангел в лодке к берегу пристал,
И челн его скользил так осторожно
И так легко, что словно пролетал
Поверх воды, в нее не погружаясь…
Небесный лоцман, кротко улыбаясь,
Сам на корме в сиянии стоял;
Прекрасен так, что даже описанье
Его мне доставляет обаянье
Блаженства необъятного… В челне,
Приставшем тихо к берегу, сидели
Таинственные призраки, и мне
Вдруг стало слышно, как они пропели
Псалом единым голосом: «Когда
Евреи из Египта навсегда
Ушли!..» Когда окончилось их пенье,
Над ними совершил благословенье
Небесный проводник их, и тогда
Сонм душ из лодки на берег спустился,
А дух исчез так быстро, как явился,
И метеором скрылся без следа.
Толпа теней не ведала, казалось,
Той местности, где очутилась вдруг,
И с любопытством молча озиралась,