Восьмой грех

В столовой университета была посредственная еда. Холодная, как правило, довольно пресная. Скажем так, я ее ела не из-за вкуса, а из-за находящихся в ней каких-никаких калорий. Но это… Просто несравнимые вещи. Даже вкус того кофе, что я выпила недавно, даже близко не стоял с ним – с супом, первую ложку которого я вкусила. На самом деле еще из детства я к супам отношусь прохладно. Мать из рук вон плохо их готовила, поэтому со словом "суп" у меня ассоциировался вкус чего-то холодного и кислого, и до этого момента я думала, что все супы такие, и это просто мне они не нравятся. Казалось бы, просто вода, специи, картошка, зелень. Все, что тут может быть сверхъестественного? Но от удовольствия у меня чуть не брызнули слезы, я их держала лишь по той причине, что они попадут в тарелку, от которой я не могу оторваться, и испоганят великолепный вкус. Такой теплый, в меру солоноватый. Мягкая мелкая картошка перемалывалась в пюре и проскальзывала в горло, скатываясь по бульону. Кажется уже через тридцать секунд тарелка была пуста. Я даже не заметила, как опустошила ее, с восторгом глядя на белое дно. Тут зашла медсестра, явно хотя что-то спросить, но остановилась, нахмурив брови. Видимо и правда прошло не больше минуты, как я все съела, чему та удивилась. Она подошла, недоверчиво косясь то на меня, то на тарелку, аккуратно взяла ее в руки и ушла. Но вернулась снова и спросила:

– Доктор Ленский спрашивает, как вы себя чувствуете. Мне ответить ему, что все в порядке? – явный намек на то, с какой скоростью я уплела обед. Нездоровый человек вряд ли бы справился с ним и за десять минут. Я просто кивнула и улеглась вздремнуть, а она вышла. Мне кажется, за все проведенное здесь время я скомпенсирую все бессонные ночи, проведенные в квартире, и уже не смогу вернуться к прежнему режиму.

А все из-за одной встречи. Даже не встречи, встреча-то ладно, все из-за человека, который своим поведением сводит меня с ума. Его действия мне непонятны, я не могу найти причин для такой доброты ко мне – совершенно чужому человеку, которого он видел всего пару раз.

Несколько дней ничего не происходило. Ну, кроме того, что даже после операции мой желудок почувствовал себя живым. Еда незамысловатая, но такая вкусная! От мысли о том, что рано или поздно мне придется покинуть это место, становилось дурно, так что я старалась об этом не думать.

В четвертый день моего пребывания здесь я как обычно спала днем. Время было то ли два часа дня, то ли три, надоедливое солнце просачивалось сквозь тоненькие шторки. Я отворачивалась от них и закрывалась одеялом и жутко испугалась, когда в комнату вошли. Я сделала вид, будто крепко сплю. На мою койку сели, я молча возмутилась. До уха доносилось спокойное дыхание.