Кузнец

Кузнец
Даниэль Дукас

Его имя – Блэйк Смит. Он представитель благороднейшей из профессий. Защищая своих клиентов, он готов не только отдать свою жизнь, но и отнять жизнь своего врага. Не ведающий страха перед лицом смерти, он готов противостоять любой угрозе, пока бьется его сердце. Смысл его жизни – защищать.

Даниэль Дукас

Кузнец

Посвящается горячо любимой старшей сестре, с которой мы тенями и терниями прошли слишком долгий путь, полный слез, ошибок и сожалений. Ты была моей защитницей в годы, когда я был слишком мал, чтобы постоять за себя, теперь же эта роль отведена мне и пока я дышу, ты под моей защитой. Я люблю тебя.

«Согласно традиционной мифологии, обладает тяжелым характером, наделен недюжинной физической силой, ведет аскетичный образ жизни, сведущ в изготовлении оружия, любит приложиться к бутылке и имеет ярко-выраженное чувство справедливости».

Архетип кузнеца

ТИНА СКАЙ

Никто до сих пор так и не решился выдвинуть рациональное объяснение тому, что произошло с миром, каким мы его знали, и людьми, какими они уже никогда не станут. То, что случилось с жителями земли с трудом поддается даже описанию. Раньше о подобных вещах писали в книгах жанра «фэнтези», над идеями которых большинство из нас дружно снисходительно посмеивалось. Сейчас о таком не принято даже писать, чтобы не поднимать обсуждение столь злободневной и наболевшей всем темы. Даже по прошествии почти десяти лет с момента метаморфоз, внезапно свалившихся на наши головы, говорить о них все еще несколько неуютно. Становится дурно, когда оглядываешься вокруг и больше не видишь привычной жизни. Не видишь ее нигде. Изменилось абсолютно все. Я знаю. Ведь теперь я вижу все.

Меня зовут Тина Скай. Я выросла в достаточно скромной семье среднего класса. Моего биологического отца я почти не помню, а вот слезы матери и синяки на ее лице никак не сотрутся из моих воспоминаний. Первая наглядная ролевая модель мужчины на всю жизнь оставила во мне тяжелый осадок, поднимающийся тот же час и застилающий глаза, стоит мне повстречать кого-то даже отдаленно напоминающего человека, благодаря которому я появилась на свет и с которым всячески старалась не иметь ничего общего, внутренне содрогаясь от одной лишь мысли, что однажды моя мать может взглянуть на меня и увидеть его отражение. Прихватив лишь самые ценные вещи, мы с матерью сбежали из дома отца, когда мне было пять лет. Нас приютила моя бабушка, властная женщина старой закалки, у которой мужчины подобные моему отцу могли вызвать лишь патетический смех. Похоронив моего деда, погибшего на войне с Кореей, она уже не вышла замуж, гордо неся неприглядное звание вдовы. Как-то раз, когда я была уже достаточно взрослой, чтобы понимать смысл произнесенных ею слов, она сказала мне, что, единожды повстречав настоящего мужчину, теряешь вкус ко всем остальным. Бабушка чтила память о своем муже молчаливым достоинством, не сетуя на одиночество и связанные с ним тяготы жизни. Когда спустя неделю, после нашего побега, отец вышел из запоя и смог сообразить, что остался в доме один, он тут же заявился на порог бабушкиного дома и потребовал впустить его внутрь, чтобы поговорить с семьей. Ответ бабушки я помню и по сей день – «Если только ты войдешь в мой дом, клянусь памятью моего мужа, обратно ты уже не выйдешь». Я слышала ее слова сидя в темном, пропахшем нафталином чулане, куда меня спрятала мать и не могла видеть выражения лица моего отца, но после этого он объявился лишь раз, когда я была уже женщиной. Не знаю, как ему это удалось, но он разыскал меня и пришел как раз в тот момент, когда я садилась в машину у своего дома. Он позвал меня по имени и, если бы не его голос, удивительным образом сохранившийся в памяти с детских лет, я бы не смогла признать в этом опухшем, перепачканном грязью и рвотой человеке, собственного отца. Когда он приблизился, в нос мне ударил кислый запах застарелого пота. Попытавшись улыбнуться потрескавшимися губами, он произнес: – Привет, дочка.

В мгновение ока во мне вскипела и поднялась ужасающая буря эмоций. Мне хотелось кричать, плакать, ударить его и броситься ему на шею одновременно. Вместо этого, я стояла и смотрела на него глазами олененка потерявшего свою мать и ждала что же он скажет мне после стольких лет. И лучше бы он ничего не говорил.

– Тина, ты не одолжишь мне немного денег?

В моих глазах замерзли слезы и я, не говоря ни слова, достала из сумочки сто долларов и протянула ему. Он взял их дрожащей рукой хронического алкоголика и опустив глаза тихо поблагодарил меня.

– Как мама? – спросил он.

Сжав челюсти и глотая боль, прорвавшуюся сквозь почти два десятка лет, я села в машину и уехала.

У бабушки мы прожили порядка трех лет, пока мама не встретила мужчину и тот не сделал ей предложение. Отчим в троекратной мере заменил мне отца, став настоящим примером того, как нужно обходиться с любимой женщиной и доказав мне, что мужчина любит ребенка через родившую его женщину. Отчим был до крайности любвеобильным, заботливым и нежным человеком, не знавшим пресыщения в сердечном общении с близкими. Под крышей его дома мы с мамой, наконец, обрели душевный покой и ощутили себя нужными и любимыми и, если отец был для меня примером того, каким мужчине быть непозволительно, то отчим образ мужчины идеализировал, дав мне понять, что на меньшее по отношению к себе женщина никогда не должна соглашаться. В знак глубочайшего почтения к его искреннему отношению к чужому ребенку, маму дала мне его фамилию, о чем я ни секунды не жалела на протяжении всей моей жизни.

Окончив старшую школу, я поступила на юридический факультет и пять лет рвала жилы и не спала ночами, чтобы получить высшие баллы. Обучение в Гарварде, одном из самых престижных высших учебных заведений в Соединенных Штатах, стоило колоссальных денег каждый год, и чтобы облегчить бремя финансовых забот для моих родителей, я подрабатывала в свободное от подготовки к экзаменам время. Я работала кассиром в кинотеатрах и на концертных площадках, продавала гамбургеры в сети быстрого питания, а в последние годы моего обучения мне даже удалось поработать помощником адвоката, структурируя и подшивая кипы документов для его стола. Правда, продлилось это недолго. Я сбежала, как только этот невысокого роста человечек, в очках с толстыми линзами, блестящей макушкой и двумя островками волос над ушами, начал засматриваться на содержимое моей блузки и оказывать мне неловкие знаки внимания. В конечном итоге, мне удалось с отличием закончить Гарвард, без труда сдав все экзамены на «отлично». Помню, как в тот день, когда шумная компания моих однокашников, каждый из которых старался перекричать другого, наперебой предлагая наилучший, по их мнению, вариант отпраздновать начало новой жизни, гудела, стремясь поскорее покинуть территорию университета, я сидела на лавочке во внутреннем дворе кампуса и заливалась слезами счастья, не веря, что мне удалось пережить эти пять лет не проходящей усталости, вечного недосыпания и полуголодной жизни. А когда я вернулась домой, то узнала, что отчим тяжело болен. Вместе с мамой они приняли решение не сообщать мне о его состоянии, чтобы ничто не отвлекало меня от учебы и вместо того, чтобы проводить с ним его последние месяцы, я билась головой о стены, чтобы получить степень магистра в самый короткий из возможных сроков. Я понимала их стремление и не могла позволить себе осуждать их выбор и все же больше всего на свете я жалела, что меня не было рядом, когда врачи ставили ему смертельный диагноз, испробовав все возможные способы лечения.

В середине лета мне исполнилось двадцать два года и я, взрослая, образованная женщина, сидела на коленях моего отчима, уронив голову на его впалую грудь и сотрясалась в неудержимых рыданиях, а он с великой нежностью гладил меня по волосам и приговаривал: – Моя звездочка…

***

Как только не стало моего отчима, я собрала вещи и переехала поближе к финансовому центру города, чтобы быть на виду. С внешностью, которой меня наградила природа, мне не составляло труда оставлять неизгладимое впечатление на работодателей. Чтобы выглядеть вызывающе сексуальной, мне даже не приходилось прибегать к косметическим ухищрениям. Рыжие волосы, струившиеся до поясницы, зеленые глаза, широкие скулы и пухлые, чувственные губы, открывали передо мной любые двери. Пока другие девушки в моем окружении всецело полагались на неутомимость молодости, я не жалела денег на самые дорогие крема для сохранения упругости и сияния кожи и каждый день, даже, если он был чертовски изнурительным, выполняла не менее двухсот приседаний. Мне было плевать на то обстоятельство, что партнеры в адвокатских конторах, куда я приходила на собеседования, откровенно заглядывали мне в рот, с затуманенным живой фантазией взором, воображая, как там окажется член и пялились на мою задницу, стоило мне подняться с места. Меня волновала лишь работа и возможности, которые она может мне дать. Я была уверена в себе, полна энтузиазма и обладала железной решимостью сделать себе имя в высших юридических кругах. И если кто-то из моих боссов полагал, что в моем присутствии его член вырастает в размерах в прямом или переносном смысле, меня это мало заботило.

Спустя три года каторжной работы, я стала партнером в одной из престижных юридических фирм города и смогла, наконец, обратить внимание на мою личную жизнь и приложить освободившиеся силы к ее разрушению. К тому моменту я уже несколько лет жила вместе с Майклом, который переехал ко мне, но до той поры, как у меня появилось свободное время, я просто не могла понять, что меня тяготит в этих отношениях. Майкл был бухгалтером, на протяжении многих лет, практически с самого выпуска из колледжа, занимающим свою должность в компании занимающейся поставкой ортопедических протезов для государственных госпиталей города. Он покупал продукты, готовил, занимался уборкой в доме и был чутким любовником. Кто угодно мог пожелать видеть столь заботливого мужчину рядом с собой, только не я. И когда я осознала причину своего внутреннего дискомфорта, незамедлительно разорвала с ним отношения. У Майкла не было тех амбиций, которыми всегда была одержима я. Его устраивала вяло текущая своим чередом жизнь. Меня же никогда не покидали мысли о великом. Я хотела заявить о себе всему миру, хотела достичь высот в своей профессии и меня сводило с ума скучающее выражение на лице человека, имевшего неосторожность поинтересоваться моими планами на жизнь. И когда мои глаза начинали метать молнии, он неизменно повторял мне заученную фразу: – Ты все о великом, Тина, а я о приземленном. Я лишь хочу быть вместе, всегда и везде.

Но меня никогда не привлекали обыденные «всегда и везде». Чаепития с родителями, походы в кинотеатры, поездки на третьесортные курорты, чтобы увидеть то, что я и в старости смогу без труда разглядеть и спланированный заранее скучный секс раз в неделю. Я была одержима жаждой доказать, что я лучшая на своем поприще.

Спустя несколько лет абсолютного одиночества, я разорвала партнерское соглашение с фирмой, в которой работала и, прихватив своих постоянных клиентов, ушла, открыв собственную юридическую фирму в качестве названия дав ей фамилию моего отчима – «Скай». Так я встретила Вэла, моего первого и пока единственного мужа. Он занимался недвижимостью и ему периодически требовались услуги юриста для проверки действующих и составления новых договоров на покупку и продажу собственности. Не стану скрывать, меня привлек его мятежный дух и стремление зарабатывать все больше и больше денег. Поначалу, когда я была им особенно увлечена, я даже думала, что смогу идти рука об руку с этим человеком, попутно добиваясь поставленных целей, а когда я поняла, что скрывается за его неуемной гонкой за деньгами, стало слишком поздно, мы уже были в браке.

***

Когда я была молода меня привлекали сильные и обличенные властью мужчины, и я искренне верила, что деньги равно, как и влияние в обществе, являются безусловным залогом наличия внутренней силы. Разумеется, я ошибалась. По долгу службы я встречала и продолжаю встречать огромное количество чиновников, магнатов, миллионеров и просто лиц, чья занимаемая должность позволяет им плевать на законы и нормы морали, принятые в культурном обществе. Все они дерьмо. Без единого исключения. И одним из них отчаянно тщился стать мой муж, попутно став прихлебателем владельца нефтедобывающей компании, подсев на наркотики и трахнув секретаршу, за чем я его и застала. Его волновали лишь деньги. Деньги ради денег. Бесцельное обогащение. Ни способы его достижения, ни нравственная сторона собственных деяний, его не волновали. Эта та категория, с позволения сказать мужчин, которые будут потрясать ни на что не годными вялыми членами и хлестаться именами выгодных знакомцев, дабы произвести впечатление на еще более безмозглого собеседника, чем он сам. Выставив его из дома и не забыв швырнуть вслед парочку особенно сочных проклятий, я, как следует, обдумав мое новое положение и тщательно поразмыслив над выводами, к которым пришла, приняла решение переквалифицироваться в специалиста уголовного права, найдя для себя в этом способ поставить на место всех зажравшихся ублюдков, что станут на моем пути.

Мне шел тридцатый год, когда это произошло. У меня была успешная адвокатская практика, большой дом в пригороде, квартира в городе и роскошный автомобиль. Помещение, которое я арендовала в качестве офиса «Скай», я смогла выкупить менее, чем за год. Я вела именно тот образ жизни, к которому всегда стремилась. Я обладала исключительной красотой и посвящала ее поддержанию и уходу за собой максимум свободного времени, когда у меня была такая возможность, а случалось это все чаще. Я выигрывала все дела в суде и была признанным синонимом победы далеко за пределами города, где проживала. Я была грозой всех ленивых и коррумпированных прокуроров уголовного суда. За проигрышные дела я попросту не бралась. Откуда мне было знать, что мой потенциальный подзащитный виновен во вменяемом ему преступлении? Вопрос, который мне часто задавали люди из ближайшего окружения. Отшучиваясь и ослепительно улыбаясь, я неизменно отвечала – «Я ясновидящая». Не правда ли, безобидные реплики подобного рода дают вопрошающему понять, что лучше не лезть с дальнейшими расспросами? Однако, хитрость заключалась в том, что я, действительно, была ясновидящей. Забавно, не так ли? А ведь я еще не перешла к основной части моего повествования. Не сомневайтесь в этом, не издевайтесь над этим, просто примите это. Я, действительно, знала все наперед.

Да, я многое могла заключить о человеке единожды взглянув на него. Узнать о его отношении ко мне, к окружающим. Могла сделать вывод об уровне его нравственности и взглянуть на моральную сторону его жизни. Как правило, и этого мне было достаточно, чтобы уразуметь следует ли браться за его дело в суде и пытаться оправдать его. Если же, в спорных случаях, мне требовалось получить сведения более глубокого и интимного характера, тогда я обращалась к тем силам, названия которым нет. Иногда, я использовала для этого карты Таро, но чаще осуществляла молчаливый запрос и в виде неоспоримого осознания мне приходил ответ на поставленный вопрос. Работало это всегда безотказно и безошибочно. Ни разу я еще не промахнулась в своих прогнозах, кроме тех случаев, когда вопрос касался лично меня. Справедливости ради отмечу, что это были не ошибки, а скорее лакуны в моих познаниях. Я никогда не могла получить прогнозов на мою собственную жизнь. А, как и всякую женщину, меня очень интересовали мои избранники и судьба рядом с ними. Таким образом, я имею за плечами один разрушенный брак и досадный опыт длительных «приземленных» взаимоотношений. Разумеется, вы можете бросать в меня камни и называть пустоголовой дурочкой, возлагающей надежды на сверхъестественное вместо того, чтобы всецело обратить свое внимание на человека. Но, видите ли, такой я могу показаться лишь на первый взгляд. В сущности, все обстоит несколько иначе. Как много из вас не сталкивались с обманом любимого человека? Многих ли из вас обошли стороной подозрения и ревность? Кто может похвастать верностью своей и своего партнера? Ответьте честно, не лукавьте. Всем нам свойственно прятать скелеты в шкафу. У кого-то они маленькие, у кого-то покрупнее. И всех нас порой грызет червь сомнения. Каждого в тот или иной период отношений обуревают мысли о предательстве любимого человека. Разница между мной и большинством из вас заключается в том, что я ни при каких условиях не готова закрыть глаза на подобное к себе отношение и потому прибегала в личной жизни к тому, что неизменно выручало меня на профессиональном поприще. Но, к сожалению, безуспешно. Раз за разом я оставалась в гордом одиночестве в моем большом доме, проклиная судьбу за то, что не смогла предвидеть столь низменные поступки, совершенные за моей спиной. У меня было все, кроме мужчины, которому я, не боясь могла бы доверить мои тело и душу. Я желала лишь одного, владеть даром абсолютного познания. Я жаждала знать все и обо всех. И однажды моя мечта сбылась. Я получила в дар то, о чем грезила. Но не я одна.

***

Одним особенно прекрасным летним утром выходного дня, когда я вышла во двор своего дома и направилась к пристройке, где располагались бассейн и тренажерный зал, над головой у меня что-то пронеслось. Поначалу я заметила лишь скользнувшую по мощенной камнем земле тень и восторженный вопль, но, когда подняла голову, та закружилась в попытке совладать с абсурдностью увиденного. Высоко в небе летал человек. Помотав головой, словно в волосах у меня копошился паук, я поспешила внутрь здания и стала перед зеркалом в полный рост. Сквозь множество окон помещение заливал яркий солнечный свет, играющий бликами на вымытой до блеска плитке. Я всмотрелась в свое лицо. Никаких признаков болезни. Приложила ладонь ко лбу и удовлетворившись результатом ущипнула себя за ягодицу. Больно. Удостоверившись, что я не больна и не сплю, я снова вышла на улицу и обратила взор к небу. Издав восторженный вопль, человек пронесся на огромной скорости, словно в каком-то фантастическом фильме о супергероях и исчез вдали. Я присела на ступени и задумалась, стараясь рассуждать максимально критически. Человек не планировал, не использовал ни один из известных мне летательных аппаратов и, в конце концов, его никто не тащил за собой по воздуху. Решив, что это все дурно пахнет, я вернулась в свой спортзал и принялась выполнять физические упражнения, надеясь, таким образом, прочистить голову. Но к концу тренировки, когда все мое тело блестело от пота, а мышцы ног подрагивали от нагрузки, я ощущала себя так, словно впервые в жизни целиком осилила труд по римскому праву. Отказав себе в удовольствии расслабиться в бассейне, я приняла душ и направилась в дом. Сев на высокий табурет у кухонного стола и поддавшись старой привычке, я взяла в руки колоду карт Таро и принялась медленно и бессознательно помешивать их. Я не терпела традиционного и общепринятого эзотериками подхода, поэтому не делала расклады, извлекая из толщи одну единственную карту и всегда получая четкий ответ на поставленный вопрос. Не веря в то, чему я стала свидетелем во дворе дома, я пребывала в глубоком убеждении, что у меня неизвестно откуда взявшиеся проблемы с головой и на фоне тревоги по этому поводу, я задала вопрос – «Чем происходящее чревато для меня?» В ту же секунду на стол выпал король кубков в прямом положении. В недоумении уставившись на изображение мужественной фигуры, я вздохнула и вслух спросила – «Ну, и кто же это?» Тут же из глубин сознания всплыло лицо человека, которого я никогда прежде не видела. Но это было тогда. С тех пор много воды утекло. Изменился мир, изменился жизненный уклад на целой планете, изменилась я. Но я никогда не забывала этого лица. Я привыкла к нему, полюбила этот образ и заботливо лелеяла все последующие годы, неся сквозь новые отношения с людьми, о которых теперь я могла узнать все, вплоть до самых интимных деталей повседневной жизни. И знаете, что? Оказалось, что с этим просто невозможно жить. Нет, это не значит, что вокруг сплошь предатели, но зная куда человек посмотрел, с кем говорил, кому улыбался и чье лицо неосознанно всплыло перед его внутренним взором во время секса, ты начинаешь сходить с ума в поиске ведьм, которых не существует. Фигурально выражаясь, конечно. Ведьмы, в худшем понимании этого слова, появились. Как бы там ни было, отношения мои с мужчинами не складывались. Не имея пагубной привычки возлагать вину на партнера, я начала копаться в себе и пришла к выводу, что у меня излишне высокие требования к пассии. Большинство мужчин обвиняли меня в вопиющей прямолинейности, граничащей с грубостью, в откровенности, которая коробит их тонкую душевную структуру и даже в чрезмерном сексуальном аппетите. В какой-то момент я неизменно осознавала, что не могу быть самой собой и пляшу под чужую дудку, изгаляясь в стремлении угодить. Какого черта?! Лучше я буду одна, чем с тем, кто хочет меня изменить по своему разумению и использует любую удобную возможность, чтобы заявить мне – «Ты не такая, какой я хотел бы тебя видеть». Так я прекратила предпринимать попытки завязать близкие отношения с мужчинами, заключив для себя, что кривая сама выведет меня туда, где мне быть следует и сведет с нужным человеком. И я не ошиблась. Совсем скоро это случится. Еще немного и этот человек окажется на моем пороге. Есть лишь одна проблема. Он придет, чтобы убить меня.

***

Итак, вернемся к событиям восьмилетней давности, когда я едва не укрепилась в мысли, что мой разум покинул пределы сознания. Новостные выпуски молчали почти неделю не желая транслировать по федеральному телевидению то, что может опорочить их кристально чистую репутацию. Интернет же, спасибо тем, кто умеет вовремя включать камеру на телефоне, открыл людям глаза на происходящее в считанные часы. По всему миру начали замечать и фиксировать личностей, чьи действия выходили за рамки человеческих возможностей. Я лишь была одной из первых, когда увидела чей-то полет в небе высоко над моим домом. Тысячи и тысячи видеороликов демонстрировали картины способные дать фору воображению любого кинодела. Люди бегали с бешеной скоростью, оставляя далеко позади любые транспортные средства; поднимали предметы такой тяжести, от которой могла переломиться стрела строительного крана; воспламеняли взглядом все и вся; кто-то овладел телекинезом; тысячи студентов утверждали, что смогли сдать экзамены ни минуты к ним, не готовясь и объясняя это тем, что, якобы, знают все ответы без зубрежки; миллионы людей аномальным образом преобразились внешне в лучшую сторону и многие из них стали точными копиями знаменитостей, а другие, напротив, были обезображены; дарования в области музыки день ото дня вызывали шумиху на просторах всемирной сети, демонстрируя дьявольски виртуозный уровень владения тем или иным инструментом.

Мир в прежнем виде перестал существовать и стал похож на сказку, где чудеса происходят на каждом шагу. И это ожидаемо привело нас к грани, за которой начиналась анархия. Когда власти стран поняли, что столкнулись с явлением необъяснимого характера и не имеют над ним никакого влияния, всех изменившихся объявили вне закона. Это вернуло подобие порядка. Судебная система продолжала работать в прежнем режиме, с поправкой лишь на то обстоятельство, что одаренного, совершившего преступление с использованием сверхспособностей, судили гораздо строже, чем рядового гражданского. Это, в свою очередь, привело к тому, что все обладающие силами, либо начали их скрывать, если метаморфоза не затронула физический облик, либо, не пожелав жить по вновь введенным властями правилам, пустились в бега. И вот однажды настала пора, когда все, в той или иной степени, одаренные, начали вести кочевой образ жизни. Поначалу власти восприняли это агрессивно и предпринимали попытки помешать людям двигаться туда, где они не привлекали к себе враждебного внимания, но те из одаренных, кто владел силами способными воздействовать на агрессора физически, быстро дали понять вооруженным представителям порядка, что каждый имеет право на землю, в пределах которой он родился. Военные, посланные чиновниками, чтобы указать кочевникам на их место, ожидаемо первыми применили силу, на что получили ответ, красноречиво давший всему миру понять, что отныне баланс сил изменился и не в пользу тех, кто пишет законы, наивно полагая, что они вправе распоряжаться чужими жизнями. Неуязвимые принимали пули незащищенным телом, сближаясь с солдатами и избивая их. Военный транспорт, подчиняясь чьим-то мыслям взмывал ввысь и камнем падал на землю, превращаясь в бесполезную груду искореженного металла. Огонь бушевал без видимых возбудителей. Дружный строй полицейских разлетался в стороны, как кегли, когда в него врезался мужчина, способный сдвинуть с места гору. Еще не единожды власти предпринимали попытки приструнить людей, ищущих свое место под солнцем в мире, где обличенные властью и привилегированным положением люди, сочиняют на коленке все новые законы для тех, кто сидит ниже соли, считая их своими подданными, но все прекратилось, когда в качестве меры устрашения к кочевникам направили боевые вертолеты и предупредительной очередью из М-134 разрезало пополам женщину. Один из телекинетиков, бывший пилот гражданской авиации, получавший нищенскую пенсию по инвалидности, почти обездвижившей его, силой мысли выкрутил «гайки Иисуса» у всех винтокрылых машин. Целый эскадрон из одиннадцати вертолетов рухнул в степи. Зарево от возникшего пожарища было видно в соседних городах. Так одаренные в наших краях дали властям всего цивилизованного мира понять, что их лучше не трогать. И их больше не трогали.

Спустя время начали возникать общины, состоящие целиком из одаренных. Общины эти по своей структуре напоминали религиозные, только о боге там речь заходила лишь во время долгих вечеров у костра, когда в очередной раз поднимался вопрос о природе трансформации присутствующих. Все работали, делая то, что у них лучше всего получается. Часть заработка всех членов в обязательном порядке направлялась на улучшение условий жизни внутри общины. И, если по началу, со стороны это походило на секту, то со временем уровень благоустройства вырос настолько, что выглядела община, как небольшое селение, члены которого жили по своим правилам и законам. Тем не менее, ни у кого из этих людей не было желания вести затворнический образ жизни и, если власти большинства стран, выставляли их париями по причине вызывающего поведения отдельных личностей, то им становиться таковыми не хотелось, и они всячески стремились продемонстрировать свою благонадежность. Общины платили собственникам за аренду земли, на которой расположились, чтобы избежать порицания местными жителями, работали, нанимаясь в частном порядке, чтобы не привлекать к своим персонам лишнего внимания, и, спустя некоторое время начали наведываться в большие города. Так, медленной, но уверенной поступью, изменившиеся вернулись к обыденной жизни и снова стали частью социума.

Почти все страны прошли через подобные сложности, но лишь немногие хотели приватизировать изменившихся, чтобы воспользоваться их силами и всегда исход был закономерен. Законодательная власть получала отпор в попытке ухватить то, что ей не принадлежит. Тем не менее, далеко не все изменившиеся старались вести законопослушный образ жизни, чем отбрасывали мрачную тень на своих собратьев, и именно эта категория людей со сверхспособностями изменила мир еще больше и далеко не в лучшую сторону.

***

Мир сотрясла волна чудовищной преступности с выраженным политическим подтекстом. Президенты корпораций, от стабильности которых в существенной мере зависела экономика целой страны, владельцы конгломератов, чиновники, лидеры и диктаторы, их жены и дети – убивали всех. Люди падали с неба, сгорали заживо, разрывались на части, обнаруживались околевшими на Южном полюсе или мертвыми в собственных постелях. Для обеспечения безопасности нанимались целые отряды специально подготовленных бойцов, телохранители и элита секретных служб, но все они неизменно оказывались бессильны перед прыгунами, способными телепортироваться в любую точку мира, невидимками, хамелеонами летунами и прочими людьми, чьи вновь обретенные способности вскружили им головы и нашли применение в высокооплачиваемом труде наемных убийц. Верхушки властей с головой погрязли в маневрах, чьей целью являлось получение превосходства стратегического и финансового. Богатые, очень богатые и те, чье состояние могло превышать содержимое золотого запаса небольшой страны, все начали пользоваться услугами изменившихся, часть из которых, кому позволяли их способности, стала киллерами с самыми изощренными и от того не менее читаемыми методами устранения цели. По всему свету пропадали ученые умы. Началась новая гонка вооружений, грозившая на фоне этого безумия перерасти в третью мировую войну. Пышным цветом процветала работорговля одаренными. Но по мере того, как шли года, стало ясно, что полагаться на личностей, чьи способности чудесным и необъяснимым образом в одночасье приобрели фантастический характер, нельзя. Большинство одаренных не могли справиться с обретенной властью и плохо кончали, как это бывает с львиной долей простых людей в кратчайшие сроки выросших из грязи в князи. Некоторых из них, усыпив их внимание, воспользовавшись непомерным эго одаренного, устраняли их же заказчики, не желая однажды попасть под горячую руку сумасброда или позволить ему переметнуться на другую сторону баррикад. С годами страсти улеглись, вероятность возникновения открытого масштабного конфликта заметно снизилась и воцарилась новая международная холодная война. Разведывательные службы всех стран мира работали на пределе своих ресурсов и возможностей, никого не выпуская из поля зрения и используя любой шанс осведомиться о характере способностей одаренных служивших потенциальному врагу, а таковым отныне считался всяк без исключения. Никто не выпадал из числа подозреваемых.

Вот так, мы с течением времени привыкли бок о бок жить со сверхъестественным, а также, жить в страхе. Те, кому не грозило стать целью крупного заказа, опасались стать жертвой больного, чьи дарования ударили ему в голову и позволяли остаться безнаказанным. Каждый мог оказаться безумцем, способным под покровом ночи незаметно и беспрепятственно проникнуть в дом жертвы и ограбить ее, изнасиловать или убить.

Я, тем временем, продолжала свою практику и с каждым годом становилась все более широко известной в узких кругах тех, кому требовался адвокат, не знавший поражения в зале суда. Не могу твердо заявить, что мне это нравилось. С одной стороны, меня прельщали деньги и возможности, которые они открывали передо мной, с другой стороны, от каждого последующего дела воняло все сильнее. Разумеется, я, как и прежде, знала, что мой подзащитный невиновен, но теперь я могла узнать и мотивы другой стороны. Я узнала, кто из политиков ведущих политических партий является педофилом и организовывает пьяные вечеринки, где занимаются сексом с несовершеннолетними мальчиками. Узнала, кто на пути к власти прибегал к убийству своих конкурентов. Узнала я и о существовании компании федерального значения, исповедующей гомосексуализм, как религию и принуждающую свою сотрудников, если те хотели добиться успеха в ее стенах, отказываться от семей и присоединяться к их нехитрым утехам. Никто не мог знать, что я владею информацией подобного рода, но бесспорно мое моральное превосходство ощущалось всякий раз, когда я выступала перед судьей с контраргументами и оправдательными речами, задавая стороне обвинения вопросы очень тонко, почти незаметно намекающие на ту или иную их причастность к совершению преступления, вину за которое они пытаются возложить на моего подзащитного. И это стало тем обстоятельством, что пугало меня и заставляло всякий раз оглядываться на любой посторонний шум за спиной. Росла моя репутация, но вместе с ней рос и уровень угрозы для защитника неугодного власть имущим. И вот тогда-то, я и задумалась над обеспечением собственной безопасности.

В тот роковой день я обрела дар узнать что угодно о ком угодно, стоит лишь спросить. Раньше я была чертовски проницательной ясновидящей, унаследовавшей дар от своей бабки и многократно преумножившей его возможности и обладала интуицией, уровню которой другие женщины могли лишь позавидовать. Теперь же я была всеведущей. Любой человек, любая информация. Я получала ответы на все мои вопросы. Это могли быть сухие сведения, похожие на бегущую строку перед моим внутренним взором, но могли быть и красочные картины, словно кино, плывущие перед глазами. И когда я уразумела всю широту проснувшихся во мне сил, много лет назад, я не замедлила спросить, – «Что же произошло с миром?» Ответ был таков: – «Каждый из людей получил те силы, обрести которые отчаянно желал. Но качество и объем этих сил напрямую зависят от степени силы воли индивида». Не больше, не меньше. Таким образом, подавляющее большинство жителей земли ожидаемо не обрели никаких сил вовсе. Я пыталась спрашивать о том, чья же это прихоть, и кто адресант подобной щедрости, но в ответ неизменно слышала тишину. В своих размышлениях я пришла к выводу, что, вероятнее всего, это тот, кто разговаривает со мной все эти годы, щедро снабжая меня информацией в ответ на любой мой вопрос.

По понятным причинам я не хотела обращаться за помощью к охранным агентствам и стала вести поиски частных специалистов. Результат был неутешительным. Оказалось, что мне попросту не к кому обратиться. Одного запроса было достаточно, чтобы увериться кто передо мной. Проститутки, контуженные, бывшие заключенные, выходцы из ОПГ и просто искренне верящие в то, что скромный размер их тестикул способен внушить страх противнику. В сущности, для меня стало открытием, что телохранители в двадцать первом веке, за очень и очень редким исключением, делятся на два типа: одни полагаются на огнестрельное оружие, другие рассчитывают швырнуть в своего противника кубок с местного чемпионата единоборств. Но, и тех, и других, неизменно объединяло одно общее, а именно – отсутствие мозгов.

Последовав примеру большинства военных, уволившихся из рядов армий всего мира, чьи главнокомандующие, спятив от открывшихся им головокружительных возможностей, стали привлекать на секретную службу одаренных и втягивать свои страны в конфликты, оправдать причины которых перед электоратом было несравнимо труднее, чем те, что разжигались прежде, оставили свое дело и многие достойные телохранители, не желая жертвовать принципами комитатус и унижать достоинство собственного ремесла, защищая тех, кто не питает никакого почтения к чужим жизням. Как я уже сказала, и первых, и вторых, заменили на освободившихся местах те, кому самое место, в лучшем случае, в охране ближайшего супермаркета, торгующего просроченными товарами.

***

Я лежала в джакузи на втором этаже, наслаждаясь неспешным массажем пузырьков воздуха и благовониями ароматических свечей. Маленькие язычки пламени лениво поигрывали тенями на мраморных плитах, превратив, тонущую в полумраке, ванную комнату в подобие пещеры, где мог бы проводиться ритуал жертвоприношения, как это было в фильмах ужасов семидесятых годов. Огонек ближайшей ко мне свечи заколебался в спасительном танце и погас от сорвавшегося с моих губ стона. В прощальном касании, я нежно и очень медленно провела пальцами по набухшему лону. Напряженные до этой секунды бедра расслабились и погрузились под воду. Я откинула голову на свернутое рулетом полотенце, восстанавливая дыхание и следя за тем, как покалывание в пальцах ног медленно сходит на нет. Навалилась усталость. Но не физическая, а душевная. Сознание того, что я уже не первый год самостоятельно удовлетворяю свои плотские нужды и делю постель с котом, прихотью породы, постоянно нуждающимся в тепле, печальным грузом опустилось на мои плечи. Как и всякая женщина, я хотела быть желанной, окруженной заботой и вниманием. Но еще больше я хотела, чтобы рядом со мной был мужчина, чья первобытная мощь возымеет власть надо мной, подчинит меня и позволит мне быть той, кем завещала быть природа – хрупкой, беззащитной женщиной, не стесняющейся стоять за плечом своего избранника.

Посткоитальная дисфория, хоть и без непосредственного соития, так несвойственная женскому полу, все чаще стала красть у меня редкие мгновения наслаждения, когда я принадлежала только самой себе, закрыв на замок все двери в доме и выключив оба телефона. Рой тревожных мыслей начал обволакивать мое сознание и вращаться перед внутренним взором неуловимым вихрем картин. Стремительный калейдоскоп вопросов и ответов закружил меня, укачал и принес с собой дремоту. Я погрузилась в сон и последней моей мыслью был, всполохом возникший, вопрос – «Когда же это закончится?»

– «Тина Скай, вы обвиняетесь в предоставлении суду сфабрикованных вами лично сведений с целью оправдания вашего подзащитного. Вам ясна суть предъявленного вам обвинения?

Выйдя из ступора, я оглянулась по сторонам. Присяжные смотрели на меня множеством обвиняющих пар глаз. Прокурор с плохо скрываемым выражением торжества на лице ухмылялся. Стул, на котором должен сидеть мой защитник, пустовал. И, что самое ужасное, я занимала место подсудимого.

– Мисс Скай, вы меня не расслышали? – снова громыхнул судья, сверкнув драгоценным камнем, размером с виноградину, инкрустированным в перстень.

– Мне все ясно, ваша честь, – предательски дрогнувшим голосом, ответила я.

– Подтвердите перед судом намерение защищаться самостоятельно.

Я встала и слегка обернувшись, обвела взглядом приглашенных на слушанье. Лица тех, кто моими стараниями оказался за решеткой, в едином порыве, мстительно оскалились, в нетерпении ожидая вынесения приговора.