Между Вороном и Ястребом. Том 2

Правда, Береника призналась, отчаянно краснея, что будет скучать по Крякси, но Лучано с Аластором торжественно пообещали, что утку, временно оставшуюся без хозяйки и покровительницы, никто не обидит. Лучано, лукаво покосившись на Аластора, предложил расстроенной девочке писать Крякси письма с рассказами про свою жизнь. И добавил, что жизнь в поместье очень способствует развитию эпистолярного таланта.

– Превосходная мысль! – невозмутимо поддержал Аластор. – Вот лорд Фарелл и будет Крякси эти письма читать. Лично прослежу!

– Сочту за честь, – галантно поклонился Лучано. – И если синьорита Крякси пожелает, с радостью помогу ей написать ответ!

Альс, усмехнувшись, украдкой показал жест, у фехтовальщиков обозначающий туше, а у Шипов и брави нечто куда более неприличное, и совершенно успокоенная Береника немедленно отправилась писать первое письмо.

– Между прочим, – заметил Лучано, – наставник их высочеств утверждает, что у принцессы Береники явный литературный талант. Как знать, вдруг послания к синьорите Крякси станут известны потомкам, и краешек этой славы достанется мне?

– То есть фонтана в виде кота и воспитания енота тебе недостаточно? – поднял бровь Аластор. – Нужно еще войти в историю в качестве чтеца для уток? Боюсь предположить, что будет дальше? Откроешь академию для овец? Или построишь Гранд Опера для канареек?

– Тогда уж для уличных котов, – с достоинством возразил Лучано. – У этих синьоров иногда встречаются удивительные вокальные данные, а уж сколько темперамента! И вообще, я слышу это от человека, который при мне наизусть читал арлезийскому жеребенку историю дружины Дорве.

– Да я просто приучал его к своему голосу! – запротестовал Аластор. – Какая разница, что при этом болтать?

– Никакой, – согласился Лучано. – В самом деле, не про дефицит бюджета ведь рассказывать, от таких ужасов благородное создание захиреть может. Но если король разговаривает с лошадьми, его фавориту сами Благие велели беседовать с утками, котами и енотами.

Аластор фыркнул, и Лучано снова подумал, что отдых другу на пользу, нужно чаще вытаскивать его куда-нибудь. Дела, они ведь бесконечны, в отличие от человеческой жизни, и когда-нибудь Альс может горько пожалеть, что слишком мало времени проводил с любимыми сестрами или уже немолодыми родителями. Тоскливо потянуло внутри воспоминание о мастере Ларци, и Лучано пообещал себе, что непременно навестит его в ближайшее время. В конце концов, теперь он может позволить себе услуги личного портальщика! Вон у грандсиньора Дункана в саду есть дверь в Арлезу, почему же Лучано в голову не пришло построить такую же в сад мастера Ларци? Хм, или это слишком сложно? Надо бы узнать…

Радужное сияние портала мигнуло вокруг, Лучано привычно почувствовал, словно куда-то падает, но удержался на ногах, разумеется. Его, в отличие от мастера Ларци, портальная болезнь полностью миновала. Что-то мастер сегодня то и дело вспоминается, определенно нужно его навестить. С другой стороны, в недавнем письме было ясно велено, чтобы Лучано в Вероккью носа не совал!

Дворец встретил привычной суматохой – знакомые и неизвестные лица, голоса, запахи. После поместья, где Лучано наслаждался почти полным отсутствием галантных ароматов, во дворце его буквально ударили по ноздрям невидимые шлейфы духов и помады, душистого мыла, чистых и не очень тел… Придворные кланялись, приветствуя Альса, но расступались недостаточно далеко, желая хоть на миг оказаться в лучах королевского внимания, и Лучано против воли узнавал о них слишком много. Кто вчера позволил себе лишнего, закусывая карвейн чесночной колбасой, кто безуспешно скрывает ароматической водой нелюбовь к мытью, и даже кто серьезно нездоров. Кстати, надо бы посоветовать казначею заглянуть к целителям, запах бродящих фруктов – признак нехороший и может говорить о развитии сладкой болезни, как зовут ее лекари…

«Чувствую себя собственным енотом, – вздохнул Лучано, – так и хочется уткнуться носом во что-нибудь приятное! В рубашку Альса, например, или волосы Айлин… Кажется, в мире нет ничего лучше запаха ее волос! Теплого, солнечно-травяного, с медовой ноткой… Как будто дышишь счастьем – чистым, беспримесным! Если бы я смог поймать этот запах и сохранить его… Такие духи были бы поистине шедевром! Но… я ведь понимаю, что запах счастья для каждого свой. Для кого-то это кожа и волосы любимого человека, для кого-то – макушка ребенка или руки матери, для кого-то – пергамент и чернила, острая вонь алхимии, раскаленный металл или специи в праздничном пироге. Счастьем пахнет любовь, какой бы она ни была…»

– Ваша светлость! Ваша светлость!

Дани, вылетевший из-за угла, едва не врезался в Лучано. Вцепился в него ручонками, поднял заплаканное лицо… Идущий рядом Аластор тоже остановился, и у большинства придворных вокруг резко нашлись какие-то срочные дела.

– Что случилось, синьорино?

Лучано присел, положив мальчику ладони на плечи.

– Ваш енот! Простите, ваша светлость! Я виноват! Я…

Дани в голос зарыдал, невнятно лепеча, что не уследил, не успел, и у Лучано похолодело внутри.

– Перлюрен?! – выдохнул он. – Что с ним?!

Воображение мигом нарисовало десяток картин одна страшнее другой! Если мохнатый идиотто снова что-то украл или напроказил, его могли проклясть, запустить в него Молотом Пресветлого или огненным шаром, да просто спустить на него охотничью собаку! Он мог заболеть или отравиться, пораниться, утонуть в фонтане… Нет, это вряд ли, еноты не тонут… наверное…

– Дани! – Теперь уже рядом присел и Аластор. – Что случилось, малыш? Что с Перлюреном? Ну, не плачь, успокойся!

– Он… он залез в гардероб милорда! – через рыдания проговорил Дани, растирая слезы по лицу ручонками. – И там… там…

– Умер? – Аластор виновато покосился на Лучано, который не смог выдавить тот же самый вопрос. – Или жив? Ну же… Проклятье, да где прислуга?! Скажет мне кто-нибудь, что случилось?!

– Дани, не плачь… – Лучано достал платок, мягко отвел руки мальчика и вытер ему лицо. – Успокойся, дружок. Так что с Перлюреном?

– Он… он съел ваши камзолы! – отчаянно зазвенел детский голос, и Дани опять отчаянно шмыгнул распухшим носом.

– Съел… камзолы? – растерянно повторил Лучано. – И заболел?

– Нет, милорд! – Дани так замотал головой, что Лучано испугался, как бы она не оторвалась. – Он совсем-совсем не болен! Он бегает в саду! Но ваши вещи, милорд… Простите! Я отдам вам все свои деньги, обещаю!

– Семеро с тобой, малыш! – выдохнул Лучано, поднимаясь и беря мальчика за руку. – Какие деньги?! Главное, что этот негодяй жив и здоров! Ну, пойдем, посмотрим, что он там натворил… Всеблагая, спасибо, что сохранила мохнатого идиотто!

– Все еще думаешь, что енотов бережет Всеблагая Матушка? – хмыкнул успокоившийся Аластор. – По мне, так их покровитель все-таки Баргот. Но как этот негодяй мог сожрать целый гардероб? Это ведь даже не сапоги!

– Пустяки! – легкомысленно отмахнулся Лучано. – Я тоже хорош, полностью доверился ребенку в таком сложном деле. Рано или поздно подобное должно было случиться!

Дани шел рядом, всхлипывая, и Лучано снова остановился, присел, подхватил мальчика и поднял перед собой.

– Выше нос, юный синьорино! Ты отлично справлялся, просто Перлюрен – очень коварный зверь!

Дани кивнул, и Лучано опустил мальчика на пол, потрепал мягкие светлые волосы и снова взял за руку.

– Говоришь, гуляет в саду? – уточнил он, истово надеясь, что Дани не ошибся. Сегодня же нанять пажей! Двух, а лучше трех, чтобы сменялись и следили за енотом во все глаза! Как только Дани справлялся все это время?!

– Ваше величество! Ваша светлость! – Вышедший навстречу Джастин торопливо согнулся в поклоне. – Это моя вина. Я слишком отвлекся на собственные дела и пренебрег обязанностями. Позвольте возместить…

– Ваша светлость? – шагнул от стены молодой паж. – Вам письмо от мэтра Бреннана-младшего. Велено передать как можно быстрее!

– Давайте и подождите ответа. – Лучано на ходу выхватил у мальчишки протянутый конверт. – Синьор Джастин, не нужно ничего возмещать, я уверен, что вы не виноваты. Что с Перлюреном?!

– Енот вашей светлости в совершенном порядке, – заверил почтенный камердинер. – В отличие от гардероба, который…

– Так же совершенно испорчен, – закончил Лучано, проходя мимо каменно застывших гвардейцев в свою комнату. – Что-нибудь еще случилось?

Так, письменный стол, полки, жаровня… шкафчик для зелий и специй… Кажется, ничего больше не пострадало, ну а гардероб…

– Семеро и Баргот… – в восхищенном ужасе прошептал Лучано, глядя в распахнутые дверцы шкафа для верхнего платья.

Рядом длинно присвистнул Аластор, а Джастин трагически вздохнул. Дани снова виновато всхлипнул. Полдюжины камзолов из лучшего арлезийского шелка валялись неряшливой грудой, растерзанные в клочья! Среди них белели кружева – вроде бы это была рубашка… Или несколько рубашек… А это, кажется, пояс… был… теперь он мог посоперничать со знаменитыми сапогами Аластора, только у них пострадали отвороты, а от пояса остались лохмотья и пряжка. Сапоги, впрочем, там тоже лежали. Любимые сапоги Лучано из мягчайшей итлийской замши, с тонкой вышивкой серебряной канителью… «Хвала Всеблагой, что идиотто канители не нажрался! – мелькнуло у Лучано в мыслях. – Ее он вряд ли переварил бы…»

Сочувственно похлопав Лучано по плечу, Аластор молча прошел в свои покои. Лучано посмотрел на письмо, которое так и держал…

– Синьор Джастин, нельзя ли вызвать портного? – спросил он, надрывая конверт и мельком замечая, что в комнату еще кто-то вошел. – Лейтенант Минц, здравствуйте! У вас ко мне дело? Ах, посыльный с таможни?! Груз, который я выписал из Итлии? А что с ним такое? Какая лицензия, давно ли она нужна?! О, так Дилан тоже об этом пишет… Великий Безликий, как не вовремя, там же экстракт синего корня испортится… Дани, прекрати реветь, ничего ужасного не случилось. Подумаешь, камзолы! В чем я буду на свадьбе твоих батюшки и матушки? Завтра?!

– Завтра, – подтвердил мальчик, все никак не успокаиваясь. – Ваша светлость, я отдам вам свою копилку!

– Этого еще не хватало! – возмутился Лучано. – Дани, дружок, оставь себе деньги, ты их честно заработал. Всеблагой Матушкой клянусь, если кого и лишить копилки, так это Перлюрена! И я об этом точно подумаю! Но свадьба уже завтра?! Синьор Джастин?!

– Прошу прощения, милорд, – уже с прежним размеренным спокойствием подтвердил камердинер. – Вы, должно быть, забыли, мы с Катриной собирались устроить скромную церемонию, как только вернется его величество. Он желал оказать нам честь…

– Ну, поскольку счастливый жених не я, постараюсь обойтись готовым платьем, – рассеянно отозвался Лучано, дочитывая письмо компаньона. – Его, правда, все равно придется подгонять, так что портной… И таможня… Проклятье, еще и на стройке мануфактуры что-то случилось! А это что?!

– Письма, милорд, – сообщил Джастин, указывая на стопку конвертов посреди стола. Пожалуй, толщиной та превосходила пачку писем, которые Аластор написал за пять лет! – Они пришли в ваше отсутствие. Приглашения на домашние праздники, счета от поставщиков и личная переписка.